Яичница

               
    Рассказ написан под впечатлением                произведений Чарлза Буковски, в частности его новеллы «Бутерброд с дерьмом».               
               
            Проснулся затемно, долго и бесцельно разглядывал сумеречные тени на потолке, чуть разбавленные светом уличных фонарей. Не знаю сколько времени, лень даже ворочать глазными яблоками, чтобы посмотреть на мигающее табло будильника. Да ещё придётся поди и голову приподнимать от подушки… Сегодня выходной. Спешить некуда. В обычный будний день, в это время всё было бы уже заполнено разнообразными звуками – шумом потока воды в канализационной трубе, это соседи сверху, справив нужду друг за дружкой жали на кнопки своих унитазов, отправляя продукты своей жизнедеятельности в тартарары. Хлопали бы одна за другой дверцы машин, припаркованных прямо под окнами. Затем эти металлические жуки катили бы шинами по весенней грязной жиже, развозя её дальше по всему городу с урчанием и звуками, похожими на шкворчание котлет, жарящихся на сковородке,
            Котлет… нет котлет не хочу, да их и нет, я давно не заглядывал в мой холостяцкий холодильник. Странно, я представил, как мои мысли ворочаются в голове как котлеты на сковородке. Они разбухли и давят со всей силы на мои глазные яблоки. Засосало под ложечкой. Не знаю, что это означает, видимо какая-то фигура речи, не имеющая никакого отношения к моей утробе. Пытаюсь перевернуть мыслю-котлету на продуктивную сторону. Видимо всё-таки мысли материальны, они привели в движение жизненные соки организма. Пустота в желудке, как и любая пустота требует заполнения, и я продолжаю ворочать извилинами. Память у меня фотографическая и применив мнемотехнику я вспоминаю как выглядели внутренности моего холодильника, когда я в последний раз пытался в него заглянуть.
              Поскольку он был практически пуст то, когда я потянул за ручку дверцы она сильно примагниченная к корпусу не открылась, а холодильник выехал на колёсиках из ниши в стене. Когда я вернул его на место и придерживая его за корпус снова дёрнул ручку то помню, как что-то брякнуло в одном из её закрытых лотков. Осталось сделать над собой усилие, вылезти из-под одеяла. На это потребовалось время, но голод не тётка, тьфу! - опять фигура речи. Босиком шлындая по давно немытому полу я добрался до тихо мурчащего как котик белого параллелепипеда.  Остановился перед ним и обтирая несколько раз одну ногу о другую сбросил с подошв налипший мусор. Учтя предыдущий опыт, открыл дверцу и откинув крышку лотка, обнаружил там два яйца.
              Достал из духовки моей старенькой газовой плиты противень, что поменьше и поставил его на огонь. Затем бросил на разогретое чёрное железо пожелтевший кусочек застарелого сливочного масла, найденного там же, в одном из отделений моего мурлыкающего белого параллелепипеда. Оно тут же аппетитно зашкворчало и от его тепла и запаха моя холостяцкая берлога мгновенно заполнилась каким-то живым духом обитаемого жилья. Масло плавилось и ползало как живое на, местами подржавевшем и покоробленном противне, быстро превращаясь в дымящееся озерцо. Мне пришлось сбегать в коридорчик, и достать из ящика с инструментами старенькие плоскогубцы чтобы, прихватив ими край поддона, крутя его и покачивая, разогнать масло по всей поверхности. Поставив противень снова на конфорку, я разбил и вылил на него первое яйцо.
                Но когда я разбил второе и с размаху плюхнул его содержимое рядом с первым, то с ужасом, вместо ожидаемой картины с желтком и белком, увидел разлившееся по поверхности противня пятно неопределённого цвета с кровавыми разводами и сгустками.
                По дороге в ближайшую пельменную, на углу соседнего дома, где я был постоянным завсегдатаем, меня обуревали философские мысли о превратностях нашего бытия. Быть может, я загубил в зародыше не просто обычного циплака. Может из того яйца мог вылупиться и развиться новый вид морозоустойчивых потомков, имеющих, как предполагает современная наука, непосредственное отношение к представителям древних динозавров.