До заката мы расставались

Я тебя целовал, родная,
и святою водою лечил,
вместе мы провожали стаи
журавлей до древних могил.
До заката мы расставались,
до рассвета бежала река.
Мы любить никогда не боялись.
Здравствуй, родина моя!
Ждут меня, молодые ребята,
верят молча в меня старички.
Все летают над полем орлята,
все поют, увеличенные зрачки.
Даже скалы просыпаются древние,
бьются водопады об камни,
что летят в пропасть, бешеные,
чтобы горные цветы не ранить.
А когда зажигаются светлячки
ночью призрачной, да туманной,
видно, как одуванчики
танцуют полем странно.
Там, где маршем солдаты шли!
Тишина сейчас, благодать.
Защищать бы границы свои,
защищать. Защищать.
Как же я тебя целовал,
я мечтал о тебе до комы,
чтобы с Богом твой храм восстал,
такой бережно знакомый.
Помню, как набрал я воды,
осторожно и прощая,
чтоб исцелить твои черты,
Родина, златоглавая.
Ты молчала, молчала о том,
что Царствие Небесное берётся силой.
Царь-колокол твой золотой,
звонят колокола всесильные.
Покатились купола, как головы,
стены упали медленно,
ХРАМЫ ВОСКРЕСЛИ НОВЫЕ,
С НОВОЙ ВЕРОЙ.
О ПРИШЕСТВИИ ХРИСТА
НИКОМУ НЕ ГОВОРЯТ.
НО Я СЛЫШАЛ ГРОМ В МЕТЕЛЬ
И КАК ВЫЛА СТАЯ ДРЕВНИХ ВОЛЧАТ.
Единственный рисунок не сжёг,
здесь печать и великая вспышка...
Разве мог он! Разве мог?!
Предать родину,
ведь он же РУССКИЙ МАЛЬЧИШКА.
ЭТО ЦЕПИ ШУМЕЛИ НЕВЫ,
РАЗВОДИЛИ МОСТЫ. РАЗВОДИЛИ.
А МАЛЬЧИШКА ЛЮБИЛ КОСТРЫ,
ЧТО НЕ ВСЕ ЕЩЁ РЕКИ ЗАЛИЛИ.
Взял он чёрный карандаш!
Фронтовой, но черный
и как начал бомбить стихи
на воздух позолоченный.
НЕПОБЕДИМАЯ, ВСЕСИЛЬНАЯ,
НЕПОКОРИМАЯ СТРАНА.
С БОГОМ ВОСКРЕСШАЯ. РОССИЯ.
ЗВОНЯТ СТИХИ-КОЛОКОЛА.