КосмоАгониЯ. Безусловное Железо

Встреча в заброшенном парке

В заброшенном заросшем дивном парке
С гитарой на скамейке дева юная летала
Средь Звёзд далёких, настоящих, жарких.
Она его на тропке на побитой вдруг узнала.

Он шёл походкой ровной, чуть уныло,
Оправив ворот тёмно-синего пальто,
И яркая во цвете пряной осени завива
Легко окинута была за правое плечо.

Он улыбнулся деве юной, ликом светлой,
Он далее шагал и будто бы не знал,
Куда идёт он по тропинке неприметной,
Куда его случайный сон, минувший, звал…

Случайный сон его – мечта поэта всякого,
Сей был мгновением, но сильным очень;
Во голосах Природы шорохами мягкими
Окутала его Любовь на рифмах ночи.

И терпкий чай за трапезой рассветной
Лишь подогрел Чудесный зов куда-то.
В окно увидел парк тот старый, там ответы,
Весеннее далёкое манило ароматно…

Клубочек под ноги упал, был красным.
Он усмехнулся, поднял и увидел цаплю,
Та скрылась у болотца гордо, та прекрасна.
А с неба вечного вдруг… заиграли капли…

Небесные звуки

О, эти звуки Силы возвышающей и чистой
Победоносной свежестью всё наполняют,
Уверенные ветры гонят тучки, мысли,
И вдоху резвому игриво помогают!

Дождливое и не в сомненьи, не во лжи,
Оно явление простое, скромное быть может.
Блистают листики свинцовым во тиши
Тропинок битых в старом парке, тем дороже…

Он поднял шерстяной комочек красный,
И капельки мерцали редко на бородке.
Он к деве юной подошёл прекрасной,
Вернул клубочек и сел в метре он в сторонке.

Пусть неумело струны дёргались, не плавно,
Но взгляд её особый в Небеса твёрдо сиял.
Чуть улыбнулась, подмигнула ему знатно,
И он вмиг понял, о чём всегда мечтал.

Всё было проще, в простоте открылось,
Он ясно образ сна представил, осознал,
Он вспомнил чётко, что не раз уж снилось,
Когда Любовью сам кого-то согревал.

Любовь не только в пониманьи ласки,
Любовь в словах порой сильнее даже!
Любовь для всех важна и не имеет маски!..
Дождь разошёлся. Вода – Жизнь, она на страже…

Ярко-чёрный шоколад

Он огляделся робко, тихо рассмеялся
И кратко кашлянул с неким вопросом.
От непогоды он немного растерялся,
Но более её покоем стал он насторожен.

 - Скажи мне, детка, не пора ль домой?
Я провожу на расстояньи, так вернее.
Дождь охладился очень и идёт стеной…
Здесь почему играешь ты, тебе милее?..

И юная девица сверкнула своим взором,
И будто в душу посмотрела, в глубину.
Нет, не хотела тратить время разговором,
Иначе ей хотелось заполнить пустоту.

 - Милее здесь не замкнутым мирком,
Милее чистотой давным забвенного.
Ты обернись во каменном лесу кругом,
Ты не найдёшь такого места обалденного!..
Смеёшься надо мной, мой Яркий Человек?
Что ж, я стерплю, я взвешу, понимаю.
Но ты пойди за парой слов, затем на бег,
Мне принеси не то… Тебя давно я ожидаю.

 - Давно ты пропустила, где давным,
А принести могу я зонтик. Вероятен град.

 - Смеёшься снова. Снег мне был родным.
Ты принеси мне ярко-чёрный шоколад…

Безумные птицы

И он ушёл из парка старого, заросшего.
Ему безумной показалась та девица.
Он вздрогнул, с неба крупной крошкою
Снег сыпал, и раскричались птицы.

Птицы метались в некоем диком плясе
И устремились не на юг, ко льдам спешили.
И пьяный старец плюнул вслед им страстно.
Иные же животные за тем с обидою следили.

 - Что происходит, куда безумные летят?
Собаки уличные почему вдруг воют?
Сейчас ведь день, в чём день то виноват?..
Что-то не так… Какую мысль я строю?..

Остановился он у булоШной старинной,
И вывеска гласила гордо: «Сладок Градъ»,
В банке стеклянной на витрине рыбки дно громили,
Из кухни же тянуло вкусом чудным – шоколад.

И вновь он вздрогнул, в заведение вошёл,
Он выбрал самый тёмный шоколад и чай…
Вернувшись в парк, клубочек лишь нашёл,
Под тем записка: «Человек мой, продолжай!»

В чём смысл этой встречи странной был?
В чём смысл слов в записке? Для чего клубок?..
По небу мрачному кричащий клин спешил…
Оставил дар… Красной нитью многих строк…

Из четырёх углов

Одна в его жилище весьма скромном
Пустая комната была, он в ней писал
В тетрадке старой, пожелтевшей, толстой,
Стихи и просто что-то, что желал.

Вошёл, уселся на пол он по центру при свече,
Тетрадь открыл, макнул перо в чернила.
Мурлыкал серый кот уютно на окне,
Судьба его заботливым соседом одарила.

Не шло течение сознания никак.
И капли чёрные с пера упали на колено.
Он разозлился на кого… Что-то не так!..
 - Отдаться сну, сон разорвёт сомненья!..

Но новый сон не радовал совсем,
Скорее он пугал хладным наважденьем.
Во сне из четырёх углов наползали тени,
Гудели давяще, и он в оцепененьи.

Из одного угла та тень была вином красна,
А из второго она была гнилым болотом зелена,
Из третьего угла тень слепотой была черна,
А из четвёртого она была туманом серая…

Проснулся рано влажный и унылый,
Чай крепкий заварил и хмуро закурил.
 - Нет комнате пустой! – он вдруг решил,
И понял что-то новое, и сигареты раздавил…

Не забивать простое откровение

Искал её он днями и ночами тоже,
Искал ту деву, что открыла странное.
В её глазах сильнейших своей кожей
Он тонко уловил неясное… желанное.

Искал её, не находил и малого следа,
Клубочек перевязывал с конца в конец.
И тени снов тревожных только иногда
Произносили гласом девы той: «Всему венец!»

А дерева в объятьях ветреных клонились,
Бросая под ноги багровый лист последний,
Земля твердела на зиму, в дыханье вились
Пары надежд для лишь его иной победы.

Остановился вновь у той скамейки,
Глубокий вдох печальный сбросил он,
Остался дар его нетронут, дней семёрка.
Тоскливо шоркнул и хотел вернуться в дом.

 - Очаровательна твоя походка, Друг!
И шоколад люблю такой безумно!
Не рвись сомнениями, рви скорее круг!
Ко мне спеши, давным я жду на струнах!

Он побледнел с улыбкой, обернулся,
Но девы не было, и дар его исчез,
Гитара же её была, и ту легко коснулся,
Железо струн запело звонко. Новый интерес…

Безусловно… жизнь желать!

Обставил комнату пустую Человек со вкусом.
Угрюмо кот его тревожил взором дальний край,
Уйти не мог, пушистик стар, тяжёлым грузом
Очерчивал он ямку на диване, его Рай.

А Человек разбил сомнения свои и принял
Иного ход, чего-то ждал и боле понимал.
Тетрадь подальше в шкаф легко закинул…
Природа ныла странно, месяц дымно утопал…

А Человек во снах покой иной нашёл,
Покинул комнату, и тени не за ним,
Он на вершину горную бегом взошёл,
На той весь Мир предстал, огнём душим.

Огонь великий Человека вовсе не пугал,
Сквозь дикие цветы открылось что-то новое,
И Звёзды по-другому, он духом ускользал
В просторы неизвестные, кому-то как бредовые…

Сквозь сна видения услышал твёрдый стук,
Глаза в реалии и бодренько к двери шагнул.
Открыл и пошатнулся чуть, там Друг,
Девица чудная из парка, он губу куснул.

 - Ну, здравствуй, Яркий мой, Родной!
Я рада здесь быть… Мне бы чай скорее.

 - О да, ты проходи. Метели ныне вой
Кого угодно к очагу пришлёт… Не потеплеет?

 - Не потеплеет, понимаешь это, Славный.
Не быстро наступления весны нам ждать,
Весну украли острые умы, их путь не главный.
За чаем больше я готова рассказать…

И вот за чаем не рассказ, немые спросы
Во взгляде её чутком и из уст сошли:

 - К тебе, мой милый Друг, имею я вопросы,
Ответишь мне, поймёшь, к чему пришли.

 - Ну что ж, подружка странная, проси
О всех моих былых делах, заслугах.
Ты только имечко своё, прошу и я, не упусти,
Мне не узнать сего от сердца стуков.

 - Мой Человек, я имя не открою никогда,
Оно не суть событий прошлых, настоящих.
В сей час угроза возросла, великая беда
Окутает Планету на века вперёд стоящих.

 - О чём ты, деточка, ты о какой угрозе?!

 - Ох, не спеши быстрей костров сгорать!
Вопросы принимай, я увядающая роза,
Недолго здесь, но безусловно жизнь желать!
Не это моё время, Человек Родной,
Из будущего я к тебе пришла, спасти.
Ты глаз не отводи, не смейся надо мной!..

И гриб из света лишне яркого… С ума сойти!..

Огни назад

И гриб из света вдалеке, он Небеса объял,
Разрезал мрак унылый почти зимний,
И гул Земли очень страшащий нарастал,
Свет ослепил осенний сон постылый.

А Человек от ужаса окаменел, напрягся,
Не знал, куда спешить и стоит ли вообще.
Огонь все облака сожрал, волнами жар ворвался
Сквозь стёкла помутневшие на кухонном окне.

Земля дрожала, стены треснули повсюду,
Оранжевой завесой горизонт покрылся.
Метель исчезла, ветер чёрный нудный
Над крышами домов угрожающе завился.

 - О, Боже, ужас! Как же дальше жить?!
Куда бежать?! Куда спастись скорее?!

 - Спокойно, Человек мой, не спеши убить
Отчаянием страстным, что так сейчас вернее...

В какой-то миг её он рассмотрел яснее,
Заметил сходство явное с самим собой;
Почти же рыжая, глаза чуть голубее.

 - Ты не ошибся, Милый, крови мы одной.

 - Мне дочь или племянница, или иначе?

 - Скорее внучка в поколении далёком.
Ещё не встретил ту единственную клячу,
Что увезёт тебя в глубинку к ней и к Богу.
Пришла к тебе, чтоб не сошёл с ума,
Ведь без тебя не будет и меня, ты верь.
Верёвка вокруг шеи, пистолет ли у виска,
Не разрешит твои дела, и ты не зверь.

 - Как мне поверить в это, я не понимаю?
Как ты смогла ко мне сюда прийти?

 - С тобою рядом я, тебя я к сердцу прижимаю,
Твой Дух открылся мне, помог дорогу обрести.

Девица целовнула его мягко в лоб,
И тысячи огней слепящих закружили…
Увидел он её пред Воином могучим, тот
Ровно дышал, и все вокруг словно застыли.

Могучий Воин светел волосами редкими,
Широк в плечах, суров он спящим ликом.
И в странное окно большое камни меткие
Летели, но не били, рушились и мигом.

И за окном была сожжённая Земля,
Луна была разбита… много странного!..
Огни назад его вернули, и она …:

 - Тебе пора, и помни – Жизнь лишь главная!

 - Тебя увижу снова?.. Нет, я знаю…

Исчезла. Взял ничто, ушёл он в неизвестное.
Хромая лошадь увезла по краю…
Вот так и просто, Безусловное Железо!

Послесловие

За тридцать лет зима немного отошла,
И не везде господство было пепла, зол.
Нашёл он Бога и далёкую мечту, она
Пять сыновей и дочь ему дала, и верный дом.

Один из сыновей храбрейшим стал, подобным
Отцу родному, Даром сильным обладал.
Мекар он наречён был Вестником угодным,
И этот юноша Избранников Иных узнал.

*** Не конец ***