Прости, Шекспир, я снова о своём

(венок сонетов)

1.
Не властна ночь над тьмой твоей руки,
Когда в ладони догорают звёзды,
И – кажется – что возвращаться поздно,
На дно забытой сумрачной реки.

Здесь мы с тобой от пепла далеки.
Мы не сгорели в призрачных ответах,
Остались, проиграв себя не ветру,
Но замыслу отозванной строки.

Так кто же – мы? Судьбы часовщики?
Придуманные странные поэты?
Всего лишь сочетанья тьмы и света
На гранях догорающей тоски?

Я – тень ключа из охлаждённой стали.
Ты – боль разлуки на раскрытой дали.

2.
Ты – боль разлуки на раскрытой дали.
Меч сумрака в твоей руке – всего лишь тень.
Ты не излечишь от ночной печали
Внезапно наступивший светлый день.

Я не открою дверь, что указали.
Я преломлюсь в протянутой руке,
Мы обороты призрачной медали –
Монеты солнца в детском кулаке.

Загадки. Жесты. Флажолеты смысла.
Безжизненно-живые по утрам –
Мы призраки огня, что снова изгнан,
Дождя биеньем в вечный океан.

Любые рифмы утром мне горьки.
Слова – лишь кровь в движении строки.

3.
Слова – лишь кровь. В движении строки
Опять царит послушная удача.
Читающий тебя переиначит,
Ведь с ним вы окончательно близки.

Ты – замысел. Я – черновик теней.
Ты – шаг, а я – последнее творенье,
Что не звучит до часа сотворенья,
А, может – окончанья вечных дней.

Начертан здесь. И вычеркнут вон там.
А далее – стирает время руны,
Сквозь сердце прорастают ветра струны
И слышится прощальный птичий гам.

Куда бы мы с тобой не убежали –
Песок и пепел рухнувшей скрижали…

4.
Песок и пепел рухнувшей скрижали?
Прекрасный мир придумает сюжет,
Где нас с тобой совсем не обижали,
Но – говорили правду? Точно – нет.

Так нам всё лгали – Бог, открытья, вера?
Так иллюзорен быт в привычной тьме,
Альтернативой – мрак, огонь и сера,
И чёрный всадник на ночном коне.

Смешные сказки собирай для песен.
А всем иным – до горизонта – лги,
Что этот мир совсем не интересен,
Что с этим миром – вы всегда – враги.

В биенье сердца призрачной земли –
Дороги, что как вены, проросли.

5.
Дороги, что как вены, проросли,
Чтобы по ним мы кровью пробегали
В ответ на злое рассеченье стали,
И прочие шальные пустяки.

Ты – образ. Я – художественный знак.
Ты – запятая, я – строка в абзаце,
Но истина укрыта за форзацем –
Изнанкой смысла. Что ж. Да будет так.

Скрепляя книгу – думает поэт –
Что открывает дверь в миры без боли,
Одним лишь точным направленьем воли
Подчёркивая искренний ответ.

Но тщетны будут все его усилья.
Опутали – шаги. Закрыли – крылья.

6.
Опутали шаги, закрыли крылья,
Сожгли дома, разрушили мосты,
Любовь и веру заменили пылью
Со дна речной житейской пустоты,

И продали, и докупили воли,
И смех, и боль, и тьму, и вечный свет –
Всё это время сложит к изголовью
Тех, кого завтра рядом точно нет.

Искать ли смысл? Предаваться страсти?
И преклонять ли перед кем-то тень –
И ты, и я… так в чьей там будет власти
Пора нелепых нужных перемен?

И вот – итог. Нас поглотит бессилье.
Бесплодны все сомненья и усилья.

7.
Бесплодны все сомненья и усилья.
Внезапно смертен всякий человек.
И не нужны нам ангельские крылья,
Чтоб эту ересь осознать. Навек.

Молиться ли? Просить? Вершить деянья
Фигурами на шахматной доске?
Склоняться ниц в надежде подаянья
Иудиных лобзаний на виске?

Смешные люди думают, что вечны
Шаги и жесты на дорогах сна.
Нет, друже, даже тени – быстротечны,
Сотрёт их светом тёмная луна.

Любовь и смерть – такие пустяки.
Ты камнем ощущаешь дно реки.

8.
Ты камнем ощущаешь дно реки,
Тебя швырнули в водные страницы.
Всё, что ты можешь – уцелевшим сниться,
Но эти сны так призрачно тонки.

И над тобой – речные огоньки,
В холодном небе пролетают птицы,
И память вновь стирает чьи-то лица,
Освобождая тьме черновики.

Да – белый лист. Да – первые слова.
Всё, что пришло – упало в бездорожье,
И жизни смерть, конечно, не дороже.
В конце сквозь тело прорастёт трава,
И мир сотрут – от страсти – жернова.
Исток забыт. История – мертва.

9.
Исток забыт, история – мертва,
Сгорели книги, надорвались струны,
Таро разъято, выдуманы руны,
И нас под вечер поглотит листва.

Во снах ночного злого божества –
Добрейшего злодея всей Вселенной –
Мы будем бесконечны и нетленны,
Пока наутро не взойдут слова.

Так сеятель не знает никогда
О том, что поле заболеет хлебом,
О том, что зреет за последним небом
Дождей холодных жадная орда.

Но – приближая время волшебства –
Сквозь море проступают острова.

10.
Сквозь море проступают острова.
Сквозь замысел ты прорастаешь смыслом,
Считая, что мой мир совсем немыслим,
А я – осколок злого колдовства.

Из льдинок букв не сложится сонет.
Из трав сгоревших пламя не восстанет.
И ты, и я – лишь дань случайной тайне.
Оглянешься во тьму – а нас и нет…

Мы есть в тени. Мы – плоть от мрака крови;
Кресты сомнений на путях дорог;
Дожди, идущие по круговерти кровель;
Последних предложений точный слог.

Я был тобой. Ты завтра будешь мною.
И речь твоя болеет тишиною.

11.
И речь твоя – болеет тишиною,
А я тобой болею. Как всегда.
Нас смоет бесконечною волною
Вода сомнений. Истины вода.

Мы не узнаем в узниках друг друга,
Железной маски искренность храня,
Хотел бы стать я завершеньем круга,
И пеплом слов сонетного огня.

Но разных комнат мы дыханье слышим.
Эпохам пересечься не дано.
Ты – выше слов, я – постиженья ниже,
Ты – камень. Я – ночей речное дно.

И встреча нас с тобой не опьянит.
Но птица пролетает сквозь гранит.

12.
Но птица пролетает сквозь гранит,
Но нет – не птица. Тень последней птицы.
И надо бы сквозь сумрак возвратиться,
Пока свечи огонь во тьме горит.

Мы говорим – сюжетность не права.
Ломаем, словно плитку шоколада,
Отраву сна и постиженье ада –
Да. Понимаю. Всё равно – слова.

Они – обманут? Я обманут тоже?
За строками не видно мне лица,
Но, если дочитаешь до конца,
Постигнешь то, что мне всего дороже?

Мой слог подложен – строками болит.
И стебли разрывают панцирь плит.

13.
И стебли разрывают панцирь плит.
Мне сказок надарили на прощанье…
И я – уехал. В полном осознанье,
Что больше мне никто не позвонит.

Мечта была. А был ли я мечтой?
Скорее – лёгким росчерком печали,
Морским сомненьем, самомненьем чаек,
Наполненных извечной пустотой.

Сквозь годы дел и сумерки миров
Смотреть назад – напрасная примета.
Неповторимым стало это лето;
Непостижима та моя любовь.

Никто из прежних не пошёл со мною.
И ключ на берег выброшен. Волною.

14.
И ключ на берег выброшен волною,
Скрипичный ключ от звонких давних снов.
И стало снова точкой отправною
Сомнение, что в мире есть любовь.

Так я, по кругу образа блуждая,
Опять пришёл к истоку дел и слов,
Как вечный путник, что от ада к раю
Сегодня возвратиться – не готов.

Я – образ, сумма слов, молчанье эха.
Ты – адресат мой, найденный в сети.
Круговорот сонета – только веха,
Отметка, чтобы замыслом дойти.

В ладонях слов – лишь пепла мотыльки.
Не властна ночь над тьмой твоей руки.

15.
Не властна ночь над тьмой твоей руки.
Ты – боль разлуки на раскрытой дали.
Слова – лишь кровь в движении строки,
Песок и пепел рухнувшей скрижали.

Дороги, что как вены, проросли,
Опутали шаги, закрыли крылья.
Бесплодны все сомненья и усилья –
Ты камнем ощущаешь дно реки.

Исток забыт. История – мертва.
Сквозь море проступают острова,
И речь твоя болеет тишиною,

Но птица пролетает сквозь гранит,
И стебли разрывают панцирь плит,
И ключ на берег выброшен волною.

/ключ –17.03.19/
/венок сонетов – 22.01.2023/