Тела и просто сахар...

Пшеничный хлеб, тела и просто сахар,
Кто-то втоптал в усопших эту снедь,
Колесный танк, китайский лютый пахарь,
Дай просто мертвым тихо умереть.

Личный состав, заученные фразы,
Высокая мобильность на костях,
Кто-то бросал сверкающие стразы,
Гречишный, скороспелый чудо-прах.

Бежали люди, падали, стонали,
Глаз пулеметный целился в сердца,
Сегодня в рупор целый день кричали,
Что хлеб дадут от Первого лица.

Освобождались грешные от ноши,
В сладкий разгул бросались из окна,
Жестокий страх осилив и стреножив
Кричала Жизнь на дне смертей-Жива!

Обычный город, голод точно мрамор,
Сидели долго в темных погребах,
Но вот колесный легкий танк и дьявол
В град привезли краюху в зеркалах.

Развязывая узел с адской кашей,
С глотком надежды, синей кожурой,
Кричали мертвые- Ведь это были наши!
Глас из казармы, крепкий и родной.

Не может быть, стреляли, заманивши,
Последних выживших в буханку из свинца,
Стрелявший по подвижным целям, Дышит,
Сорвавши сто личин с безносого лица.

Пшеничный хлеб, кровавя лепешка,
Сосет из горлышка чужую кровь червяк,
Глаз пулеметный целится в окошко,
Да Бог с тобой, пиндосный трус, сопляк!
Стрелять в голодных зачерствевшей крошкой
Лишь может толерастовый мертвяк...