Too much

Крыша скошена лесничьей дачи,
здесь огни сдаются в плен
темноте, но светел аттик,
сквозь него огни Селен
умирают, оживают, разбивает Бог сердца,
кто не знает, тот не знает, что у круга нет конца.
Мухоморы и поганки,
заколдован дивный лес.
Здесь свирели спозаранку
не поют полночных месс.
Помогает, вылезает из норы в полу, притом,
за собой ведет, сверкает и читает ни за что,
а просто так, а просто так, для всех заветный рай.
Как зовут его, кто знает?  Ты пока не называй.
Христианство прекратилось, ждет могущества сосна,
здесь, похоже, все приснилось, вся его величина.
Знал бы тайну, знал бы тайну, я ее здесь посещаю,
ничего здесь не случайно, наливай, лесничий, чаю.
И бессильны расколдуя
всех и все ушли в окно.
Я пока тебе рисую
на полу следов панно.
Наступай и оступайся, спи споткнувшись о меня,
падать звездам в радуг ставни, все печально у меня...

Сюда всех свезли
и тени угли
не знают зачем, они озадачены.
Горят фонари
на небе, позор,
но ход времени скор, а ты так шустер,
ты шустр, их во двор всех вымел, поплачут там.
Так приятно!  Пусть будет сказ еще,
лесничий заговор, загадка для самого.
Здесь голые тела, здесь все и даже мгла,
красиво и совсем не страшно.
Здесь бусы сдирают с шеи
и ртом по полу собирают.
Здесь по стене в мокрых майках сползают,
картины со стен в бассейн кидают,
здесь плохо и красиво друг друга называют,
здесь любовь забирают и никого не выпускают.

Упс, моя остановка, собираюсь написать что-то приглядное,
а ты пока подумай, не многовато ли меня в твоей полночной даче?