Не в пользу нищих...

Не в пользу нищих, а богатых
Сегодня Родина моя.
Сегодня в книге мудрых, знатных
Прочла я строки мудреца.

Листая книгу эту жизни,
В ней много порванных страниц.
Он изложил свои все мысли,

Раскрыл нам суть презренных лиц.

Читая строки, душа плачет,
Мудрец всё миру смог сказать.
Но в душу он слова не прячет,
Ведь на рассвете его казнь...

Он на страницах серо-жёлтых
Всё описал и голод, страх.
Среди людей он обречённых
Был сотни раз, познал там крах.

Его ломали, избивали,
И затоптать хотели в грязь.
С него признания выбивали,
Чтоб предал Родину, стал князь.

А он лишь стоны издавая,
Скрипел зубами и вставал,
Его нагайками, цепями,
Он много в жизни испытал...

На воле горсть земли родная
Кормила, зёрнышко росло.
Из конопли, крапивы ткали
Одежды, было ремесло.

Лес даровал грибы и ягод,
Там пели ночью соловьи.
Хоть все испытывали голод,
Но песни пели до зари.

Бедны, но искренны душою
И были все тогда равны,
За исключением, не скрою,
Враги... Тащили всё с земли.

И её недра разрушали,
Искали злата, серебра.
Разбогатеть они желали,
Богатство детям передать...

Угроза и нападки снова,
А я старик, лишь начал жить.
А мне бы доброе лишь слово,
Пятак на хлеб и на харчи.

Опять пугают и законы
Всё под себя вновь издают,
Не в пользу нищих, будто воры
Всё под себя опять гребут.

И я давно подвёл итоги,
Где чести нет, там будет ад,
Где воровство, проклятье, злоба,
Там вымрет вскоре весь народ.

Ведь сами люди лишь виновны,
Гребут лопатой под себя.
Я не о бедных, мы здоровы...
Мудрец, на казнь, иди сюда!

Его позвали на распятие,
А он на небо, где лучи
Его заплат ласкали платье,
Его все слёзы берегли.

Он нам оставил книгу жизни,
Я прочитала до конца,
Но передать все его мысли,
Всю суть, поверьте, не смогла...

Он пережил все оскорбления,
Не смог ту истину понять.
Он средь позора, унижения,
Всё же с колен смог снова встать.

Не стал невеждой и презрения
Он к людям вовсе не имел.
Теряя вскоре своё зрение,
У жизни правды не нашёл.

На дне души лишь боль, да раны,
И приговор чужой вражды
Его на смерть, без оправдания,
Довёл его всё ж до черты.

Но он был счастлив, в описании
Он жил и верил, что любовь
Всех примирит, где есть желание
И не прольётся больше кровь...