Да, разве ж она старая, душа?

Он жил на свете много долгих дней,
Но не состарился, а только стал мудрей.
Ведь, возраста у жизни просто нет.
Есть кинолента промелькнувших лет,
Где юности и зрелости года
Уходят, как с вокзала поезда.

Во всём, что видел, он искал себя,
Творил миры, жил, сущее любя.
По маленькой крупице обретал
Души своей свободной капитал.
Бежал куда-то, уставая, шёл,
И под конец пути себя нашёл

В огромном солнце, маленьком цветке,
В синице жёлтой на его руке.
Комочек тёплый, маленький, живой…
Он для него щебечет, он родной…
А журавли — пускай себе летят,
Курлычут в небе, если так хотят.

Простое счастье — есть горячий хлеб
Без разных напридуманных диет.
Пить по утрам парное молоко
И знать, что это Богом всё дано.
Всегда расти и быть при том дитём,
Идти со всеми, но своим путём.

Прижаться к материнскому плечу
И прокричать: смотри, мам, я лечу.
Ласкать младенцев — собственных детей,
Смотреть на капли проливных дождей,
От горя — плакать, счастья — хохотать,
Годами строить и за миг ломать.

Пощупать и потрогать эту жизнь,
Искать во всём творящемся здесь смысл,
Рассматривать букашку на лугу.
И говорить: смотри, как я могу.
И прозревать от горя и обид,
Почувствовать — живое как болит.

Да, разве ж она старая, душа?
Внутри её и лепет малыша,
Восторг и изумление, и страх.
Нет, это только волосы — в снегах.
Лишь кажется, что пред тобой старик.
А это жизни вечной ученик.

Был двоечник, повеса, балагур,
Лентяй, прогульщик, грешник, бедокур.
Но как же его кается душа.
Как в этот миг красива, хороша…
И просит, чтоб простил её Отец.
Она - не прах, творения венец.

Успел… Ещё открыты двери в рай.
Хотя, боялся, что ступил за край.
Есть время, чтоб родиться и уйти,
И повернуть с опасного пути.
Глянь, часовщик с часами из песка…
Бежит, течёт песочная река.

И мается за окнами метель:
Душа, пора тебе стелить постель.
И слышен голос, вот, качает мать:
Усни, дитя, ты будешь крепко спать…
Какой старик?… То сыплет белый снег…
Проснётся в новом мире человек…