Крещенье

КРЕЩЕНЬЕ
Будто бы оркестр, морозы
медью грянули: «Крещенье!»
и к щеке примерзли слезы
пустоты нравоученья.

Из подъезда на дорогу,
как солдаты из окопа,
выбегаю, слава Богу!
Глаз коли, - не видят оба.

От «трескучего», как ветки
дух захватывает, кашель
тут же делает пометки.
Харк один другого краше.

Чтоб никто, не дай Бог, даже
сам Господь не знал, сбиваюсь
и кричу впотьмах, как сажа
в дымоходе: «Каюсь! Каюсь!».

Снег лежит, как покрывало
на умершем или мёртвом
тюль гардины и кресало
пахнет салом старым, твёрдым.

Аккурат под воскресенье,
если раньше не успели,
бьют свиней и палят сеном
их тела, чтоб розовели.

Где-то там, в мозгу и будке
пустоты и мирозданья,
мысли мышами шкребутся,
чуя сыр исповедальни.

Это свет через дорогу?
Или кошка? Или кто-то
в чёрном? Чёрт? Как сводит ногу
судорога и суббота.

Дело мертвых выть о мести.
Нам же лучше о конечном.
Смерть для мёртвых дело чести.
Ведь у них в запасе вечность.

Комплексуя, как Креститель,
сам себя крещу и хаю.
Сам себя, как искуситель,
искушаю и кусаю.

И на площади, при белом
люде, яростно раскинув
руки, птицей обгорелой
в снег валюсь, как камень в тину.

Тсс!.. Оркестр, звенящий медью, 
отыграв, поплелся к скверу.
Между жизнью и смертью
есть ещё одна жизнь - вера.
1998-2022