Подборка в бумажный журнал. Январь 23

Ленингадцы оперу не пишут...из отправленного мной в лит. Сборник периодической печати только что.. Фотографию сделал я у метро "Просвет"

"И дверь открылась"

На белом, бледном полотне стояло блюдо.
На нем – два яблока, лимон; и край салфетки
Едва заметный плавный реверанс соседке -
Бутылке тонкой, налитой до края, -
Исполнил кружевами. Пламя,
Едва ли видное чьему-то глазу,
Слегка кольнуло по хрустальной вазе
С цветами. Они своими тонкими шипами
Готовы были указать обидчице на место,
Но кресло, своим пустующим и одиноком
Видом удерживало время, и обиду
Яблока, готового скатиться на пол.
Его придерживал графин - на бледной,
Матовой от камерного холода
Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела
Пыталась окунуть свое коротенькое жало
В бокал из старого каленого стекла,
Присыпанного пудрой по овалу.
Но тщетно – глубина событий не давала
Пчеле достать до дна, окутанного пылью.
И замерла она. Под абажуром.
Иголки света, растопыренною горсткой,
Сквозь дырочки материи из шелка
Держали потолок под заданным углом.
Втроем они стояли у окна. И ждали вечность.
А кресло ждало одного. Его.
И дверь открылась…
 
"Я желаю нам..."

Я желаю нам легкой смерти
у свечи, в посторонней церкви,
на деньгах и на мокрой постели,
на стихах, или с криком "верю!",
с Моисеем, в ногах гирей
в той пустыне, на лысой горе,
или в зоне, с кайлом в руке,
а может рядом с пьяным погонщиком,
или в форме с новым погончиком...
Я желаю нам легкой смерти
ровно в полночь в своем кабинете
рядом с дьяволом на львиной охоте,
а может в Питере, на болоте...
Я желаю умереть на вздохе
у седьмой по счету пройдохи
в ее красной мягкой постели.
Я желаю нам легкой смерти
на чужой красивой планете,
на пороге желтого Дома
или в жуткой пьяной канаве,
а если повезет - в колонне
на пыльной прямой дороге ,
или в покошенном стоге
глядя в глаза молодой волчице
или от птицы желаю смерти
или от жара горчицы
или от сотни выпитых банок
аперитива "Бьянки",
от анекдотов "Анки",
я желаю нам легкой смерти
тостуя за жизнь, за гранки,
во время беседы у Бога
получая ножиком в сердце
я желаю нам легкой смерти
от недостачи в банке
от песен сибирской Янки
или от съеденной мертвечины
за стальной Кирпичной стеной.
Я желаю нам легкой смерти
от подарка своей дорогой
и ненаглядной теще,
от осенней коварной лужи
или от фразы "кому ты нужен?
и что есть причина смерти?"
а может ты просто - упал и умер?
или совсем уже полоумен?
или обманут собственным другом?
или другим поэтом контужен?
или звуком твой мозг нагружен?..."
в общем, ясно: в Бога не веря
покидая свою купель
я желаю нам легкой смерти
(в России вечная цель...).
впрочем, каюсь, солгать не могу
я желаю нам полной жизни,
когда кровь и слюна брызнет
от прочтения этой строчки
той последней своей ночью
а потом отойти желаю
от желанного мне края
и вкусить пару новых строчек,
и бежать от стихов, где прочерк
вместо боли в конце точек
и упасть на луга в пропасть
где мы кушать и спать просим
и в начале "НЕ Я" восклицаем
тянем жилы и жалим, ставим
знак вопроса нерукотворный
под словечком простым "покорным"...
вольно! Почесть дана. Каюсь
выхожу из себя, таю,
не рожден, но уже умираю
в глубине своих лучших лет...
коченею, колюсь костью
мерзну, жду, открываю гостье,
реверансы, поклон, на пол,
хруст в спине, в животе, на кон,
ставим голые мысли в образ,
А затем пустота, голос. И отсчет:
-раз, два, три, готовы?! Взлетаем!
-но куда?
-а так, черкнуть слова.
и в словах умереть. Слегка...
впереди еще много слов....
да простит меня, Бог - верю!
Пока...

"Про мои буцы"

Пора воззрения менять на подозренье
что одуванчики не лампочки на поле
вокруг полянки, на которой кукурузник
стоит задиристо, согнув кривые ноги
задрав свой нос и подобоченив крылья
а одуванчики - пумпончики на тапках
и с них слетели уже гномы с парашютами
их держит ветер на своих прозрачных лапках
и пусто между крыл у кукурузника
нет книг на этажерке, нет инструкций
из двери на борту глядит Конфуций
в потертом шлеме, в галифе на босу ногу
в футбольных гетрах (для пилота кукурузника
что неестественно), естественно, глядит
на мальчика пшеничного в подгузниках
играющего с грузом в "динамит"...
и винт сработал неожиданно и сдуло
как ветром гномов, и заткнулся хор кузнечиков
траву пригнуло и видны всем стали буцы
и ахилесовые пятки чьей-то женщины.
И кукурузник улетел. Поют кузнечки!
И в мареве  трава стоит по плечи нам...
И мы стоим, два облетевших одуванчика
а перед нами сын играет на диванчике

"Примерно так..."

примерно так всю жизнь прожил
кружил пятак, «шесть-шесть» – царапал
после него махать жесть крыш
могла без помощи пацаков
 
примерно там, во тьме зеркал
он зарождался, вод слюду
как кисть наматывал на ось
могучих волн, молол в крупу
 
гранит – манн мутных скорлупу
в муку – туман теней людей
тянул те баржи к бурлаку
чтобы обулся он, летел
 
примерно так всю жизнь прожил
затих Акелою в лесу
дремучем, дятел: «умер ветер»
телеграфирует стволу
 
и сосен корни так гудят
что в море волны лоб об лоб
из них до неба ветра столб
вот так и я. я не умру
 
примерно так всю жизнь прожив
кружил пятак, я: «шесть-шесть-шесть»
после меня махать жесть крыш
могла без помощи людей…
 
"И над речной творожной бродью"

звени звени моя бандура
волынь, тяни за хворью шкворень
плети подсолнухи за дворик
нажмыхай в маслянные тучи
прощальный всполох бабья лета!
окучий неба черни кистью
засохшей как власы, а в руки
возьми по крошевной скорлупе
и в черны дыры зиму всучи.
дави дави звезды зернище
могучим перстом Богу в храпень!
за околотной пусть забражит
в парную земь снегую душу
и сгрезит в оке слез пипетку
у переносицы гармошной
застынет слезью шаром покоть
с необерлоченной морщиной.
а ты уткнись в призыв хрященый!
а ты уткнись в рукав лапотный!
скреби ногтем по днищу вещщей
и над речной творожной бродью
пусть нависают красны гроздья
с болезной дрожью чахлых листьев.
сугрей окоп хайлом надышным
супонь сапог, фуфай яичник,
звени звени моя бандура! Чу!?
- Весна блудунья, "пограничник"!

"Философское"

На терке натереть два авокадо
креветок или палочек из краба
головку чеснока и майонезом
заправить
на турке черный кофе и добавить
чуть сахару, щепоточку корицы
и на веранде ждать когда яицки
в кастрюльке
танцуя в кипятке крутыми станут
почистить не забудьте им скорлупку
снимите до желтка яйца'м макушку
с улыбкой, по уши салат из авокадо нахлобучьте
салфетку постелите на колени
достаньте, передерните затвором
до разговора макните в кофе
и засуньте в рот всю мировую философию…