Собачья жизнь

Когда Владик был ещё школьником, жила семья в селе. Его отец домой привёл породистую овчарку. У неё было длинное тело и огромная пасть. Выпустили во дворе. Там гуляли гуси, петух с гаремом несушек, пёстрый поросёнок. Не бросится ли она всех грызть? Нет, завиляла дворовой живности хвостом, не забыла даже бычка, выглянувшего из сарая. « Дура, или добрая для такой пасти» - подумал Владик. Прозвали её Пальмой. И в дальнейшие дни, бегая на цепи, одетой на проволоку, Пальма всем виляла хвостом. И живность, Владику так показалось, перестала уважать её. А она научилась стаскивать с шеи ошейник, и тогда перепрыгивала через ограду, и облаивала случайного прохожего. Прохожий обмирал, прощались с жизнью при виде оскаленного монстра, но она, подбежав, виляла ему хвостом. Пропала неожиданно. Перепрыгнула забор – и с концом.   
Полкан – другое дело.  Его отдали отцу Владика в зоне, где пёс стерёг заключённых. Отдали потому, что постарел. Так сказать, в хорошие руки.  Он, как и Пальма,  стал бегать на цепи от ворот до стаек. Но, в отличие от Пальмы, он сохранял серьёзный вид. Хвостом почти не вилял. Взгляд исподлобья. Первые дни он забивался в конуру, видимо, присматривался. С Владиком познакомился так. Тот вынес ему поесть в миске. А пёс её опрокинул. Владик хотел было поддать Полкану за неловкость, и тут же оказался на земле, с прокушенной ногой, видя над головой оскаленные клыки.  Не сказал про это Владик отцу, хромоту своим падением объяснил, иначе отец застрелил бы пса. Зато потом Полкан с Владиком стали  друзьями. Вскоре Полкан обжился во дворе. Семья поражалась – как он легко отличал хозяйских кур и поросят от таких точно, соседских, которые порой проникали во двор сквозь старый плетень, чтобы чем-то поживиться. Увидит Полкан чубатую курицу-воровку, и за ней, гремя цепью, а та, кудахча, пытается взлететь на плетень, но обычно оставляя в зубах овчарки полхвоста.
Так и прожил оставшуюся жизнь Полкан с новыми хозяевами, переехал с ними в город. Там он и постарел.
А когда стал Владик жить, уже в городе, собственной семьёй, пришла мода на маленьких болонок. Появились там-сям дамы с собачкой, на поводке водя лохматое четвероногое с чёлкой, прикрывающей глаза. Владик решил не отстать от моды. Вот и он вышел вечером с собственной моськой, которую назвали Тобик. Пошёл дождь. Видя, что пёс мажет в грязи лапы, Владик его быстрей повёл домой. « Придётся искупать» - подумал. Снял у порога поводок. А Тобик  шнырь в спальню. И на кровать. Лёг. Сквозь чёлку на Владика смотрели глупые глазёнки. Подарил Владик его  знакомому на работе.
Купили Владик с женой дачку. Каждый вечер приезжали подышать загородным воздухом на машине. Нравилось обоим ковыряться в земле. Однажды ковыряются, и видят у калитки мордочка любопытная. Смесь дворняги с болонкой: шерсть на теле гладкая, но глаза под чёлкой. Владик догадался, в чём суть любопытства пёсика, и кинул ему пол своего бутерброда. Любопытства того не убавилось. Взял Владик полпайки у жены. Кажется, удовлетворил. Повторялось это на другой день, на третий. И стал пёс встречать их. Обмолвилась как-то жена Владика: вон снова причапал. И дали дворняжке кличку Чапа.  А он увидит приближающую к дачке машину, и начинает прыгать, прыгать. Как спортсмен на батуте. Высоко, и на одном месте. Трогательно встречал. Привыкли к нему, полюбили. И осенью забрали домой. И  оказался он намного умней Тобика. Знал место у порога, терпел, когда времени не было его сводить погулять, не напакостил дома ни разу.
Но очередным летом собралась семью на юг, к морю. Отдали Чапу на время  родственнику, который жил в бараке, имел двор. Родственник привязал Чапу на верёвочку, просил не беспокоится. Когда семья вернулась с моря, родственник развёл руки: отпустил пёсика погулять, а тот пропал. Очень было жаль Чапу. Долго вспоминали его. И больше собак не заводили.