Та зима лютовала страшно

Та зима лютовала страшно,
Вымещая на людях злобу,
Будто мстила за день вчерашний,
Никого не щадя особо.

От трескучести тех морозов
Люди скрылись, как от секиры,
Ужасаясь сводкам прогнозов,
Хоронились в щели-квартиры.

Укрывались в теплых салонах,
Сберегая тепла крупицы,
В городских трущобах бетона –
Равнодушных окон глазницы.

Проносились машины мимо,
Она грела озябшие пальцы,
За стеклом, едва различимо, -
Силуэт мальчишки – скитальца.

Он глядел из другого мира,
Бедный мальчик, ничей ребенок,
На морозе, средь чумного пира
Всеми брошенный ребятенок.

Его глаз не забыть вовеки,
В них страдание, боль и мука:
Эх вы, люди и человеки!
А в ответ – тишина. Ни звука.

Она роется по карманам,
По земле вьется снега змейка…
– Я по-честному, без обмана,
У меня с собой – ни копейки.

Но нащупала в сумке что-то,
Протянула в тонкой ладошке:
– Вот, остатки лишь бутерброда,
На возьми, подкрепись немножко.

Испугалась – сейчас откажет,
И внутри что-то вдруг заныло,
Или что-то худое скажет…
– Ты прости, это все, что было…

Недоверчиво глянул снизу –
Взрослый взгляд и бровей изгибы,
Но сказал, будто бросил вызов,
Не спеша, с хрипотцой: «Спасибо».

– Чем помочь тебе? Где живешь ты? –
И душой к нему нараспашку.
В ту секунду была готова.
Как птенца обогреть бедняжку.

Замотал головой в испуге
И попятился, как от боли,
В завыванье северной вьюги
Слышен плач о сиротской доле.

Всю дорогу себя корила:
«Напугала ребенка, дура!»
Одиноко вдаль уходила
В круговерти земной фигура…

(Фото из интернета)