Поезд до Чаттануги

               

             Таня… Я помню её первое появление в моей жизни – кареглазая, с русыми косичками, в лёгком цветастом платьице, совсем ещё девчонка, четырнадцати лет. Таня дочка друга моего отца. Она и её семья недавно перебрались из пригорода, в столицу, где и обживались на новом месте. Обычная девчонка, каких много вокруг, смешливая забияка. Не скажу, что она мне не понравилась - я, вообще, не придал тогда этому факту никакого значения.                              
             В то время меня не то что бы не волновали особы другого пола – с этим, как раз, всё было в полном порядке, но видимо под воздействием произведений античных скульпторов, у меня сложился вполне определённый идеал женской красоты. И когда мой угрястый одноклассник Серёга Жуков решил похвалится, и на перемене, между уроками показал всем, сделанную им фотографию тела обнажённой соседской девочки двенадцати лет, я со знанием дела раскритиковал его. Но не за то, что он сфотографировал несовершеннолетнюю, а за то, что не нашёл ничего красивого в этом несформировавшимся тельце. И надо сказать, что он принял мою критику всерьёз. Ведь я уже, к тому времени, прослыл художником среди друзей и моё мнение на него, таким образом реально подействовало.
              Не скажу, что я сам никому не нравился. Мои сёстры передавали мне, что, к примеру, одна моя одноклассница, Василиса, гречанка с огромными чёрными глазами, якобы ко мне, очень неравнодушна. Или, к примеру, то что я очень нравлюсь соседской девочке одиннадцати лет. Было ещё несколько подобных фактов, но не буду об этом распространяться так как не придавал ещё тогда этому серьёзного значения. Скажу больше, это ни в коей мере не тешило моё самолюбие.  И это, в общем то нормально.
               Но вот был случай, когда мне в любви признался мальчик! Потом, позже я узнал, что и такое бывает. Не знаю, что в его жизни пошло не так. Он приезжал с другого конца города, только чтобы увидеться, и мне стоило некоторых трудов, чтобы избавится от его внимания. И это в его то десять лет! Сам же я испытывал к своим сверстницам и сверстникам только дружеские чувства. Не было никаких проблем и комплексов, всё как у всех, ну разве лёгкий флирт, но совсем не серьёзный. Больше меня, ещё по сути совсем мальчишку, всё же волновали более взрослые женщины. Правда со временем, эта черта характера естественно претерпела определённые изменения.               
              Действительно, со временем всё менялось, и уже в старших классах появились и сложности, и проблемы, а всё из-за чего? - Да всё из-за того, что я, как и все парни в эту пору был готов совершать большие глупости, но не был готов к серьёзным поступкам. Да что там говорить, сплошной ветер в голове.
               А что же Танечка? Мы стали с ней дружить, встречаться, но очень целомудренно, а как иначе – всё же дочка друга отца. Но пришло время и меня призвали в армию. Писали друг другу письма, так ведь обычное дело… Так прошло два года…
               Вернулся домой. Встретились. Оба были рады несказанно. По крайней мере, мне так показалось. Но, я - то, уж точно. Увидел, как она похорошела, – ну всё при ней и фигурка и на личико, – ужель та самая Татьяна? Идём вместе по улице – парни заглядываются, пройдя мимо, оборачиваются… 
               Всё так бы и продолжалось, на том же уровне. И вот как-то она заглянула в гости – обещала же. Я обрадовался, поставил первую попавшуюся пластинку. Это была мелодия «Поезд до Чатттануги» в исполнении оркестра Глена Миллера из американского фильма «Серенады Солнечной Долины».               
               Впервые мы оказались наедине. Впервые оказались так близко друг к другу…
               Всё бывает в первый раз. И действительно всё было… Первый поцелуй, упоительно нежный. И ты видишь совсем рядом широко распахнутые глаза, а там всё то же, что чувствуешь сам. Ощущаешь её дыхание, а твоё перехватывает… Первое соприкосновение в танце, ощущение стройного, гибкого тела, одновременно упругого и податливого. Объятия всё крепче. Где былое целомудрие и стыд… Про всё это уже не думаешь – вдруг на нас снизошло какое-то чудесное, блаженное сумасшествие. Вкус девичьих губ, вкус нежной кожи – чистой, ещё не испорченный помадами, пудрой и кремами. И музыка, ритмичная, джазовая. Тела двигаются в едином порыве, то в унисон, то скользя навстречу друг-другу… 
                Ах Таня, Таня, Танечка! Как ты была прекрасна! Было всё – и первое признание, искреннее, как признание вины, потому что слова рождались с трудом, с душевными муками и терзаниями, потому что осознаёшь им цену. Ведь легковесные признания не искренни и обманчивы. А эти ты уже никогда не повторишь никому другому, никому и никогда…
                Ах Таня, Танечка, Татьяна! Мы целыми днями и вечерами безмятежно бродили по тенистым улочкам, бульварам и паркам родного города, согретого ласковым летним солнцем. Уединившись в укромном месте, с упоением предавались нежным и одновременно страстным поцелуям и ласкам. И тогда только яркие звёзды да светлая луна были безмолвными свидетелями наших счастливых часов и минут, которым как казалось никогда не будет конца. Но как говорится ничто не вечно под луной. Всё было, было…
                Были и размолвки, а затем нежные примирения, а потом, вдруг, видимо по чьему-то наущению, решилась на разрыв. Что ж, в этом я должен винить одного себя, свою нерешительность. Только болью отозвалось, как ты посмеялась над этим легко. На мою просьбу вернуть мои письма сказала - что сожгла их. Письма это такая тонкая связующая нить между двумя душами и сердцами – мостик, объединяющий нас во времени и пространстве. Она его сожгла тогда, не задумываясь, без сожаления… В скорости вышла замуж, родила сына. Узнал об этом от своих родных, так как наши семьи всё-таки дружили. Я же к тому времени, навсегда покинул этот город, где, хоть и недолго, но был по-настоящему счастлив. 
                А уже взрослая жизнь потекла своим чередом, я пытался все забыть, искал утешения в творчестве. Но ещё долго опальная душа не отзывалась на попытки найти в ней отклик. Как-то всё там перегорело. Но все прошло и быльём поросло…
                Да, вот такая банальная история, о первой несчастной и такой счастливой любви... Но я всегда буду благодарен Тане за это короткое, но такое удивительное лето, когда каждое утро просыпался в ожидании неминуемого счастья.  Потому что таково уж свойство человеческой души, что запоминается только самое светлое и хорошее.
                И историю эту, вкратце, я рассказал только лишь потому, что именно память об этом событии, как не странно, спасает меня от многих разочарований в жизни, и я уже столько лет верен одной женщине с которой, в конце концов, связал свою жизнь. И она подарила мне прекрасную дочь, а та уж, в свою очередь, трёх прелестных внучек.
                Ну а что же с Татьяной – спросите Вы? Недавно, я по телефону разговаривал с сестрой, и она мне сказала, что Таня… - тут я её прервал, потому что, ни смотря ни на что, желаю ей счастья, и надеюсь, что ничего плохого в её жизни не случилось… И теперь, когда я вновь слышу эту мелодию «Поезд до Чаттануги» всё вновь оживает в моём сердце. Только теперь эта мелодия не такая популярная и звучит всё реже и реже…
                И сейчас, когда я пишу эти строки, невольные слёзы так и льются из моих глаз, и ком подступает к горлу… Но это, только лишь, слёзы сожаления о нашей безвозвратно ушедшей юности.