О тёте Розе в театре

                Одни   приходят   в   театр   (храм   искусства   и   обитель   прекрасного)   чтобы   посмотреть…   другие   приходят,  чтобы    таки   и  на   них   посмотрели…

                Муж   тёти   Розы   работал   в   одной   конторке.   Работа   была   так   себе  -  с   негнущимся   графиком…   деньги   платили   хорошие…   но   мало…   Почти   на   месяц   хватало  -   но   последние   25   дней   хоть   волком   вой.   А   тут   ещё   их   директор   серьёзно   поссорился   со   своей   женой   и   решил   уволить   всех   её   родственников.   Среди   веских оснований умных не нашлось,   кроме   как   всей   канторе   написать   заявление   по   собственному   желанию…   под   его   диктовку…
                Почти   месяц   провёл   Яша   в   безрезультатных   поисках   работы,  может  потому,  что  искал   приличную работу,  но чтобы  она   была  не  связана с  трудом,  пока   Тётя   Роза   (через   своего   приятеля   Арнольда   Моисеевича)   не   устроила   Яшу   в   театр.  Так,   как   Яша   ГИТИСов   и   МХАТов   не   заканчивал,   пришлось   ему    в   театре   служить   Мельпомене,   изображая  (из-за   кулис)  то   стук   дятла   в   весеннем   лесу…   то   цокот   копыт   кавалерийского   эскадрона…   особенно   замечательно   получался   у   него   вой   голодного   волка,   лунной   зимней    ночью  -  аж   на   галёрке  зрители   крестились…   
               Затем   пошли   поручения   посерьёзнее.   Как-то   в  театре   ставили    “Отелло” (по  одноимённой  трагедии  У. Шекспира).  А  так,   как   Яша   тоже   принимал  участие   в   сценическом  воплощении  невиданных  романтических  страстей – тётя   Роза   решила   наведаться   на   премьеру.   Вот   и   театр  -   ложи  блещут…   народу  уйма… проникновенные  рулады  оркестра…   Тётя   Роза   обратила   таки   на   себя   внимание…   Одна   из   её   знакомых   спрашивает   у   своей   подруги  -   "А    шо   это   Роза  так   пронзительно  и   залихватски   кашляет…   не   переставая…   все   на   неё   даже   оглядываются...  У   неё   что -  таки   бронхиальная   пневмония?"   -   "Та   не,   я   смотрю   она   сегодня   надела   новое   розовое   платье…   и   хочет  привлечь   в   себе   внимание"…  Спектакль   прошел  -   а   Яша   так   и   не   появился.   Уже   дома   он  рассказал   тёте   Розе,   что   когда  (в  4-м  акте)  -  Дездемона  уже  готовится  ко  сну,  напевая  грустную   балладу  о  плакучей  иве… трогательно  шепча  молитву   “Ave  Maria”…   влезает  на  супружеское ложе… а  Отелло,  задув  свечу,  готовится    в  ужасном  гневе  душить  Дездемону,  надо   было   незаметно   затащить  «bourdalou» (ночной   горшок)   Дездемоны  (стоящий   на   виду) под   кровать,   чтобы   его   в   порыве  страстей   случайно   не   опрокинули…   мало   ли…   что   там   в  этом  горшке…-   Вот   Яшина   задача   и   была  (лёжа   под   кроватью)  незаметно   для   зрителей   это   сделать…
                Однажды   Арнольд   Моисеевич,   оттащив   Яшу   вглубь   кулис,  говорит   ему  -   "Беда   у   нас   Яша…   актёр   Исаак   Эпштейн  безвылазно   сидит   в   туалете   с   диареей…  сыграй   его   роль…   роль   то   пустяковая…   всего   несколько   слов  -   суфлёр   всё   тебе   подскажет.   Сюжет   незамысловатый  -   прекрасная   Жозефина   домагивается   пожилого   Дона   Педро…   а   он   ей   пытается   объяснить,   что   он   уже   “не   тот”   страстный   идальго…   далеко   “не   тот”…   Ну   в   общем   давай,   а   то   третий   звонок   скоро"…   Напяливают   на   Яшу   расшитую  ропилью   и   сандалеты…   натягивают   брагетты   (короткие,  набитые   ватой   штаны)…  одевают   седой   парик   и   рисуют   глубокие   морщины…  Вот   поднимается   занавес…   звучит   проникновенная   испанская   сюита…  В   кресле   сидит   очаровательная   Жозефина,   обмахиваясь   веером…   Выходит   и   Яша…   неотрывно   всматриваясь   в   суфлёрскую   будку.   Суфлёр,   попивая   чаёк,   говорит  (читая   сценарий)  -   "Дон   Педро   ходит   по   сцене"…   Яша   проходит   задумчиво   туда   сюда…  Суфлёр   правда   его   поправил   -   "Яша,   ты   ходи   не    «между тут»,   а    ходи   «среди здесь»"…    Затем   суфлёр  говорит  -   "…  Дон   Педро   садится   в   кресло…   да   не   к   Жозефине   в     кресло!!!  А   в   кресло   напротив"…   Яша,   со   словами   -   "А   я,   пожалуй,   тоже   присяду..." пересаживается   в   кресло   напротив…    Суфлёр  -    "Да   я   уже   не   тот…   глаза   мои   почти   не  видят"…   Яша  -   "Не   тот   я   стал…   не   тот…   не   вижу   ничего…   и   без   очков   не   вижу…   и   с   очками"…   Суфлёр  -  "Рук   почти   не   чувствую"…   Яша  -   "А  за   руки   лучше   помолчу…   рюмку   удержать   ещё   могу…   а   стакан   гранённый   с   водкой   уже   и   нет"…   Суфлёр  -  "Ноги,   столько   исходившие…   уже   не   слушаются"…   Яша  - "Да   что   руки...  а  мои   ноги…   столько   миль   протопали…   не   хотят   больше   шагать…   только   на   лошади   и   передвигаюсь"…   Суфлёр (как-то  неопределённо)  -   "…  Медленно   встаёт..."…   Яша   (слегка   в   растерянности)начал  импровизировать  -   "А   теперь   о   главном"…   (поглаживает   штаны   в   районе   гульфика)  -  "Шо-то   ЭТОТ...  вставать   стал   очень   медленно…   а   то   и   вообще"…  Крик   суфлёра  -   "Да   с   кресла  медленно   встаёт!  Просто   с   кресла   встаёт…   Дон   Педро!!!",         заглушают   бурные   аплодисменты   (переходящие   в   овации)   в   зрительном   зале…   
                Несмотря   на   потрясающий   сценический   успех,   Яше   больше   никаких   ролей   не   поручали.   Теперь   он   подвизался   на   сценических   подмостках   статистом -  участником массовых сцен (обычно  на   арьерсцене).    Одно   из   представлений  (окунуться   в   мир   прекрасного) решили   посетить   тётя   Роза,   её  мама   и   многочисленные   родственники.    Ну   спектакль   был   о   героическом   сражении.   Режиссёры   добились   потрясающего   раскрытия   композиционного   замысла   батальных   сцен   путем  визуализация    картины   жесточайшего   боя   на   экране  на   заднике   сцены    с   одновременной   игрой   актёров   и   ошеломительным   звуковым   фонограммным   обеспечением…   Особенно    трогательной   была   финальная   сцена,   когда   в   вечерней   дымке,   на   фоне   зарева   пожарища…   вся   сцена   заполнена   павшими   бойцами     в   разных   позах   (как   их   и   застигла   смерть   в   бою)…   Вот   тут   статистом   был   занят   и   Яша.    Звучит   проникновенная   музыкальная  композиция…   и   по  сцене   ходит   одинокая   белая   лошадь…      Подано   очень   эффектно.   Но    лошадь,   не   разбирающаяся   в  тонкостях   театрального   этикета,   решила   опорожнить   свой   желудок…   вылив   и   выложив   его   содержимое   на   голову   одному   из   статистов…  Им  (по   досадной   случайности)   оказался   именно   Яша…    Будучи,   мёртвым   по   сценарию,   Яша  мгновенно   схватывается…   и   с   криками…-   "Мать – перемать…   мало   того,  что    всего   пять   гривен    за   убиенного   платят…   так   ещё   и   обоср…  и   обосц…   с   головы   до   пят"…   В   зрительном   зале      бурные  и   продолжительные   аплодисменты...