и было утро

Блестели на небе созвездий скрижали
И чёрные ветви во мгле,
Как мокрые пряди коварных русалок,
С деревьев свисали к земле.

Деревья рабами с нубийского брега,
Как шёл я, с ветвей всякий раз,
Как будто сверкали не комьями снега,
А склерами яростных глаз.

Я сам себе юношей пылким казался,
Который, забыв про мораль,
Тайком мимо стражи сейчас пробирался
В запретный неверным сераль.

Какого же я оскорбляю султана,
Укрытый от всех темнотой,
Что месяц сверкал роковым ятаганом
Над бедной моей головой?

И как продолжение сказки старинной
И тысячелетней алчбы,
Опаловый дым, словно джин Аладдина,
Возник из фабричной трубы.

Всхолмления снежные плавно белели,
Казалось под их пеленой,
Изгибом пленительным женское тело
Манило на отдых ночной.

Но небо бледнело, и звёзды остыли,
И сказки утратили речь,
И бархаты ночи куда-то уплыли
С сверкающих звёздами плеч.

Распалось высокое звёздное царство,
Рассыпалась в пыль его рать,
Покинули сказки ночное пространство,
Зачем им за ночь воевать?

С рассветом они, как беспечная шляхта,
Отбросили прочь Дюрандаль,
И мутное утро встаёт катарактой,
Стирая волшебную даль.

И парка деревья, в рассеянном свете,
Ступив из туманных завес,
Рисуют ветвями рыбацкие сети
На мокрой бумаге небес.

Уловят они, не сходя даже с места,
И звёзды, и струи дождей,
И облако в небе, и птиц поднебесных,
И лёгкие души людей.

Казалось, запутались в сетях минуты,
Не сыпало время песок ...
И был это вечер, и было ли утро?
Знал только всеведущий Бог.