М. П. Одесса. Туман

*
Да... Старые женщины кутались в шали,
А город туманы укрыли собой.
Вся осень прошла в приморских туманах,
Что были подсвечены с лимонным оттенком палой листвой...
Незримый прибой по гальке в тумане
Размеренно-медленно всё рокотал. Уныло звучала
Сирена в тумане, ухая, словно. Колокол бил -
Удары его - равномерны. На ветках акаций, засохших травинках седых
Блестели неярко мелкие капли. С пор тех связался
В моём представлении всякий, густой что, туман
Со одиночеством, с жизнью, спокойно что шла.
Туман ограничивал землю - в круг небольшой видимый мир замыкался.
Для наблюдения он оставлял самую малость вещей:
Немного деревьев, куст дрока, колонну из камня, калитку и в сада углу якоря цепь.

*
Туман заставлял на вещи все эти
Внимательней, дольше смотреть,
Чем обычно мы  делаем это,
И незамечены ранее свойства в них разглядеть:
Так, в ноздреватых и жёлтых каменьях колонны,
Имелося множество мелких ракушек, как бы в них закреплённых.
На дрока кустах оставалось немного цветов - на твёрдых стеблях
Сидели они, как промокшие с золота бабочки, словно бы ждать
Решили с терпеньем момента явления Солнца.
Оно проступало нечасто в тумане размытым и белым пятном.
Ни теплоты и ни тени оно не давало при том.
Платан очень старый в саду том стоял одинокий.
Лимонные пятна покрыли платана весь ствол.
Из тусклого бархата словно бы листья валялись кругом.

*
Калиткой чугунной бежали забавно
Вереницею длинной неутомимые мураши -
Сносили в подземные житницы ладно
На зиму последни запасы свои.
Под якорной цепью жилище имела преробкая жаба,
Размеров была что очень уж малых.
Всё... Остальное скрывает туман.
Но есть что ещё, о нём рассказать.
Так, звуки свои у тумана имелись.
Когда он редеть начинал, появлялись они.
Тогда становились неясны слышны,
Да, шорохи. То пыль водяная с деревьев,
Во капли собравшись, падала с чёрных оных ветвей
На землю со шорохом. В мягкий ж звук сей сей....

*
Внезапно потом неожиданно чист и протяжен
Входил звонкий звук - означал этот факт,
Что первая капля тумана с крыши упала
Да точно попала в перевёрнутый цинковый бак.
Ещё у тумана был запах, и запах особый -
КаменноУгольный дым и с ним пар - его составляли основу.
То запах вокзалов и пристаней, палуб - всего,
Связало что, скажем, во нечто одно
И странствия дальни, и смену обширных
Морских, сухопутных пространств
Со шествием, что в синеве светоносной, цвета фиалок, как б совершал
Архипелаг островов, ох, далёких, розовеющих в дымке,
От коих ветер доносит слабый запах лимона, с ветром сырым, с беспокойными огнём
На воде маяков во Ла-Манше, с поездов плавным ходом сквозь наши лесные во дрёме края, словом, со всем, что берёт наше слабое сердце на жизнь всю в полон.
==

Старые женщины кутались в шали, а город кутали частые туманы. Вся осень прошла в этих приморских туманах. Признаться, с тех пор я полюбил туманные дни, особенно осенью, когда они подсвечены вялым лимонным цветом палой листвы.

В тумане медленно рокотал по гальке невидимый прибой. На Воронцовском маяке уныло ухала туманная сирена и равномерно бил колокол. Седые маленькие капли поблёскивали на давно высохшей траве и ветках акаций.

С тех пор туман связался в моем представлении с одиночеством, со спокойной и сосредоточенной жизнью. Он ограничивал землю и замыкал её в небольшой видимый круг. Он оставлял для наблюдения немного вещей – несколько деревьев, куст дрока, колонну из дикого камня, чугунную калитку и якорную цепь, неизвестно для чего валявшуюся в углу сада.

Он заставлял смотреть на эти вещи пристальнее и дольше, чем мы это делаем обычно, и открывать в них много не замеченных ранее качеств. Так, в ноздреватом жёлтом камне было много накрепко впаянных в него маленьких морских ракушек, на кустах дрока оставалось ещё несколько цветов, они сидели на прямых твердых стеблях, как промокшие и сморщенные золотые бабочки, и терпеливо дожидались солнца. Но оно очень редко проступало в тумане размытым белым пятном и не давало ни теплоты, ни тени. Под единственным старым платаном с лимонными пятнами на стволе валялись листья, как бы вырезанные из тусклого зеленого бархата.
По чугунной калитке вереницей бежали муравьи, сносили в свои подземные житницы последние запасы на зиму, а под якорной цепью жила маленькая робкая жаба.
У тумана были свои звуки. Появлялись они перед тем, как туман начинал редеть. Тогда слышался неясный шорох. Это водяная пыль собиралась в капли, они стекали по черным ветвям деревьев и с шорохом падали на землю. Потом в этот мягкий звук входил чистый и протяжный звон. Это значило, что первая капля тумана упала с крыши и ударила в перевернутый вверх дном пустой цинковый бак.

Я полюбил запах тумана, – слабый запах каменноугольного дыма и пара. То был запах вокзалов, пристаней, палуб – всего, что связано со странствиями, со сменой обширных сухопутных и морских пространств, с шествием в светоносной фиолетовой синеве архипелага далеких розовеющих островов, откуда ветер доносит слабый запах лимона, с сырым ветром и беспокойными огнями плавучих маяков Ла-Манша, с плавным ходом поезда сквозь наши дремлющие лесные края, со всем, что берет в пожизненный плен наше слабое человеческое сердце.
//

Отрывок из книги
Константин Георгиевич Паустовский
Повесть о жизни. Книги 1-3
Глава «О фиринке, водопроводе и мелких опасностях».