Жил я с тобою почти четверть века...

***
Жил я с тобою почти четверть века,
Эта толика по праву твоя.
Эхо звенит серебристого смеха,
Скорбные нотки твои затая,

Чарку накрыл я четвёрткою хлеба,
Холмик присыпал песком золотым.
Синь серых глаз – отдала ты их небу,
Алость лица – ранним зорям рдяным.

Я не жалел для тебя жаркой ласки.
Зрели упрёки – их сразу гасил.
Глазки твои избавлял от опаски,
Сколько б ни стоило это мне сил.

Может быть, не было самоотдачи,
Как у сегодняшней жадной пурги.
Может, не всё я на плаху удачи
Бросил, блуждая в тумане строки.

Днём ты за мною скользишь лёгкой тенью,
С близким дыханьем ты так далека...
И ускользаешь обманным виденьем,   
Краешком платьица или платка...
 
А по ночам твой трепещущий ветер
Стонет, мерцая в огне фонарей.
Стала ты жизнью моею на свете,
Стала теперь частью смерти моей...
_ _ _

И прилетаешь ты птицей с погоста,
Где так бела среди чёрных ворон,
В сон проникаешь изнеженной гостьей,
Как наяву – этот пристальный сон.

Чувствую взгляд сквозь прикрытые веки,
Знаю, как трудно теперь их раскрыть.
Крыльями тянутся руки – как ветки
Крон за окном. А душе ночью стыть...

Зёрен развьюженных жадная жатва,
Хлещется крыльями в стёкла пурга.
Ходит за окнами чёрная дратва,
Водит зрачками под окнами зга.

Утром платок отпуржившей метели
Инея вдруг перехватит тесьма,
В лапках вороньих на белой постели
Ляжет конверт снегового письма.

Стала письмом ты в небесном конверте,
Только во сне распечатать сумей…
Стала ты жизнью моей и бессмертьем,
Стала ты жизни и смерти сильней.