Петруша

               

Однажды прохладным, осенним днём, мы с моей супругой Галиной проходя на рынке в Кокчетаве мимо рядов где продавалась птицеводческая продукция, остановились перед картонными коробками с цыплятами. Маленькие жёлтые комочки сбивались в единую кучу, при этом крайние напористо стремились пробраться в середину, туда в гущу своих братьев и сестёр, где было чуточку теплее. И вся эта копошащаяся масса издавала сплошной призывный писк, зовущий своих неизвестных мамочек. Ведь каждый из них появился на свет из инкубатора и ни разу не видели родного. заботливого крыла и не слышали кудахтанья своей мамочки-квочки.
- Давай возьмём одного- предложил я Галине ни с того ни с сего.
-Зачем? и кто за ним будет ухаживать, ты что ли? И чем его кормить? - ответила она, окинув меня испытующим взглядом. И как ты его до дома донесёшь? Нет уж, давай не будем.
 Но поскольку я не услышал в её голосе обычной непреклонности, то упрямо продолжил её уговаривать. 
- Смотри какие они все хорошенькие!
Я выхватил из обшей массы одного и поднял этот пушистый, трепыхающийся комочек до уровня её миловидных глаз, в своих ладонях, сложенных лодочкой. Бойкое существо приподнявшись на своих тонких лапках и набрав воздуха в свою маленькую грудку, громко и призывно пискнул. Это сломило сопротивление моей обычно непреклонной подруги.
                Женщина владелица коробки пыталась уговорить меня взять несколько штук, мотивируя это тем, что так больше шансов, что они в коллективе легче выживут. Но я на её уговоры не поддался и только получив от неё подтверждение, что выбранный нами циплёнок вырастет петушком, расплатился и накрыв его сверху второй ладонью так и понёс это сокровище домой. По дороге Галина вдруг вспомнила, что у нас дома есть ещё одно существо - кот Фунтик, которого нам привезла из Томска наша дочь Маша, приезжавшая на каникулы, да так и оставила, вернувшись на учёбу. Он жил  нами уже пятый год и о нём тоже можно было бы рассказать много чего интересного. Да, вот о об этом я как то не подумал сразу. - Ну ничего будем решать проблемы по ходу дела - успокоил я себя и Галину.
                Придя домой мы выпустили Петрушу (так по дороге мы нарекли нашего подопечного) предварительно перед этим отправив Фунтика на балкон, на свежий воздух. Надо сказать, что Петруша быстро освоил пространство зала, бодро и уверенно разгуливая по паласу. Мы с Галиной какое-то время наблюдали за этой забавной картиной, устроившись в креслах. Затем каждый занялся своими делами, Галина ушла на кухню готовить ужин, а я занялся обычным делом, рисовать эскизы сувенирной продукции, краем глаза наблюдая за птенцом. Так прошло какое-то время. - Ты там Фунтика не заморозишь? - раздалось из кухни - надо бы его впустить, но куда мы денем малыша?
                Мне пришлось отложить блокнот с карандашом и после некоторых раздумий, но так и не придумав ничего путного, встать и идти вызволять Фунтика из заточения. Подхватив по дороге Петрушу и держа его в одной руке, другой я открыл балконную дверь и впустил котика в комнату. Фунтик подошёл ко мне и стал принюхиваться, уставившись немигающим взглядом на крохотного незнакомца в моей руке. Затем встав на задние лапы, почти дотянулся одной передней до моей руки с зажатым в ней птенцом. Я инстинктивно прикрыл того своей другой рукой и отошёл  в угол снова усевшись в кресло. Фунтик тут же последовал за мной и стал тыкаться своей мордочкой и принюхиваться к нашему новичку в убежище из моих рук.
                Сначала я опасаясь инстинктивной действий, естественно могущих последовать со стороны кошачьего существа отвёл руки вверх. Но потом понял, что нас не оставят в покое и решил - будь что будет. Хочешь не хочешь, а придётся их познакомить поближе.  Опустил руки, но не разжимая их дал Фунтику понюхать чужака, затем осторожно, готовый в любой момент снова захлопнуть, приоткрыл ладонь. Обе животинки оказались носом к носу. Но не успел Фунтик поднять лапу как Петруша вдруг неожиданно клюнул его. Прямо в нос! От неожиданной боли бедный Фунтик отскочил и стремглав ускакал на всех порах, позорно ретировался в другую комнату. Я тоже не ожидал от Петруши такой отваги. Но это подтвердило то что он не курочка, а конкретный петушок.
                После этого я опустил Петрушу на пол и он снова стал везде разгуливать как в своей вотчине. А Фунтик, вернувшийся через некоторое время, скромно улёгся в сторонке, так и не предпринимая больше попыток поближе познакомится с отчаянным петушком. Но вот за окном уже стемнело и следовало подумать, как устроить нашего нового питомца на ночлег. У нас ещё не включили отопление, и чтобы он не мёрз надо было придумать куда его деть, ну не в постель же с собой. Покопавшись в шкафу, я нашёл пару тёплых тапок, взяв один я попытался как-то пристроить в него птенца, но он ни за что не желал залазить внутрь, и как я не пытался его туда затолкать он упирался изо всех сил. Когда я наклонял тапок чтобы он туда хотя бы проваливался под собственным весом. Но он упрямо пятился назад...
                Когда я уже совсем отчаялся и готов был оставить все попытки, мне пришла в голову спасительная мысль. - Я наклонил тапок в другую сторону! и – Эврика! Он сам забрался в тапок и тихо замер там до самого утра. Галина только молча покачала головой. Чем мы его кормили? На следующий день я купил пачку крупы, и он стал её клевать за милую душу. Вот и ещё одна проблема благополучно разрешилась. Поилку я устроил из консервной крышки под винт. Это была уморительная картина - как он пил. Подойдя к поилке и набрав в свой клювик воды, он поднимал его вертикально вверх, при этом пятился делая несколько шажков назад. Проглотив содержимое, снова подходил к поилке, набирал воды, задирал голову вверх, пятился, глотал и снова подходил. Это повторялось пока он не утолял в конце концов свою жажду.
                Шел день за днём, Петруша подрастал и я радовался что всё идёт хорошо. Но вот однажды я обратил внимание что он тал каким-то вялым и перестал есть и пить. Конечно я переполошился и чуть не впал в панику. Потом взял себя в руки, взял его в руки и внимательно его осмотрел. И тут увидел, что гузка этого бедняжки вся в засохшем помете. Он просто не мог уже который день облегчиться. Тогда взяв щетинную кисть, я сначала размочил эту коростку, а затем смыл её остатки и привел его причинное место в надлежащий порядок. Надо сказать, что я тогда по натоящему поволновался и попереживал за нашего кроху. Но к счастью всё обошлось и к нему опять вернулся былой аппетит.
                Петруша снова бодро расхаживал по паласу, не обращая внимания на лежащего где-нибудь с краешка Фунтика. Постепенно желторотый стал меняться, сначала побелели крылышки, это на них начали расти пёрышки. А его многочисленные какашки приходилоь всё чаще отскабливать от поверхности паласа. Иногда Петруша устраивался на отдых пристроившись под тёплый бок своего миролюбивого соседа. Так они сдружились и проводили время вдвоём в совершенном благополучии, так как им не приходилось делить один и тот же кусок. Правда теперь мы уже начали прикармливать нашего дорогого птенчика мясцом, нарезанным в виде маленьких червячков, но это было не в ущерб его дружку.
                Когда я приходил домой  работы, он неотступно следовал за мной ожидая когда я, как обычно, устроюсь на отдых в кресле. Тогда он по моим вытянутым ногам как по насесту шустро пробирался ко мне на грудь и устраивался под моим подбородком в подключичной впадине. Это было его любимое место, там ему было уютно и тепло. Видимо, чувствуя моё постоянное внимание и заботу он решил, что я его мамочка. Так мы и перезимовали, к весне он уже превратился в голенастого, уже достаточно оперившегося подростка петушка. мы всё веселее проводили своё совместное свободное время. Вот уже как полмесяца я учу его летать. Сначала он как раньше пробравшись мне на грудь пытался примоститься на излюбленном месте, я шутливо ругал его и сбрасывал на пол - раз другой, третий. Потом мне это надоело, и я стал его подбрасывать вверх, к самому потолку.
                На первых порах он, неуклюже махая крылышками сваливался на пол, амортизируя падение своими лапками. Затем крылья у него заметно окрепли и он, плавно приземлившись опять упрямо взбирался мне на грудь. Снова и снова я катапультировал его под самый потолок. Воздух со свистом проходил сквозь упругие перья и меня как веером овевало ветерком от всё более уверенных взмахов его крепнувших крыльев. Ему это всё больше и больше нравилось. Я уже всерьёз подумывал выйти с ним куда-нибудь на открытое пространство, где бы он вовсю опробовал силу своих крыльев и испытал упоительное чувство свободного полёта.
                Но наши планы расстроила моя Галина. Она по природе дотошная чистюля, долго терпела поточное производство Петрушиных какашек, не смотря на то что я аккуратно всё вычищал. А когда он стал совершенно независимым и даже регулярно покушался на мясную долю Фунтика, гоняя его почём зря, её терпению пришёл конец. И вот однажды она принесла картонную коробку и сказала, чтобы я посадил в неё Петрушу и потом мы пойдём с ней на её работу и отнесём нашего Петрушу. Там одна работница, живущая в частном доме, согласилась принять нашего петушка на своё подворье.   
                Делать нечего - тон у Галины был как раз такой, что не терпел возражений. Но я, поразмыслив подумал и правда - так будет лучше и прежде всего для Петруши. Всё-таки ему лучше быть среди себе подобных. Скрепя сердце я запихнул Петрушу в просторную коробку, и мы понесли его навстречу новой судьбе. Когда мы отдали коробку той женщине, а она её открыла, то тут же в испуге ойкнув отпрянула. Фыр-р-р! это наш Петруша как вольный сокол вспорхнул под потолок. Вот такая история.
                Снова жизнь в нашем доме потекла своим чередом. Я почти перестал вспоминать о нашем Петруше, но как-то однажды спросил Галину - как там, мол, наш Петруша, не сварили с него супчик? Она ответила - да нет, женщина та рассказала, что жив и здоров наш петушок, бойкий такой, гоняет там всех - верховодит. Ну что ж дай то бог...