Юбилейная фантазия

…лет в пятьдесят, а может быть и больше
меня восточный украдёт король…

Посланец экзотической страны,
меня случайно увидав на сцене,
куда случайно попаду, конечно,
читать мои случайные стихи,
случайно мне свою предложит дружбу.
И соблазнит – обилием комфорта
в гостинице…

Узнав, что я – художник,
предложит мне большую мастерскую
в далекой экзотической стране.
Конечно же, сомненья одолеют,
я испугаюсь до смерти, хотя… –
скорей смешным покажется всё это -
в мои-то пятьдесят, а может больше!
Возможно, в чём-то оказавшись лучше,
в душе останусь девушкой я всё же,
пытающейся женщину играть…

Со мной не станут долго разбираться,
А просто – увезут.
Для Короля.

Всё будет въявь. И даже мастерская.
Вкушая экзотические фрукты,
невольно затоскую о картошке.
И стану думать…
Думать о мужчинах.
И вспоминать их – тёмных, светлых, рыжих,
и русых…
И загадочные души
их русские, а может быть иные
разгадывать, желать или жалеть…
И вместо золотого минарета
московское, сырое, злое небо
в разводах серых видеть наяву.

Потом
меня представят Королю -
той самой экзотической страны.
И я, конечно, буду в ностальгии,
в депрессии…
Но он не обратит
на это ни малейшего внимания.
Отнимет мастерскую и холсты,
и кисти – всё!
Пока не соглашусь
навеки стать его женой любимой,
наверно, тридцать третьей,
иль – последней.

И буду жить.
Печально? Беспечально?
Немного пожилою и усталой,
блондинкою, слегка уже седою.
От случая до случая «пиша»
картины и стихи поочерёдно...

Лет в пятьдесят, а может быть и больше
я вдруг рожу случайного ребёнка
от короля, не слишком пожилого,
счастливой экзотической страны.

А дальше?
Дальше я, увы! – не знаю.
Случайный стих мой исчерпал себя.

Всё началось и кончилось однажды,
когда,
лишь к тридцати земным годам,
душа! – ты, наконец, привыкла к телу
и полюбила, хоть немного, жизнь.

Всё началось и кончилось однажды,
когда, задумав написать о муже
серьёзные, печальные стихи,
рука вдруг начала писать такое:
«…лет в пятьдесят, а может быть и больше
меня восточный украдёт король…»