Дефиниция

Любой из нас - обычная арена
жестоких битв за лето в январе.
И жуткий вид чужой кровавой пены
на краденном столовом серебре

врагов извне лишь несколько смущает,
и то - дурной эстетикой цветов,
а не страданьем тех, кто, умирая,
признал, что был к страданью не готов.

Мы пьем росу, что выпала не к сроку,
и чуть пьянея, смотрим в зеркала,
что отражают только одиноких,
не ставших частью общего тепла.

По нам играют реквиемы грозы,
не знающие искренних пощад,
и небо плачет в буквах серой прозы,
что читана при жизни невпопад.

Больное небо плачет не по душам
ушедших в ночь за аленьким цветком
по глади океана, как по суше.
Его обид плывущий в темень ком

сминает чуть заметные остатки
дешевых грез, а после катит вниз,
чтоб раствориться в легком беспорядке
и подтолкнуть кого-то на карниз

во имя сна, оборванного криком
сошедших раньше в жерло темноты.
Любовь - не боль, а значит - многолика,
и лики те - безвыходно чисты -

в среде таких же медленно находят
себе подобных с ранами внутри.
И в этом соответствие природе
людей как не пустеющих витрин…

Доставший опыт выльется в надежду
и объяснит мгновением тоски
причины, по которым только между
смертей мы все становимся близки

к давно забытым образам на сцене,
где всякий поклоняется игре.
Игре, чьим призом - царственность велений
погибнуть вновь за лето в январе…