Мой первый друг, мой друг...

В краю берёз, осинок, где над полем
Небесный свод по-прежнему высок,
Жила девчонка и росла на воле,
Как птичка  или скромный стебелёк.

Ей было шесть, когда она несмело
И в жизнь мою, и в наш отцовский дом
Воробышком растерянным влетела,
И долго оставалась в нём.

А были с ней во многом мы различны-
По "внешней форме"-...как вода и снег.
Она порой  казалась эксцентричной,
Но близкий мне по духу человек.

Когда за огородом разливалась,
Как море, лужа в пору вешних дней,
То, не сдержав восторг, она пускалась
В дырявой ванне в плаванье по ней.
Ну, а потом, усевшись на заборе,
Чтоб к солнышку чуть-чуть поближе быть,
В промашке той совсем не видя горя,
Могла одежду мокрую сушить...

Мы с нею книги умные читали,
Случалось, пели песни под луной,
А о любви мы вовсе не мечтали-
Ни о "небесной" и ни о земной.

Я тайно всё свои кропала "стансы",
О них и с ней не смея говорить,
Она же пела арии, романсы:
Ей было на роду артисткой быть.
В ней были явны признаки таланта,
Когда она являлась предо мной
Наталкою, Кармен иль Иолантой,
А иногда "неверною женой"...

На солнце что ли виноваты взрывы,
Когда они идут на нас волной,
В том, что "души прекрасные порывы"
Увы "недолговечны под луной"?

Не переснимешь жизнь, как киноплёнку.
И эту данность нужно принимать:
В почтеннейшей матроне ту девчонку
Теперь мне очень трудно увидать.

Прости, мой друг, мы обе виноваты,
Что ясность дней сменила тень ночей...
Мы понесли печальный груз расплаты,
Не устоявши против мелочей.