Перед осадой Москвы

Великий князь Дмитрий Москву покидал…
Два года всего, как была Куликовская битва,
И никто так скоро новой напасти не ждал,
Но узнали – тумены Тохтамыша идут на Москву.
Собрал князь Дмитрий Боярскую думу,
Долго спорили, что же делать теперь?
Решили: будут оборонять Москву,
Но великий князь пусть на север отъедет
И там, в Костроме, собирает полки…
Из ворот у Никольской башни всадники выезжали,
Чудотворец равнодушно с арки им в спины смотрел,
Издалека видна большая икона с ликом святого.
Крестились бабы на образ и утирали слёзы,
А мужики хмурились и молчали,
Лишь нищие гнусаво милостыню просили.
Вслед за князем тайком покидали бояре Москву,
Напрасно старосты и сотские ждали -
Позовут их в Кремль и дадут наказ собирать полки,
Никто даже не помышлял об этом.
Осадный воевода к людям не выходил,
Толи прикидывался, толи взаправду был хвор,
А помощник его целыми днями бражничал.
Митрополит Киприан оделся в атласный сакос,
Был он весь расшит золотом и жемчугами,
И служил – то в Архангельском, то в Успенском соборах,
А по ночам тайно к отъезду готовился.
Не было от князя Дмитрия никаких вестей,
А ордынцы уже переправились через Оку,
Вот-вот подойдут они к Серпухову,
А Москва к обороне ещё не готова.
Стены Кремля в отдельных местах ещё не достроены,
Даже новые пушки и тюфяки на стены не подняты.
А народ всё сильнее роптал –
Митрополита, бояр ругал увесисто, громко,
А потом узнали – великие люди бегут из Москвы,
И тогда прорвало, в городе начался бунт…
Зазвонили набатные колокола на башнях,
По московским улицам устремились люди к Кремлю.
В руках у людей топоры, рогатины, косы –
Стояли, смотрели на укладывающих имущество,
Но предпринять что-либо пока что не решались,
Выжидали, что же дальше будет…