Великому Л. Н. Толстому. Поэтическая атмосфера

     Дома ещё не спали. 
Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд,
слушая каждый необыкновенно-красивый аккорд.
   Как только Николай вошёл в залу,
его охватила та любовная поэтическая атмосфера, предшествующая любому  балу,
которая царствовала в эту зиму в их доме и которая после устроенного Йогелем бала,
казалось, ещё более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей,
что очутились в центре внимания зала.  -
Соня и Наташа, в голубых платьях, в которых они были в театре,
хорошенькие и знающие это, слушая каждый восхитительный аккорд,
счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд.
   Денисов пел сочиненное им стихотворение «Волшебница»,
к которому он пытался найти музыку:
  Волшебница, скажи, какая сила
Влечёт меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам! -
Пел он страстным голосом, подобным тому, что используется в театре тенорами,
блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми чёрными глазами.
   Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь с наслаждением
и в особенности оттого, что Денисов восторгался её пением.
   В голосе её была та девственность, нетронутость,
 то незнание своих сил и та необработанная ещё бархатность,
которые так соединялись с недостатками искусства пения,
что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
Это был голос-наслаждение!
   «Что ж это такое? - подумал Ростов, услыхав её голос и широко раскрывая глаза. -
Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» — подумал он.
И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы
и всё в мире сделалось разделённым на три темпа, что почувствовал он:
    «Oh mio crudele affetto...  * 
Раз, два, три... раз, два... три... раз...
Oh mio crudele affetto... Раз, два, три... раз…»
Вот оно - настоящее... высший исполнительский класс…
   В душе Ростова тронулось что-то лучшее, что было в его душе,
словно чудные звуки в лире.
И это что-то было независимо от всего в мире и выше всего в мире.
______
* Oh mio crudele affetto – О, моя жестокая любовь... (итал.) 
_____
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том второй. Часть первая
XV
  Дома еще не спали. 
Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд.
   Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после… бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей.
  Соня и Наташа, в голубых платьях, в которых они были в театре,
хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд.
   Денисов…пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам! -
пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми чёрными глазами.
   Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением.
   В голосе ее была та девственность, нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пения, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
   «Что ж это такое? — подумал Ростов, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. — Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» — подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и все в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto...  * Раз, два, три... раз, два... три... раз... Oh mio crudele affetto... Раз, два три... раз… вот оно — настоящее... 
… как тронулось что-то лучшее, что было в душе Ростова. И это что-то было независимо от всего в мире и выше всего в мире.
______
* Oh mio crudele affetto - О моя жестокая любовь... (итал.)