11. Ударь в орду предателей картечью!

    (предыдущая глава из романа «Купеческая вдова»
        http://stihi.ru/2023/01/26/4583
           «10. За что ко мне гвардейцы нелояльны?»)

«Аристократка не уступит
Плоть низкородному самцу.
Да хоть летай ты с ведьмой в ступе
И с ней на шабаше станцуй,
А ведьмаком не   станешь,   дурень!
Не будь шутом и обалдуем!
Вступай в масонские кружки, –
Внушали Ржевскому дружки. –
Быть может, мастером ты станешь
В одной из самых сильных лож»!
«У вас в интригах дичь и ложь!
Княжне быть верным до   поста   уж
Стараюсь я не ради свар»! –
Ответил яростно гусар. –

Публичный проигрыш позорный
Девице юной – мне не в масть.
Какой-нибудь особо вздорной
Кокетке уступлю я власть
В игре амурной по-гусарски,
Но пресеку, ей богу, сказки,
Что Ржевский с кем-то… не сумел!
Есть порох   доверху   в суме…
…Что взять незнатному гвардейцу
С княжны, чей клан высок, могуч?
Опять искать от сердца ключ?
Гусар готов, да только дверцу
К самой княжне не отопрут.
Брать штурмом – лет на сорок труд.

Гусара страстного отшила
Она – в отказе весела.
Не удалив из ж*** шила,
В казармы Царского Села
Вернулся Ржевский туча-тучей.
Страдая издавна падучей,
Его Удача пала ниц,
Мерцали угли из глазниц…
…С утра прикинувшись придурком,
Его будил и тряс денщик:
«…На сборы времени вам – пшик!
Опять война? С французом? С турком»? –
Вопросам не было числа.
Дурь хищна, а иначе, зла…

…Стоять полкам под Петербургом
Спокойней, нежели чем в нём…
…Даст фору всем известным пудрам
Пыль снеговая зимним днём.
Белело небо перламутром.
День декабря за хмурым утром
Всполох гусарам преподнёс.
Пёс полковой нелепо мёрз –
Ему забыли в суматохе
Дать хоть какую-то еду.
«До вас… суть дела… доведу», –
Полковник паузу на вздохе,
Волнуясь, брал за разом раз,
Готовя мысленно приказ.

Собрав гусарскую элиту.
Держа себя за левый бок,
Поведал он, кляня Фемиду:
«Сейчас с утра Московский полк
Давать присягу отказался
И на плацу Петровском взялся
Других   на смуту подбивать.
И те нашлись, не   стану   врать.
Так вот, наш новый император,
Наш несравненный Николай
Не рад мятежный слушать лай…
…Где Ржевский? Он, хоть не оратор,
Но лучший конь в полку – под ним…
Скачи, поручик… нет, гони!

В столицу! Скажешь Николаю,
Что мой гвардейский конный полк,
В надежно-верную лейб-стаю
Готов войти, как лучший волк!
Мы по приказу или сами
Порвём отступников зубами!
Не сабли же о них марать!
Мы – лучшая, вестимо, рать!
Сильны ль отступников скопленья?
При императоре ты бди,
На всё свой взор там обрати.
Ждать буду часа наступленья.
Один, второй вот сёдлах… три…
Два к ним в придачу – посмотри –

Пять наших лучших эскадронов
Уже пойдут вслед за тобой!
В резерве   тоже   нет долдонов,
Но дан для сих господ отбой»…
«…Когда бы взял мятеж да   стих,   ну
И всех простить тогда», – достигнув
Петровской площади, гусар
Не зря спешил, как на пожар.
Сам император благосклонно
Благодарил за верный полк:
  От лейб-гусар во   всём   есть толк!
  Не мне и ждать от вас урона.
  Лейб-гренадерский полк, увы,
  Меня лишить рад, головы.

  А лейб-гвардейский полк Московский
  Предстал зачинщиком всех бед…
  …Не от воды морской стал скользкий
  Гвардейский   экипаж   во след
  С ума свихнувшейся пехоте.
  Но по   уму   ли, по охоте
  Разумной выстроились в каре,
  Причём в холодном декабре,
  Солдаты, да и   моряки   тут?!
  Гляжу на дурней, что ей-ей
  Гуртятся в виде козырей
  Псов-заговорщиков. Те прикуп
  Хотят иметь в лице частей,
  Что не вошли в число… гостей.

Не дам дождаться им подмоги!
Каре взбесившихся ежат!
Кому-то быть сегодня в морге,
Поскольку сдаться не спешат.
Ишь, ощетинились штыками!
А перед ними индюками
Те, кто их вывел на мятеж.
Вокруг каре какой-то… треш!
Поручик, так я на английском
Назвал преступных тех людей,
Что для сомнительных затей
Пришли в союзничестве близком
Из обывательской среды.
Вдвойне кошмары в день среды!

Да вы вглядитесь в их творенья!
С сенатской крыши и с земли
Бросают камни и поленья.
Кавалергарды не смели'
Каре мятежное с позиций –
Так и не дали порезвиться
Им негодяи из толпы!
И даже узенькой тропы
Нет – доскакать коням до цели!
Пути покрыты скользким льдом.
Короче, тут не ипподром.
Другой не вижу панацеи
От свары, кроме как заслать
Парламентёра – горло драть.

Парламентёрами я беден,
  Чтоб трёп начать не абы как…
«…А Николай с того и бледен,
Что взять-то за рога быка
Никто никак тут не способен.
Пал губернатор и, по ж*пе
Штыком кольнув его коня,
Дружок убийцы прогонял
Подранка подло прочь от строя.
Жить Милорадовичу – чуть.
Стрелял Каховский в спину. Жуть! –
Подумал Ржевский, матом кроя
Путчистов тихо, но с душой. –
А что тут за прохвост чужой

Пасёт царя?! Особу блата
Не удостаивал тут царь.
Полковник егерей Булатов!
Черты знакомые лица.
Я содержимое карманов
Его проверил бы. Романов
Царь Николай – средь терний тут.
А вдруг   убийцы   стерегут»?!
Гусар пошёл и смерил взором
В упор полковника, мол, сам
Намёки делаю ослам –
Не покрывать себя позором
Цареубийства. Мол, слежу.
Ты – враг, понятно и ежу.

Герой войны (на ране рана)
Полковник первым взор отвёл
И стушевался, как ни странно.
Чуть что ведь, плаха – не ковёр
У императорского трона!
Ушёл поручик без урона
Взаимно чести. Шёл к царю
Встречать вечернюю зарю…
– …Указ продумаю о сварах,
Чтоб даже   чёрт   не козликал! –
Царь волновался не слегка,
А всё ж не трусил при кошмарах. –
Примчались вы издалека…
Полк дал присягу?           – Нет пока.

– Тогда останется в казармах, –
Кивнул гусару Николай. –
  Что вы об этих партизанах,
  Поручик, думаете? Лай,
  Поленья, камни, словом, злоба
  Меня тревожат до озноба.
  Ужели тоже наш народ?!
– Мой государь, весь этот сброд,
   Озвучу вывод свой резонный, –
Ответил Ржевский, не таясь,
Чем императора потряс, –
  Переодетые масоны.
   Вот вам и толпы злобных рыл.
«Якушкин, помню, говорил…

Нет, намекал… мол, нас так много,
Что можем горы мы свернуть…
…Толпа плотна, членистонога,
А в головах – сплошная муть.
Какие злобные все рожи»! –
Подумал Ржевский не без дрожи.
– Прошу простить, мой государь!
  Сам Бог сказал бы вам: ударь
  В орду предателей картечью!
  Толпа чего во гневе ждёт?
  В ночи ей   больше   повезёт!
  Отвоевать себе фарт речью
  У нас не выйдет. Пушки в ход
  Пустить, пока нам чёрный кот,

  Не перешёл пути к победе!
  Поймут: да тут, эге, не рай…
– Да-да, мой государь, поверьте! –
В беседу влился генерал. –
   Мы ждём приказа как предтечи…
   Зарядов много. Залп картечи
   Дать в строй мятежников пора! –
Сердясь, Васильчиков орал
Истошно в адрес отщепенцев. –
  Ну погодите, стервецы!
  Мы уготовим вам венцы
  Отнюдь не мучеников! Перцу
  Сейчас всем   сразу   зададим!
  Залп разрешите хоть один!

  Совсем убийцы охренели!
   И пуля в ход пошла, и штык!
Глаза царя остекленели,
И зримо дёрнулся кадык:
– Другого выхода не вижу.
  На свой приказ я ставлю визу.
  Орудий пять? Четыре? Три?
  Чуть что, скомандую сам: пли.
  Пусть знают все: не из   трепла   я.
  Вновь   ультиматум   вышлю им.
   Я разве с ними нелюдим?!
…Артиллеристов укрепляя
Своей решимость на бой,
Царь адской двинулся тропой:

– Кого ждёт смерть, кого к увечью
  Судьба не зря приговорит…
  А заряжайте-ка картечью!
  Сухозанет, вы – фаворит
  Мой навсегда с минуты этой!
  Вас озадачу эстафетой.
  Артиллерист вы, но сейчас
   Оставьте им последний шанс.
  Парламентёром к этим дурням
  Скачите лично, генерал!
  Я в мыслях долго примирял
  С собою их, но чую, вдунем
  Мы нашу   ярость   в их мозги…
  Поручик, сам фитиль зажги

  И будь, Бакунин, наготове.
  Коль там не сладится, то нам
  Даст генерал сигнал, который
  Решит   судьбу   их. За обман
  Солдат, мятежных поневоле,
  Ответят при уроне… в доле
  Неравной… каждый рядовой
   И командиры. Головой!
Сухозанет помчался смело
К путчистам прямо на штыки…
«Остановите, мудаки,
Своё безвыгодное дело!
Царь Николай – нам всем отец»!
«Сгинь! Убирайся прочь, подлец!

Ты не добьёшься хитрой цели!
Мчи к узурпатору назад! –
В лицо кричали офицеры. –
Для нас ты – гнусный супостат»!
«Ваш ход с   безумством   одинаков, –
Махнув рукой с условным знаком,
Отъехал прочь Сухозанет. –
Да что для олухов завет –
Не стать подобием баранов!
Постельки вам готовит лёд!
Иных – к   аресту   приведёт
Черта – не слушать ветеранов»!
…Насколько был расстроен царь,
Понять по бледности лица

Легко сумел поручик Ржевский.
Ещё нервозней государь
Ворчал, а мимика и жесты
Открыли всем: картечь, как встарь
В Париже в час Наполеона,
Число даст жуткого урона
Среди путчистов и зевак…
– Я тут устраивать бивак
  Для даже полуэскадрона
  Был не готов. Просить: карай,
   Господь, безумцев? – Николай
Решился, на правах патрона,
Отдать команду: «Заряжай»!
А крикнуть: «Пли»! – вновь было жаль.

          (продолжение в http://stihi.ru/2023/02/06/8882
             «12. Обманутым солдатам дам пощаду, пусть уходят»)