Сергей Соловьев и Владимир Высоцкий

                «У меня вообще все в жизни началось со знакомства с
                Володей Высоцким, с которым мы никогда не дружили,
                но приятельствовали». 
                (Интернет-сайт журнала «Афиша Daily» 
                daily.afisha.ru, 7 июля 2016 г., А. Сотникова,
                «Сергей Соловьев: "Мы сидим на пороховой бочке
                и курим. Курим и хохочем"»: интервью.)


    «Егор Булычов и другие», «Станционный смотритель», «Сто дней после детства», «Избранные», «Чужая Белая и Рябой», «Асса», «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви», «Дом под звездным небом»… Это лишь часть снятых им картин, многие из которых, как сейчас принято говорить, стали культовыми.
    Кстати, в фильме «Асса» (1988) есть эпизод: один из главных героев картины – цеховик, криминальный авторитет Андрей Валентинович Крымов (Сван) напевает «Песню о друге» Владимира Высоцкого. Станислав Говорухин, блестящий сыгравший эту роль, был сорежиссером фильма «Вертикаль» (1967), в котором эта песня впервые исполнялась автором:

                Если друг оказался вдруг
                И не друг, и не враг, а – так…

    Место и время действия в картине Соловьева – теплоход в акватории Ялты, зима 1980 года.
    Еще немного о ставшем культовым фильме и не только о нем…
    «В 1987 году альбом «Группа крови» вышел в свет, и на «Кино» обрушилась настоящая слава. Виктора Цоя даже приглашают на съемки. Так, в фильме «Асса» нет известных актеров, а короткое появление «Кино» стало едва ли не наиболее значительным моментом всей картины. Сергей Соловьев, кинорежиссер, тогда отметил, что Цой «входит в плеяду Высоцкого».
    "Они очень похожи, – говорил Соловьев. – Цой был просто чокнут на кино. У него страшно загорались глаза даже при виде киномеханики. Он феноменально сыграл Базарова в студийной постановке «Отцов и детей», о которой, наверное, никто и не знает. Он уже тогда был в своем образе: смоляные взъерошенные волосы, черное пальто. А после «Ассы» кто-то спросил меня: «И где ты взял этого комсомольца XXI века?» Видно, что-то в нем было и от Павки Корчагина"». (Интернет-сайт «Добро.Журнал» dobro.press, 21 июня 2023 г., Ю. Юдина, «"Цой в 90-е, это как Высоцкий в 70-е": в чем феномен одного из самых ярких рок-музыкантов страны», глава «Не скандалил и не срывал концерты».)
    Биограф поэта, высоцковед Марк Цыбульский (США) в книге «Жизнь и путешествия В. Высоцкого» (2004) (глава «Тарковский и Высоцкий») приводит вероятную версию знакомства Сергея и Владимира: «Большой Каретный переулок, дом 15. Обычный московский дом, обычные жильцы. В конце 50-х годов две комнаты в коммунальной квартире занимал там отставной полковник-связист С. В. Высоцкий с женой и сыном. На пятом этаже жил с родителями Володин друг Толя Утевский, а этажом ниже – их общая подруга Инна Крижевская…
    Однажды, устроив вечеринку, друзья стали собираться все чаще, приходили новые знакомые, а вскоре в трехкомнатной квартире Инны порой не хватало места!
    И какие же были гости! Через 10-15 лет едва ли не каждый сделался гордостью отечественной культуры. Бывали там режиссеры И. Пырьев и С. Соловьев, актеры К. Лавров, О. Стриженов, Н. Мордюкова, А. Солоницын, В. Шукшин, художник И. Глазунов – всех не упомнишь!
    Среди завсегдатаев гостеприимного дома были Владимир Высоцкий и Андрей Тарковский. В описываемые времена (конец 50-х годов) Высоцкий, бывший по возрасту одним из самых младших в компании, носил кличку «Шванц» (по-немецки «хвост») за то, что всегда бегал за старшими».
    То, что Соловьев в конце 1950-х – начале 60-х бывал в компаниях, собиравшихся в притоне Кочарянов, вызывает сомнение: Сергей Александрович в те годы был  школьником. Более ни в одном источнике о его посиделках в 11-й квартире не сказано, да и сам режиссер о них никогда не упоминал.
    Так и есть! Хозяйка алкосалона в доме в Большом Каретном переулке в интервью высоцковеду Льву Черняку сообщила: «Сергей Соловьев. Я знаю только одного Соловьева – Сергея, кинорежиссера. Но он вообще у нас не бывал». («Инна Кочарян (Москва), "Это был мой Каретный…"» (продолжение), беседовал Л. Черняк, Москва, декабрь 1996 г., февраль 1998 г., «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 17, февраль 2015 г.)
    В 2019 году в новостном сюжете Первого канала, посвященном 75-летию кинорежиссера, прозвучало: «Он считает себя баловнем судьбы, ведь был знаком с Высоцким…» Попробуем разобраться, верно ли последнее утверждение. 
    Сергей Александрович Соловьев (1944–2021) – известный и замечательный кинорежиссер. Стало быть – большой художник. И как все художники – фантазер. С Владимиром Высоцким он, безусловно, был знаком. Но не близко, шапочно. Поэтому каких-то крупных историй о поэте, общении с ним рассказать не мог. Но хотел… Оттого в интервью и воспоминаниях режиссера и сценариста Высоцкий появляется перманентно, порою – в довольно неожиданном ракурсе и статусе, и почти всегда – «с бутылкой». Вообще же все мемуары Соловьева о Владимире Семеновиче по большей части, мягко говоря, – выдумка. Но тем интересней читателям будет ознакомиться с режиссерскими «фантазиями на тему».
    В 2008 году вышел трехтомник воспоминаний Сергея Александровича «Начало. То да се…», «Ничего, что я куру?» и «Слово за слово…» Уже по названиям книг мемуары обещали быть интересными! Тем более в аннотации к изданиям сказано: «Сергей Соловьев – кинорежиссер, сценарист, телеведущий, президент кинофестиваля «Дух огня». Знаток нежной детской души, интерпретатор классики, летописец современности. Истинный эпикуреец. О родственниках с нежностью, о друзьях-коллегах – с нежностью и юмором. О дамах сердца, детской влюбленности и первом настоящем чувстве – с любовью и ностальгией. О себе – с иронией. Воспоминания Соловьева «грешат» отсутствием пафоса: не возводят на псевдо-пьедестал тех, кого уже нет (Михаил Ромм, Андрей Тарковский, Геннадий Шпаликов, Владимир Высоцкий), не подобострастны по отношению к тем, кто ныне с нами».
    Откроем главу первой книги «Начало. То да се…», в которой Соловьев красочно описывает эпизоды своей «дружбы» и общения с поэтом. Наверняка она понравится читателям – откровенностью. Даже какой-то детской наивностью. Весьма показной. Впрочем, слово режиссеру…
    «Володя Акимов (сценарист, друг юности поэта. – А. С.) и Зарик Хухим (кинорежиссер. – А. С.) познакомили меня с Володей Высоцким. Близко с Высоцким я никогда дружен не был, но встречи наши всегда были исключительно добрыми и смешными.
    …Воскресное утро. Общежитие. Я просыпаюсь от того, что над ухом у меня раздается мелодичное «длинь-длинь». Длинькают, как я, открыв глаза, вижу две бутылки водки, которыми Володя легонько побрякивает над моей головой.
    – Пойдем! Вставай. Такой день у нас будет! Возьмем закуски, заедем к Зарику, посидим, попоем.
    – Володь, ты что – спятил? Восемь утра…
    – Да. Восемь утра. Но я уже совершил чудовищное преступление. Мне Люська (тогда его женой была красавица и умница Люда Абрамова) дала Аркашке (это его старший сын) на велосипед. А я решил, что еще месяцок он без велосипеда вполне прилично проживет…
    Он все-таки поднял нас с Володей Акимовым, мы поехали к Зарику, по дороге завернули в «Арагви», там с удивительной хозяйственностью Высоцкий на велосипедные деньги набрал в маленькие майонезные баночки закусочки – одну и другую, и пятую и десятую. Потом купили пяток лимончиков и устроили не какое-то там унылое, заштатное пьянство в заплеванной и забытой Богом подворотне, а глубоко эстетическое выпивание с накрытым белоснежной скатертью столом, разложенными по тарелочкам арагвийскими трофеями. И пили мы вовсе не из желания выпить, да и было-то всего может две бутылки на четверых, а происходило это все потому, что были молоды, было воскресенье, ясная погода, хорошее настроение и вся жизнь впереди. И Володя пел просто из удовольствия под это настроение и под эту закуску, в этой компании петь, хоть как-то и с кем растрачивать переполнявшее его.
    Позднее мы уже так не встречались. Володя натыкался на мое тупое непонимание того, чего ему от души хотелось, я – на таинственную, глубоко мне чуждую его светскую жизнь…»
    10 июля 2021 года автор страницы «Интересные истории» на интернет-сайте «Дзен» dzen.ru в материале «Высоцкий и Губенко в скандальных мемуарах Сергея Соловьева» поделился своими мнениями о прочитанном в режиссерской трилогии. Резюме: «И так повсюду, на протяжении всех трех томов воспоминаний. Посвящая целые главы друзьям, вкрадчиво начиная писать о друге, Сергей смакует такие детали, что другу бы не понравилось.
    После прочтения трехтомника мемуаров Соловьева у меня сложилось впечатление, что у нашей кино-интеллигенции свое представление о морали…»
    Борцу за мораль ответили читатели статьи.
    "Зарина Лорткипанидзе: «Соловьев-то писал то, что было. Вряд ли он это выдумал. Ничего ужасного, обычное человеческое, не бронзовое».
    Наталья Смолянинова: «Да по молодости еще и не такое вытворяли, кто тогда о морали думал? Не важно кем ты был, главное кем ты стал! Так что нытье мимо…Снимите хотя бы один фильм, отдаленно напоминающий фильмы Соловьева, напишите хотя бы одну песню о войне, которая бы так хлестко коснулась души, а потом гундите здесь о морали…»
    serpat: «Очень интересно, что делал семейный актер Театра на Таганке в студенческом общежитии ВГИКа? Тем более, что сам во ВГИКе никогда не учился. Высоцкий окончил Школу-студию МХАТ и на момент, «вспомнившийся» Соловьеву, уже состоял в группе Театра на Таганке (с 1964 года). …Что-то не срастается у "великого режиссера"».
    Мотя Тряпочкина: «Какая ерунда. При чем здесь мораль? Он пишет то, что видел своими глазами. Морально врать? Или автор, как юная гимназистка, думает, что все известные люди ангелы бесплотные? Представляю себе такие мемуары».
    Марта Златопольская: «И что? Все они люди и ничто человеческое им было не чуждо. И Высоцкий был не Бог, а простоя гениальный человек, которому чуждо было все бытовое. Ну, прокутили они эти деньги и что? Это точно не значит, что он сыновей не любил. И так далее, и так далее…»
    Ирина Манучарова: «У автора, видимо, плохо с чувством юмора… Что касается пропитого велосипеда, то, вы не поверите, но все – живые люди, а в данном случае, еще и пьющие. Никто не ангел, уважаемый автор. Разве только вы».
    Вадим Тихонов: «Очень интересно! Именно подобные детали делают великих живыми людьми»".
    Впечатлило? Если нет, тогда еще порция «воспоминаний Соловьева».
    «История была у меня с Володей Высоцким. Я с ним познакомился, когда он не написал еще никаких своих песен. Его одноклассники поступили со мной в Институт кинематографии, он пришел поздравить своих товарищей, и мы по этому случаю выпили бутылку водки, причем я пил водку в первый раз. Потом мы приятельствовали, и кто-то мне сказал, что он играет и поет, но у меня это никак не вязалось с образом Володи, с которым мы тырили стакан в отделе соков продмага, потому что купили бутылку, а стакана не было. Он отвлекал продавщицу, а я тырил. И даже услышав потом песни Володи, я долгое время ничего не понимал. «Если друг оказался вдруг…» – да, мило, но тогда у нас был Окуджава кумир! А с Высоцким мы стакан тырили. Сейчас я понимаю, что он огромнейший поэт. До меня это дошло спустя много лет». (А. Гаспарян, «Сергей Соловьев: "Фамилия Цой меня сильно раздражала"»: интервью, «Московский комсомолец», 12 августа 2010 г.)
    Веселая история, правда?
    23 июля 2010 года интернет-сайт журнала «Сноб» snob.ru размещает материал «Тридцать лет без Высоцкого»: «25 июля 1980 года умер Владимир Высоцкий. В истории отечественной культуры не было другого такого человека, который был бы настолько популярен при жизни и чья посмертная слава длилась бы так долго».
    Среди участников дискуссии был и кинорежиссер.
    «Сергей Соловьев: Я лично был знаком с Владимиром Семеновичем, и мы довольно близко знали друг друга.
    Когда мы познакомились, он еще был студентом МХАТа, а я был студентом ВГИКа, и у нас были общие приятели, и мы как-то стали общаться. Я узнал, что он песни-то пишет уже после того, как мы познакомились. Мы никогда не были друзьями, но есть такое, знаете, приятельство «до всего», вот у нас с Володей было такое приятельство «до всего». То есть я ничего не снимал, он ничего не писал, так – балбесничали. У нас были хорошие приятельские отношения, но никогда не было дружбы и совместного художественного творчества».
    Вопрос один: как Соловьев мог быть студентом ВГИКа во времена учебы Высоцкого в Школе-студии МХАТ? Поэт окончил театральный вуз в июне 1960-го, когда Сереже еще не исполнилось и 16-ти… Стены режиссерского факультета ВГИКа (мастерская А. Столпера) Сергей Александрович покинул в 1969 году. Неувязочка, в смысле – нестыковочка.
    Кстати, два года будущий режиссер проработал дворником на Ленинградском телевидении. А в 1962-м поехал в Москву посмотреть, как поступают во ВГИК. Его приняли. Соловьев вспоминал то время: «С поступлением нас сразу пришли поздравлять Володя Высоцкий и Жора Епифанцев, приятели моих сокурсников. Мы уселись в кустах и в час дня выпили там две бутылки водки! А до этого я даже вина не пробовал, вкуса алкоголя не знал. Тут мне налили полстакана «Столичной», и я понял, что сейчас выпью и умру. Видите, не умер! Наоборот, там же, в кустах, жизнь расцвела! Общага меня быстро закалила». (Г. Романова, «Сергей Соловьев: жизнь под эмблемой любви»: интервью, «Российская газета – Неделя», 19 августа 2004 г., глава «От стипухи – до стипухи».)
    «С. Соловьев: Первый профессиональный актер, с которым я здесь познакомился, – студент МХАТа Володя Высоцкий. Мы с ним…
    И. Кленская: Выпивали.
    С. Соловьев: Однажды даже выпивали. Во всяком случае, в отделе соков вместе тырили стаканы, чтобы было из чего выпивать. С кем ни стыришь стакан, если нужен? И вдруг я узнал, как он поет, чтО он поет! Это была огромная полоса жизни, хотя я с ним не работал.
    Возьмешь четыре строчки Володи Высоцкого – это нас сцепило». (Интернет-сайт Российского Государственного музыкального радиоцентра muzcentrum.ru, «Сергей Соловьев: «Высший кайф кинематографического зрелища – смотреть фильм». «Нас сегодня соединили кеды» – Ирина Кленская беседует с режиссером Сергеем Соловьевым».)
    Сергей Александрович признавался: «Дальше Окуджавы и приятельских отношений с Володей Высоцким мои познания в современной отечественной музыке не распространялись. Володя Высоцкий мне казался немыслимым авангардом, нечеловеческим». (Б. Барабанов, «Асса: Книга перемен» (2008), 1 часть «Голубиное говно и портвейное вино».)
    Середина 1960-х… «Открыли политический Театр на Таганке – с гениальным Володей Высоцким… На спектакли, сходя с ума от счастья «приобщения», ломился народ». («Воспоминания о Геннадии Шпаликове. Сергей Соловьев: "Гена"», «Искусство кино», № 11, ноябрь 2007 г.)
    Кинорежиссер – о роли поручика Брусенцова, блестяще сыгранной Высоцким: «Легендарная картина, а совсем как бы бросовая. Снял ее чудесный режиссер Женя Карелов. Называлась она «Служили два товарища» (1968)…
    В этой картине существовала немыслимо какая актерская величина – Володя Высоцкий. Он мог нравиться, не нравиться, но когда Володя начинал хриплым голосом что-то в кадре говорить, то тут даже и сам Ролан Быков, так сказать, приобретал слегка оттенок не столь яркий, каким он был». (С. Соловьев, «Те, с которыми я… Олег Янковский» (2017), глава «Служили два товарища».)
    Еще из воспоминаний Сергея Александровича: «Потом я Володю Высоцкого встретил. Володя говорит: «Я у него был, у Хрущева. Уже когда на пенсию, уже когда его выгнали. Мы с ним гуляли долго. И он так на меня посмотрел, так… «Ой! Дурак я, дурак! На вас мне нужно было ставить! На бородатеньких!..» А Володька тогда с бородой был как раз». (Телеканал «Культура», «Монолог в 4-х частях. Сергей Соловьев», часть 4-я, а/с Н. Виноградова, реж. Н. Урвачева, эфир – 28 августа 2014 г.)
    Соловьев продолжает вспоминать: «Как раз начался его публичный и шумный роман с Мариной Влади, покатили, шурша шинами, томные иномарки и все прочее сопутствующее. Помню, мы встретились с ним в Пицунде, Володя приехал на голубом «мерседесе», шикарный, роскошный, загорелый, крепкий, мускулистый, пышущий здоровьем и удачей, в голубой американской рубахе, с красавицей Мариной.
    – Володь, как же шикарно ты выглядишь! Какой ты… елки-моталки, здоровый!..
    – Нужно следить за собой, старик! Не позволять себе неправильного образа жизни. Не позволять себе разваливаться по частям. И ты пузо распустил. А я вот, спасибо Марине, веду теперь уравновешенный и довольно разумный образ жизни.
    Потом я приходил на «Гамлета», слабовольно втягивая «распущенное пузо», заходил к нему на минуточку за кулисы – просто поцеловать и обнять (Гамлет, конечно, он был совершенно особенный, поражал). Видел фотографии Валеры Плотникова, на которых Высоцкий снова представал изумительной красоты, мужественности, силы суперменом, спортивного духа «удачник и поэт». «Вот ведь чудеса выделывает Володька, – завистливо соображал я себе при этом. – Все говорят – черный пьяница, а Марина, видимо, его держит так, что проживет еще сто лет в прямом смысле припеваючи…»
    Но это отступление. Возвращаясь к веселым и беззаботным вгиковским временам, к дружочку Володе Акимову. Как-то я спросил у него:
    – Откуда у тебя такие изысканные и такие убедительные уголовные манеры?
    – Понимаешь, мы с Высоцким учились в одной школе, в одном классе. Окна класса выходили на бутырскую тюрьму, и все школьные годы на нас смотрели с вышки два вертухая и железное пулеметное дуло.
    Уголовные темы и лексикон Володиных песен, думаю, именно отсюда. Как я в своей школе все время чувствовал дыхание винных паров из-под пола, так Акимов и Высоцкий чувствовали спертый воздух уголовно-политической советско-сталинской тюряги. Мне нередко приходилось слышать вопросы: «Ты, случайно, не знаешь, сколько Высоцкий отмотал? Десятку? Двадцатку?» Свидетельствую: отмотал он меньше – года четыре или пять, те самые, когда под надзором вертухаев тоскливо сидел в классе, грызя гранит школьных наук». (С. Соловьев, «Слово за слово» (2008).)
    Были ли, кроме бражничанья и «балбесничанья», хотя бы какие-то реальные попытки творческого сотрудничества, кинематографических пересечений Сергея Соловьева и Владимира Высоцкого?
    Были, оказывается… Если, опять же, верить рассказам кинорежиссера.
    «При встречах Володя часто предлагал: «Давай что-нибудь сделаем вместе!» Я бодро отвечал: «Давай!» – но никогда всерьез к этому не относился. В моем сознании жил великий аристократ бардовского искусства – Булат Шалвович Окуджава, Володя же рядом с ним казался мне как бы симпатичнейшей дворняжкой. Испытывая, как и все, к нему огромную человеческую симпатию, я в то же время ощущал и чувство некоего, ни на чем не основанного, покровительственного превосходства. Лишь только он начинал рассказывать о чем-то, как я уже не мог сдержать улыбки. «Да подожди ты, – злился он, – я ж серьезную вещь тебе рассказываю…»
    В одну из последних наших встреч Володя предложил: «Давай сделаем такой фильм: Одесса. Дот. Вокруг лежат убитые, человек восемь. Остался последний пулеметчик, в кровавой разорванной тельняшке. Это я. Немцы наступают, а я из дота отстреливаюсь. Они хотят меня взять, у меня пулемет, патроны, убитые товарищи и гитара. Я то отстреливаюсь, то гитару беру, песню спою и снова… отстреливаюсь…»
    Я засмеялся, представив себе картину Дейнеки про растерзанного краснофлотца Володю со связкой гранат и гитарой в углу. На всякий случай.
    Только потом, когда Володя умер, когда его канонизировали, и я, внутренне совершенно согласившись с такой благородной, справедливой, правильно канонизацией, уже по-новому начав его перечитывать, запоздало подумал: «Каким же нешуточным идиотом я был! Это какую замечательную картину можно было сделать! Какую на самом деле серьезную вещь он мне предлагал!» Много было снобистского идиотизма и эстетских глупостей в жизни, это одно из самых обидных: приятельствуя с Володей, я так и не снял с ним картины, хотя бы вот этой, про матроса, которую, захоти я, конечно же, он бы мне незамедлительно пробил.
    Но все мы сильны задним умом. Тогда же не только я, многие вот так, не всерьез, воспринимали Высоцкого. Ну, не все, естественно. Были и по-настоящему умные, прозорливые люди, понимающие, кто чего на самом деле стоит. Ну, хотя бы – светлой памяти Андрей Донатович Синявский, преподававший в Школе-студии МХАТ, когда там Володя учился. Он первый сказал Высоцкому: «Учти, что ты – большой поэт. Сколько бы тебя ни унижали и ни мололи про тебя всякой ерунды, пожалуйста, не забывай об этом».
    Все связанное с Володей, нежно и трогательно теперь, по прошествии времени, почти до святочной пасторали – быть может, потому, что самые близкие, хоть и недолгие отношения были у нас в ранней юности…» (С. Соловьев, «Начало. То да се…» (2008).)
    «С «Пацанами» тоже случилась у меня довольно драматическая история. Отдавая сценарий, Юра Клепиков (сценарист. – А. С.) сказал мне:
    – В Ленинграде этот сценарий никто не пробьет, а ты, я думаю, сможешь…
    Я прочитал сценарий.
    – Юра, это же классная вещь! Возьмем Володю Высоцкого на роль вожатого, мы с ним давно хотели что-нибудь соорудить…
    Мне было ясно, что даже если я не смогу сделать и половины, даже четвертушки того, что тончайше умела делать с детьми Динара Асанова, все равно при таком сценарии и исполнителе все не может не получиться, народ повалит в кино валом. И Динарин фильм превосходно смотрели, а с Высоцким был бы просто обвал.
    Я позвонил Володе, он прочитал сценарий, сказал:
    – Да ты что! Я все к черту брошу. Это первый раз совсем моя роль…
    Ермаш (Филипп Тимофеевич Ермаш (1923–2002), партийный и государственный деятель, председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по кинематографии (1972–78). – А. С.), конечно, знал отношение к Володе в высших эшелонах власти. Формулировалось оно примерно в таких словах: «Хорош для хорошей компании за рюмкой, но при чем здесь святое искусство?» Однако все это происходило после «Ста дней после детства», Ермаш поскрипел зубами, но гробить сценарий не стал. И насчет Высоцкого морщился, кривился, но терпел. Угробил все это дело милейший и добрейший Юлий Яковлевич Райзман ((1903–1994) кинорежиссер, сценарист. С конца 60-х годов вместе с М. И. Роммом руководил Третьим творческим объединением Киностудии «Мосфильм», после смерти Ромма продолжил единоличное руководство. – А. С.), в объединении которого мы собирались эту картину снимать.
    Арнштама (Лев Оскарович Арнштам (1905–1979), кинорежиссер, сценарист. – А. С.) я не спрашивал, кого из актеров мне снимать: думал, и у Юлия Яковлевича дело будет обстоять так же. Но при всей своей деликатности, интеллигентности, очаровательности, обворожительности милейший Райзман обладал двумя существенными изъянами. Первый – тщательно скрываемый, со сталинских времен, видимо, оставшийся, въевшийся в мозг и душу страх. Как ни прятал он его от посторонних и от себя самого, скрыть его все равно невозможно было. Всегда видно было, когда он начинал чего-то отчаянно, постыдно бояться. Второй трудной чертой его было совершенно невиданное упрямство. Если уж он упирался по каком-либо поводу, сдвинуть его было невозможно.
    По-моему, Ермаш и сказал Райзману, что мы собираемся снимать Высоцкого и, не исключено, добавил:
    – Отговорите их. История хорошая, люди талантливые, ну зачем им вязаться в изначально скандальное дело?
    – Вы что, с ума сошли?! – вызвав на ковер, строго указал нам Райзман. – Это же совершенно не его роль. При чем тут Высоцкий? Тут нужен был бы покойный Урбанский, нужно глубокое социальное благородство при полном отсутствии любой дешевки и тем более уголовщины. Вы что?!
    Райзман был возмущен до крайности и упрямством своим угробил дело. Все лето у нас с ним продолжалась изнурительная борьба, но сколько мы к нему не ходили, сколько я не подсовывал ему на подпись наш запуск, он был непоколебим. Но и для меня вариантов не было. Без Высоцкого эту картину снимать я не мог. Это была моя золотая, бриллиантовая идея – такие идеи не часто, между прочим, приходят. Потом и сам Володя был уже в курсе дела, горел этой ролью, да и у Юры Клепикова – характер кремень, он редкостного благородства и чести человек. Если сказал слово, от него не откажется.
    Сценарий не запустился…» (С. Соловьев, «Слово за слово» (2008).)
    Из рецензии на «мемуар» Сергея Александровича: «Насчет упомянутого в книге нереализованного замысла хочется сказать «очень жаль». Представляете себе фильм «Пацаны» в постановке Соловьева с Высоцким в главной роли? Вот именно что "ого!"» («Пробил час», «Книжное обозрение», № 6, февраль, 2009 г.)
    23 мая 2013 года американский высоцковед Марк Цыбульский на интернет-форуме «Владимир Высоцкий. Творчество и судьба» vysotsky.ws, раздел «Высоцкий в театре и кино», «Несыгранные роли Владимира Высоцкого, пробы, фотографии, рассказы, публикации», написал: «Разрушение очередной красивой легенды.
    Из моей беседы со сценаристом Ю. Клепиковым 23 мая 2013 г.
    «М. Ц.: Есть у меня информация, что в фильме «Пацаны» по Вашему сценарию роль Антонова должен был играть Высоцкий. Это правда?
    Ю. К.: Я впервые об этом слышу.
    М. Ц.: Информация исходит от режиссера Соловьева. Он пишет, что Вы с ним обсуждали участие в картине Высоцкого.
    Ю. К.: Я этого не помню. У Сережи был сценарий, но все это было мимолетно. На «Мосфильме» это ничем не кончилось, сценарий не хотели запускать. Ходили к Райзману, а тот сказал, что будет много хлопот с прохождением, и Сережин интерес, едва возникнув, тут же увял. На этом кончилась вся эта история».
    Таким образом, Райзман, очевидно, был не против участия Высоцкого (вряд ли об этом и разговор мог быть на такой ранней стадии), а против сценария в целом. Вот так».
    24 мая на том же Форуме Марк добавил: «В свое время Соловьев был в Сан-Франциско и выступал по тамошнему русскому ТВ, рассказывал о своих контактах с Высоцким. По его же собственным словам, с Высоцким он общался в 1962 году. О «Пацанах» ни слова не было, но это было в 1991 году, с тех пор, очевидно, у Соловьева изменились обстоятельства…
    Одним словом, для меня история ясная и понятная. Кому не понятно, может продолжать ее прояснять».
    Спустя года после интервью Ю. Клепикова М. Цыбульскому вышли телемемуары Сергея Александровича в коих он вновь заговорил и стал сочинять в том числе и о судьбе знаменитой картины.
    23 апреля 2015 года телеканал «Культура» представил авторскую программу кинематографиста «Те, с которыми я… Динара Асанова» (реж. В. Харченко, ООО «Студия С. С. С. Р.» по заказу ГТРК «Культура», 2014 г.), в которой он рассказывал о коллеге, талантливой женщине-режиссере, ее фильмах и вспоминал о встречах и беседах с ней.
    Из воспоминаний Сергея Александровича следует, что еще в 1970-х годах к нему в руки попал сценарий Юрия Клепикова «Пацаны». Прочитав, режиссер был потрясен его содержанием и немедля решил снимать по нему фильм, пригласив на главную роль Владимира Высоцкого.
    «Мы встретились с Володей, – рассказывал Соловьев. – Я дал ему прочитать сценарий. Высоцкий прочитал, и говорит мне:
    – Невероятно! Потрясающий сценарий!
    И согласился сниматься. Надо было идти к Юлию Райзману за разрешением на съемки.
    – Давай вместе пойдем, – предложил Володя.
    – Да нет, сам пойду…, – ответил я, смелый и гордый молодой кинорежиссер.
    Когда я пришел к Райзману, рассказал о планах – есть сценарий, хочу снимать Высоцкого – Юлий Яковлевич сразу отрезал:
    – Тебе НЕ НАДО снимать Высоцкого!
    Я спросил почему, в чем проблема?..
    – НЕ НАДО снимать в фильме Высоцкого! – еще раз, но уже более твердо повторил Райзман.
    В итоге к работе над фильмом я так и не приступил – сняла его в 1983 году Динара (Асанова. – А. С.), а главную роль Павла Васильевича Антонова, начальника летнего спортивно-трудового лагеря, в картине замечательно сыграл Валера Приемыхов», – завершает, чуть не плача, Сергей Александрович.
    Кинорежиссер, сценарист, актер, композитор Петр Тодоровский говорил: «У каждого режиссера сложился свой тип героя… Мне кажется, что фильмы, в которых Высоцкий работал, не смогли в полной мере раскрыть его талант. Не нашлось при его жизни в кинематографе режиссера, который смог бы «размять» его, помочь ему в совершенстве раскрыть его творческую индивидуальность. Теперь бы это, наверное, смогли сделать и Михалков, и Соловьев, и Шахназаров…» (П. Тодоровский, «Он мог петь сутками» в сборнике «Вспоминая Владимира Высоцкого»/ сост. А. Н. Сафонов (1989), глава «Осталось в сердце».)
    Великий театральный режиссер Роман Виктюк рассказывал: «В самый первый раз я включил песню Высоцкого в свою постановку в Одесском русском драматическом театре. «Где твои семнадцать лет? – На Большом Каретном!» Она проходила через весь спектакль, звучала там несколько раз. Это было немыслимо, но имело бешеный успех. На этот спектакль было невозможно попасть, поверьте мне! Это была пьеса Льва Корсунского об алкоголиках. Названия я не помню («Самозванец». – А. С.), это было в 1977 году (точно: 16 июня 1976 г. – А. С.), слишком много лет прошло…
    Помню, Сережа Соловьев смотрел этот спектакль и не мог понять, как мне удалось вставить песню Высоцкого, и как ее не вырезали. А ее не только не вырезали – она стала лейтмотивом всего спектакля». (Интернет-сайт «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» v-vysotsky.com, «О Владимире Высоцком вспоминает Роман Григорьевич Виктюк», интервью брал М. Цыбульский (2008).)
    Соловьев же продолжает вспоминать: «И вдруг Высоцкий умер. Внезапность свалившегося известия просто сломила меня. Многие, оказывается, те, кто знал его ближе и лучше, чем я, приняли случившееся иначе: ждали этого как неминуемой развязки, а я никак не мог поверить свершившемуся». (С. Соловьев, «Начало. То да се…» (2008).)
    «Конечно, в день его смерти я ходил к театру, когда там была только одна фотография Володи и три милицейских заграждения, я приехал туда, когда узнал, часа в два ночи. И внутри заграждений, как в зоопарке, уже лежала первая гора цветов, это было сразу той ночью, когда все случилось». (Интернет-сайт журнала «Сноб» snob.ru, 23 июля 2010 г., «Тридцать лет без Высоцкого».)
    «Кстати, только со смертью Володи я понял, в чем настоящий высокий дар Любимова как режиссера. Никто так трогательно, так искренне и так сильно не умел помянуть ушедших настоящих людей. Похороны Высоцкого вместе со всей Москвой гениально поставил Любимов, он давал указания, кому что делать, когда, кому и куда идти, где играть скорбной музыке, где бить в литавры, а где вступать и самому Володе, в последний раз срывая над Москвой голос – постановка эта была, без сомнения, действительно гениальной.
    Я всегда старательно обхожу на Ваганьковском кладбище некое поганое идолище, якобы изображающее Володю, этого паскудного советского Прометея, рвущегося из цепей рабства коммунистической партократии к высоким идеалам всечеловеческой гармонии. Подобное установили и на могиле Андрея Тарковского в Париже – манерный девичий крест с выбитой на нем несомненной пошлятиной: «Человеку, видевшему ангела». Как же беззащитны мертвые, как безнаказанно и бессовестно над ними можно издеваться! Если бы Володя мог хоть на мгновение увидеть, что из него сотворили на Ваганьковском, или Андрей хоть на минуту поднялся бы посмотреть на толпу посторонних, чужих и по большей части просто ненавистных ему людей, пришедших открывать его надгробие! Толпа «чужих и нелюбимых» безжалостно рвет их, мертвых, на части…» (С. Соловьев, «Начало. То да се…» (2008).)
    «– Как за 28 лет изменилось отношение к Высоцкому?
    Сергей Соловьев, кинорежиссер:
    – По-моему, никак не изменилось. Высоцкий будет всегда. Есть вещи, ценность которых неоспорима, вещи, которые вечны. Творчество Владимира Высоцкого – наилучший пример. Это то, что делает Россию Россией. Можем ли мы представить себе нашу нацию без Толстого? Нет, не можем. Так вот, без Высоцкого тоже. А насчет того, что сейчас его песни «мало слушают», так это временное. Нынешняя музыкальная «пена» когда-нибудь сойдет, а Высоцкий останется». (Интернет-форум «Конференция на Куличках» ubb.kulichki.com, «Владимир Высоцкий», раздел «Вспоминая Владимира Высоцкого…», 24 мая 2008 г.)   
    «Сейчас он не самый модный, но я знаю, что все знают, кто такой Высоцкий, и не все понимают, кто такой Высоцкий. Все знают, что это какая-то очень серьезная страница русской культуры и русской жизни, это все знают, хотя мало что понимают, по-моему». (Интернет-сайт журнала «Сноб» snob.ru, 23 июля 2010 г., «Тридцать лет без Высоцкого».)
    «Выдающийся, гениальный! Таких, как он (Гия Канчели, грузинский композитор. – А. С.), всегда было очень мало. В какую-то эпоху – Володя Высоцкий, Окуджава. Вот сейчас – Сережа Шнуров». (Интернет-сайт российского издания «The Hollywood reporter» thr.ru, 25 августа 2014 г., С. Оболонков, «Сергей Соловьев: "Коммерческое кино – сфера, которая меня никогда не привлекала"»: интервью.)
    В чью пользу сравнение?
    В монологе о Викторе Цое для белорусского печатного издания Сергей Александрович упоминает о «веренице музыкальных пророков, среди которых можно вспомнить Вертинского, Галича, Визбора, Окуджаву, Высоцкого». («Кинорежиссер Сергей Соловьев – о знаменитом рок-музыканте, трагически ушедшем из жизни четверть века назад», «Беларусь сегодня» (г. Минск), 17 августа 2015 г.)
    «И Окуджава, и Высоцкий, и Цой, и Сережа Курехин, а сейчас Гребенщиков, Шнуров –  это все мои товарищи». (С. Мазурова, «Сергей Соловьев: "Молодежь нужно вытягивать из ужасной среды"»: интервью, «Известия», 3 августа 2016 г.)
    ***
    В 1987 году у Сергея Александровича возникла идея – на базе московского кинотеатра «Ударник» он задумал создать ни много, ни мало Центра искусств: «Можно сказать, что изначально цели создания самостоятельного городского Центра искусств были связаны с вызреванием новой культурной ситуации и новыми способами ее социального проживания.
    Основной товарной единицей и видом конечной продукции в системе хозрасчетных отношений Московского центра искусств со всеми союзными и внешнеторговыми ведомствами являлась бы художественная программа. После «Ассы» в первой половине 1988 года должны были быть представлены (они уже готовились) программы: «От коммуналки до звезды (творчество В. Высоцкого)», «Чеховское время (фильм «Черный монах»)», «Ностальгия по 60-м (фильмы Шпаликова, Шепитько, Шукшина)», Международный фестиваль каскадеров», – делился планами Сергей Александрович в беседе с главным редактором журнала «Искусство кино» Даниилом Дондуреем. (Интернет-сайт журнала «Искусство кино» kinoart.ru, 18 февраля 2019 г., «Сергей Соловьев: "Массовое посещение кинотеатров падает и скоро упадет вовсе"»: интервью.)
    Сбыться планам кинорежиссера было не суждено… 
    Зато Соловьев успешно реализовал задуманное на телевидении. В 2010 году он задумал цикл авторских программ «Те, с которыми я…» Редкий образец мемуарного жанра, снятый не только живо и с юмором, но еще и честно, искренне, с иронией по отношению к себе и с большой симпатией к людям, с которыми сводила кинематографиста судьба. В них Сергей Александрович не только рассказывал увлекательные истории, он делился со зрителями своими режиссерскими и человеческими наблюдениями над самобытными личностями выдающихся мастеров. Каждый новый фильм – отдельная страница жизни Соловьева.
    В 2015 году телеканал «Культура» представил зрителю очередную программу из авторского цикла «САС. Те, с которыми я… Станислав Говорухин» (в 2-х частях) (реж. В. Харченко, «ИП Харченко Артем Валерьевич» по заказу ГТРК «Культура», 2015 г.),
    Через два года, еще при жизни режиссера, актера и сценариста, вышла книга Соловьева «Те, с которыми я… Станислав Говорухин». В ней Сергей Александрович уделил место рассказу о дружбе и общении Станислава Сергеевича с Владимиром Семеновичем, а также поделился своими рассуждениями о роли, сыгранной актером и поэтом в знаменитом телесериале.
    «…Мне уже приходилось говорить о том, какой потрясающий вообще товарищеский жест Говорухина – это уговорить Высоцкого сняться у него в фильме «Место встречи изменить нельзя». То ли чувствовал он уже, Владимир Семенович, что дни короткие его, то ли что-то… Он все время хотел отказаться… Все время хотел отказаться от этой роли. И Слава нашел какие-то слова, взгляды, вздохи. Я не знаю, чего он там нашел, но Высоцкий снялся в этой картине, которая… на сегодняшний день ясно, что она бессмертна, потому что вся картина изумительна. Изумительно, как она сделана. Посмотрите, как мощно она задумана и выполнена! Что называется, растаскана на цитаты: «Вор должен сидеть в тюрьме». Она не просто растаскана, она положена на всю нашу жизнь. Вот есть разные памятники Высоцкому, разные… Как бы Иисус Христос там на бульваре… Потом этот самый раб, выковыривающийся из цепей, так сказать… Это все образы. А то, что сделал Слава у себя в картине, – это Владимир Семенович Высоцкий как человек и как феноменальное личностное явление. И что еще прекрасное в этой картине – что там Высоцкий почти все время не прав, но он прав в чем-то главнейшем. Это вот к существу наших споров со Станиславом Сергеевичем обо всем. Ну не прав, но прав.
    И вот «Место встречи изменить нельзя» и Владимир Семенович Высоцкий в «Месте встречи» – это и есть самый лучший памятник, самый лучший памятник Володе, потому что Володя как бы руками Станислава Сергеевича возвращен нам, людям, возвращен для любви, потому что можно рассуждать, любишь ли ты этого раба, – а "вор должен сидеть в тюрьме"».
    …Одна из последних телепрограмм Сергея Александровича называлась «Кинематографический театр. Страницы ВГИКовской жизни» (а/с С. Соловьев, реж. В. Харченко, ООО «С. С. С. Р.» по заказу ВГТРК, 2021 г.) (ее демонстрировал канал «Культура»). В ней режиссер вспоминал 106-ю комнату в общежитии ВГИКа, где в период студенческой жизни обитали Владимир Акимов, Барас Халзанов, Виктор Титов, куда часто заглядывал Владимир Высоцкий, а также беседы с мастером – Михаилом Ильичом Роммом – и его первую лекцию, посвященную Всеволоду Мейерхольду. Атмосферу студенчества, свободы и счастья, ведь впереди была целая жизнь…
    Сергей Соловьев рассказывал: «В середине страстей настало воскресенье. Мы с утра спали тихо-мирно. И вдруг я слышу: «Дзынь-дзынь-дзынь, дзынь-дзынь-дзынь», над ухом: «Дзынь-дзынь-дзынь». Я открываю глаза – стоит Володя Высоцкий, с которым мы уже были знакомы. И он говорит: «Давай, давай, давай, давай, давай, давай, давай! Вставай, вставай, вставай. вставай, вставай, вставай, вставай!» И в трусах на соседней кровати сидит Володя Акимов. А Акимов учился вместе с Высоцким и они были как бы товарищами по классу. И Володя Акимов мне говорит: «Помоги». А они его звали, – ну, такие близкие товарищи детства, – они его звали, Владимира Семеновича, Васючок. И вот: «Слушай, Сережа, пойди, помоги Васючку сдать накопленное». Я говорю: «А что такое?» Я не мог понять, что происходит. В течение года они копили баночки из-под майонеза. Они, оказывается, очень хорошо оценивались в стеклотаре. «Помоги, – говорит, – Васючку снести в стеклотару. Потому, что ему дали денег на велосипед детям, у него есть способ, как перевернуться с деньгами так, чтобы велосипед детям купить в следующий раз. А в этот раз мы на деньги, которые дали на велосипед, отдохнем. Ну и хотелось бы добавит все это дело выручкой от стеклопосуды». Я спросонья ничего не понимаю, взял две сетки, авоськи с этими банками. Володя четыре сетки взял. И мы с Высоцким пошли такой группой трудящихся к пункту сдачи стеклопосуды. Причем, прекрасно: была весна, цвело все, свежая зелень, утро раннее. И мы с ним по городку Моссовета, звеня банками из-под майонеза: «Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь», – сквозь деревья, сквозь кустарник шли к приему стеклопосуды. И когда мы туда дошли, постучались (стучит по столу костяшками пальцев), естественно, открылось окошко, и Владимир Семенович поставил эту самую первую авоську с банками. И ему оттуда сказали: «Мы майонезных банок не принимаем!» И вот тут я первый раз в жизни увидел гражданский протест! Он же никогда не был ни диссидентом, ни протестантом, ни человеком, который хотел бы выразить людям свою общественную позицию. Он был очень тихим человеком (я, конечно, не говорю о его поэзии (имитирует руками игру на гитаре)). И вдруг я увидел в нем такое гражданское мощное содержание – он говорит (повышает голос): «То есть как это вы не принимаете майонезных банок?!.» И этот скандал, который Владимир Семенович устроил, длился полчаса. Они орали, хлопали этой самой штукой туда-сюда, банку он разбил, какие-то две банки. Потом тот сказал: «Ну, давай я возьму… (Повышает голос.) Ну, только, конечно, не в таком количестве эти банки, а то нам запрещено брать майонезные банки!» Это был волшебный, просто, перфоманс, волшебный: Васючок в борьбе за гражданские права! Первый, единственный и невозможный вообще для повторения раз. И вот когда мы сдали все это – все-таки сдали, Володя, Владимир Семенович настоял, – да, у нас приняли все это дело и дали нам денег. И мы с этими деньгами сразу, не заходя в общежитие, поехали в «Арагви». «Арагви» как раз в это время открывался – он еще не был открыт. Мы постучались (стучит ногтями по столу), пришел какой-то человек, и Володя с потрясающей совершенно аккуратностью, с потрясающим знанием предмета сказал, в какую из баночек (мы какие-то баночки оставили себе) складывать лобио, в какую – сациви, в какую из баночек нужно складывать травку… Нам все это положили, и мы с этими баночками поехали ко второму его соученику – и моему тоже сокурснику – Зарику Хухиму. <…> У Зарика… была гитара, Володя подстроил гитару и просто так, ни для кого, ни для чего, часа четыре, – ну, нас было пятеро, может быть – четверо, для собственной радости, для собственного удовольствия, для искусства, – пел песни. Это был потрясающий концерт! Потрясающий концерт! Мы закусывали тем, что принесли в баночках, то, что нам приготовили уже без баночек. Я потом сыну Владимира Семеновича Аркаше говорил: «Аркаш! Я перед тобой жутко виноват! Мы с папой с твоим пропили велосипед твой…» И он у меня работал на картине «Чужая Белая и Рябой» (1986 г., по повести Б. Ряховского «Отрочество архитектора Найденова», эпизодическая роль – брат «Балды». – А. С.). И вообще он – чудеснейший человек! Я меньше знаком со вторым Володиным сыном (Никитой. – А. С.), а с Аркашей был очень близко знаком. Чудеснейший, нежнейший человек! И вот мы с ним, как бы со скорбными лицами, иногда встречались и вспоминали пропитый нами велосипед. За который Володя заплатил гениальным исполнительским циклом своих работ, своих песен…» (раздел «Общежитие ВГИКа. Воскресенье»).
    В авторской передаче Соловьева использованы также фрагменты программы «Владимир Высоцкий. Монолог» (а/с и реж. К. Маринина, Главная редакция кинопрограмм ЦТ, 1987 г. (видеозапись в студии «Останкино», 22 января 1980 г.)).
    Сергей Соловьев и Аркадий Высоцкий (родственник Стаса) сыграли эпизодические роли в картине кинорежиссера А. Итыгилова «Смиренное кладбище» (1989), снятой по одноименной повести писателя С. Каледина.
    P. S.
    Кинорежиссер размышлял: «Я задумываюсь: кто придет на место Абдулова, Янковского. На место Высоцкого. Неоткуда взять». (А. Ванденко, «Сергей Соловьев: "Россия теряет тех, без кого народ перестает думать"»: интервью, «Собеседник», № 15, 12 апреля 2013 г.)