До тридцати

ДО ТРИДЦАТИ
До тридцати мы никакие.
После - чужие, можно - другие.
Усталость наваливается борцом
с намазанной кожей, кривыми руками
и нет уже сил отползти от татами
за круг, где тебе смажут йодом лицо.

До тридцати мы молодые.
После - седые и просто чужие.
Удивляет лишь то,
на чём останавливается взгляд:
на улитке, листве,
бездомной собаке, (ряд
можно продолжить), -
дожде, капле дождя.
Надо всем, что устало
от самого себя.

До тридцати, … до тридцати, мой друг
можно еще за флажки и за круг,
после: нельзя. У охотников нюх
на ослабевшую птицу и стая
не обернется на выстрел, взлетая.
До тридцати мы все огневые.
После музейные и восковые.
Ни с того ни с чего
начинаем прощать скворцов,
мудрецов, поэтов и подлецов,
последних с первыми
не отождествляя,
но всё, равно прощая, виляя
при этом хвостами,
словами, делами
перед хозяином, скажем, неба
за понюх мысли, за корку хлеба.
1997 ДЕКАДАНС