Смерть-15

Изо: зверь на колесиках - хит товаров нашего завода


3 книга:
Джексон – особь с писклявым голоском в женских трусах поверх черных штанов и трико… Осталось умереть всем, посещавшим его концерты –  и желательно не тянуть до 50-ти с помощью таблеточек, масочек…

Комм:
Джексон, Джордан, и Джонсон – всё великие люди…; прыгучие сукины дети…  (А Джонс?!)

2 книга:
Это к счастью, что я не могу жить без чувства жизни более пары дней – это как умирание от голода.

Комм:
Да, это счастье, потому как меня – видимо, как немца? - постоянно тянет ко всевозможной схоластике (хотя и не академической, не зубодробительной, а все-таки сдобной – вроде того же спорта…)

ЦИТАТЫ, Инесса Борисовна:
Плясуньи выглядели не лучше. Деревенея от ужаса, они изо всех сил пытались изобразить зажигательный цыганский танец. Увы! Больше всего это походило на предсмертные конвульсии марионеток! Тем не менее, им хлопали и даже вызывали на бис!

Комм:
Зловещих танцев море – и странным образом вся эта явно демоническая дрянь узаконена. Беснования в законе… Как можно бороться с теми же наркотиками, когда рядом такое? Это же неразлучная парочка, компашка… Ни с каким злом бороться нельзя – с той же коррупцией тоже – когда злу оставлен огонек на развод, для розжига любых размеров костра…

Инет, Князев, Горшенев:
Один весёлый парень
 На кладбище друзей своих позвал.
 - Хотите, на могиле спляшу я вам? -
 С улыбкой он сказал.
 Друзья остолбенели,
 Не доводилось видеть никому
 Таких безумных плясок:
 В прыжках он доставал рукой луну.

 Проказник разошелся,
 И начал он такое вытворять!
 Стал зарываться в землю
 И облик под землею свой менять.
 И с кладбища ребята
 В испуге разбежались по домам,
 А выдумщик-затейник
 Без зрителей один остался там.

 Он не был чародеем
 И в танцах ничего не понимал!
 Но просто в той могиле
 Его покойный дедушка лежал!
 Усопший был танцором,
 За семьдесят не наплясался лет,
 И тут с внучком Егором
 Любимый повторял свой пируэт.

Комм:
 Оригинально (такие люди готовы в лепешку расшибиться, лишь бы чем-то удивить – и их старания не всегда проходят даром... Жалкие-убогие, но как наяривают…)

3 книга:
Малахов: «всё, что осталось от дочери – это 8-милетняя внучка»

Родственница: «когда у нее не получилась первая семья, ей надо было сразу создавать вторую – и мы ее всегда отпускали» - но тут вдруг она от рака умерла…

Комм:
Жаль, что у Бога только один сын – мог бы прислать сначала старшего, потом среднего, потом младшего  -и после визита последнего мы бы наконец зажили как в сказке… (явно же, что с одного раза людишек невозможно исправить)

2 книга:
Человеку всегда будет где-то непонятно, непостижимо почему существует насилие, почему всё умирает, всё не вечно, почему зверье охотится друг на друга, почему дед поедом ест некую репку, бабка дедку, внучка бабку. Почему мы едим мясо, которое смотрело, дышало, вздыхало, мычало.

Комм:
Никто уже репу не ест – и каждый день едят мясо. И зверья так мало в лесах, что оно уже не охотится, только прячется… И невозможно понять, какие катастрофические изменения в мире завтра случатся… Хотя машинно-компьютерного тоталитаризма вряд ли удастся избегнуть. Машины-исполнители будут за компьютерное управление, а компьютер-управляющий будет за машинообразных исполнителей… (А люди? – а пусть эти призрачные идиотики еще   пушкина почитают, а потом и завянут вконец…)

ЦИТАТЫ:
Клинической Смертью я видел без грима
На лицах у светлых ангелов шрамы.

Комм:
И Христа, который больше на землю не хочет. А так же Богов – Один из которых Сам умирает и Ему с надеждой доктор Ницше щупает пульс, а Другой для людишек готовит Свой динамит…

Инет, Князев, Горшенев:
-Чем я заслужил судьбу несчастного изгоя?!
 Постоянно доставать себя вопросом: КТО Я?!!
 Мысли, что я демон, часто выжить помогали.
 Люди же повсюду так меня и называли.

 Припев:
 Ты, зловещая луна,
 В мои муки влюблена!
 Отобрав души покой,
 Что ты делаешь со мной?
 Может, ты мне дашь ответ,
 Почему весь белый свет
 Обозлился на меня?
 Для чего родился я?

 -Помню, как толпа крестьян убить меня хотела,
 После инквизиторы калечили мне тело!
 Все восстало против молодого некроманта,
 Сделав меня мучеником моего таланта.

 На половину человек - на половину я мертвец!
 Таким останусь я навек,
 Я будто волк среди овец!
 Полна страданий жизнь моя,
 Но выбор сделанный судьбой
 Нет! Изменить не в силах я,
 Война с самим собой!!!

Люди мне враги, а ведь когда-то были братья!
 Я на всю округу наложил свое проклятье -
 Гибнут урожаи, а вокруг чума и голод,
 И ветра залетные приносят жуткий холод!

Комм:
 Горшенев подох, а второй «лидер», Князев, бросил пить и занялся здоровым питанием и посещением качалки… (Могли бы и в Бога уверовать?! ведь в принципе блаженны нищие духом… И таких примеров среди разбойников полно…)





ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: осень 16г.



3 книга:
Помре Михалков-старший и тут же на экране фильмец, где Никита обсюсюкивает своего папашку. Мол, у меня чувства, я и знать не хочу про «деятеля»… – а тот опять: всю жизнь ездил по республикам, поднимал национальные литературы… Сынок зачитывает какой-то стихотворный бред (раз бред, то для детей, ага), потом некую «драму», опять же, про чувства, но папаша прерывает – не читай это, так, накатило когда-то, сейчас и слышать не хочу…

Еще: Никита: помнишь, у нас с тобой была смеховая истерика? Отец: я помню; я вообще люблю смеяться. Например, на спектаклях Художественного театра… И я с ужасом думаю, что этого театра больше нет  - они все умерли, все, до одного; никто не дожил до 90 лет…

Никита, панегирик, читается с умилением: «ты никогда не играл с нами и не говорил ласковых слов – и мы это принимали как должное и тоже ничего не говорили…»

Доконало: оказывается маленького папу, Сергея, в коляске разогнавшейся чудом спасли во время оно – а то ведь и не было бы не только его, «величайшего», но и всей  «ветви», «древа», всех  режиссеров, актрис…
(П.С.: хотя из любого младенца, грубо говоря, куска мяса можно «великого» сделать при наличии определенных внешних условий…)

Чего удивляться, что такие попадают в «великие», если есть образец, Пушкин  - грустная кондитерская фабрика. Лейся, бессмысленная песня, лейся, вейся, веревочка, вейся…

Комм:
А ведь это еще лучшие люди, всего лишь смешные (от худших, если  ты и уйдешь живым, то обязательно с очень плохим настроением…)

2 книга:
«…А тот парень умирает. Рак. Он – слесарь и застудил, наверное, бок под автобусами. Мучается, не знает. 4 месяца высокая температура. Не проходит и всё, а болеть – пока ничего не болит. Слабость только, а был здоровенный. Исхудал. Стал раздражительный, не очень-то подойдешь. А что жена у него? – пустота. Скажет ей, ища утешения: «сядь рядом» – она сядет и сидит, молчит. «Что, нечего тебе сказать? Ну иди тогда» – уходит. …Я бы ему сказала, что есть грех, потому что есть сатана…» /«Какой грех! Разве об этом надо! Надо о том, что жизнь не кончается, что есть Бог!..»/

…Но пойдет к нему не мой трепет, а мамино рвение, Бог грозный и сатанинские козни, и требование «смирись» /«смирис»/ - хватают тебя ухватистой крестьянской рукой за волосы и пригибают вниз.

Комм:
Мама к нему действительно сходила тогда – и ходила до самой смерти – и говорит, что он уверовал, причем просветленно (может, на деле не только про сатану ему говорила? Она ведь с чужими  на порядок более приветлива… А сам я его не очень-то помню, хотя на одной улице жили – только смутно крупную фигуру обычного молодого мужика… Я ведь в молодости был еще более отчужден и зажат, весь опыт первой половины жизни мне говорил только об одном: люди людьми не являются… Сейчас понимаю, что все зависит от твоей способности пробивать наросшую на каждого коросту и броню… - и этой способности  по-прежнему нет у меня, но я теперь расслаблен рядом с этими танками  и чувствую, что они там, внутри, тоже приятно расслабляются…)

ЦИТАТЫ, Мертвец:
Бессмертие нам не грозит, бремя сна
Теперь тяжелей, чем казалось вначале

Комм:
К старости становишься тяжелее, тебя тянет вниз – а вряд ли внизу рай…
И бессмертны только некие «зерна» в человеке – а вся прочая «солома» сто пудов сгниет или сгорит
А чтобы бремя сна полегче стало, я теперь на ночь не выключаю аквариум…

Инет, Адамович:
Четверо детей, пятым была беременна… Запалили часов в пять, под вечер. Немец пришел, выгнал Один мой хлопец скотину пас, а трое со мной. Моя хата была тогда дальше, где теперь колхозный двор. Немец пришел, выгнал. Собрались мы в хате, баб пятнадцать. Бабы сидят, как бы овцы, в хате. Думали: може, немцы только мужиков побили, а женщин не будуть бить.
Одна, Остапова мать, говорит:
— Нас живых запалят. Не захотел нас лобыты немец. Живых попалит.
А я вышла из хаты:
— Утекаймо, женщины, утекаймо!..

А две девочки у меня и мальчик. Оны, бабы, не схотели утекать, а я и пошла.
Немцы стояли, кругом сэло цепью обняли, тут цепь там цепь, и по селе ходили немцы. Так много. Я вышла на кусты в Богатье. Я не думала жить. Я не думала жить, а думала, куб[чтобы] он не глядел, куб нам от так черепа поснымало, куб мы свою смерть не видали.
— Бежим туда, куб мы не видали смерти! Где пуля в затылок или в плечи, — говорю, — нам попадет, то легче нам, а то так трудно дожидать вот, чтоб нас убили. Вот, чтоб мы видали свою смерть…

Никто не схотел, никто не схотел, а я взяла и сама побежала. Я побежала, начали бежать с Остапова двора, нашего суседа. От того суседа побежала, а уже людей пулеметом секут, и с того конца и с того люди, падают, падают… Уже и ноги мои не побежат, куды уже мне бежать — взяла я, под сараем легла.
Так сарай и так сарай, и так, а я легла за колодцем. Детей поукутывала лебедой, поукутывала, вот и лежу я, и лежу… А уже немцы там или полициянты, только воды напьется да: „А-а-ах!“ — скажет. А я лежу, лежу, лежу… Пули свистят, летят. Ну, меня убило! Слышу: не, ниц[2] не больно. И лежу, и лежу…

И вот дети мои. Мальчик — два года было Василю. Не заплакал! Маленький: два года, неделю было на третий.
— Мамо, — говорит, — утекаймо, утекаймо! Нас, мамо, не убьют!
— Ох, говорю, сынок, сейчас бежать перестанем, откинем ноги в ту сторону и в эту, расстанемся с белым светом, святое воскресенье. Зара[3] поубивают, зара.
— Не, мамо, нас не убьют!..
Это ж два года! О, он и сегодня слесарем у меня на ГРЭСе работает. Такой человек!.. А та девочка, шести лет, говорит:
— Вот видишь, мамо, даже мальчик каже, что нас не убьют. Убегаймо!
Вот и побежали. Под сараем легли…

Вот так, темнеть стало. Как огни, лампы зажигают. Лежим. Немец один сарай подпалил. Спичкамы. Еще один — вижу я — спичкамы. В синей одежде два немца стоят. Лежу, лежу, лежу… С детьми лежу, лежу и — молчат! Это так вот — абы мне не погибнуть или что?
Малый хлопчик и не заплакал! О!.. И так вот лежу! А там горит крыша. Сгорела. И немцы стоят, двое. Будто столбы синие. И стены начали гореть. И начала уже земля гореть. Это у самой земли трава та начала гореть. А я в середине лежу. И студова мне печет, и студова. Это благодаря, что, бывало, ткем сукно из овэчок, валяное. Так, было, пальто надела. А если б я в кофточке была — сгорела б. Только платок скинула — косы все обсмалились. А тут вот мое пальто шкварыцца, горит, а я его то песком, то так. Девочка — четыре года — визжиит! — спэклася. А я уже то так, то так. От-от-от погыбаю! От я погыбаю. А воны стоят, немцы. Не хотела, чтоб убило меня лежачую. Вот тянет меня немцу показаться, чтоб меня уже это убил. Уже нема спасенья — печет. Нехай, думаю, убьет. Только встану на немца идти — о, два стоят, — дети завизжали, а я — бух, упала. Так и лежу. Упала уже я и лежу.

И так вот помаленьку, так вот и гляжу: чи воны пошлы, чи не. Уже начало вот-вот гореть полымя, и оттуда, и оттуда. Смотрю это — ушли, ушли немцы. А я еще минуточку полежала, думаю, нехай дальше отойдут. А я за одежу всех детей, как взяла и дернула дальше, в конец огня… У-у-у!..

Лежим на лужке Остаповом. Уже так вот трясло, трясло сильно нас, о!.. А я уже думала: „На всей деревне одна я осталась“. Давай я уже браться за детей, то однэ сюда посадила — два года, а то — четыре года девочку — сюда, а там еще сзади идет. Пошла, пошла, пошла…

Комм:
 Я бы Алеся Адамовича заставил немцев в школе изучать. И не только немцев, а и всех их союзников… Наизусть пусть учат!

Хотя в иных деревнях столько хулиганья, пьяниц и уголовников бывало, что тоже приходилось спасаться (или надеяться, что не убьют, а только изнасилуют)

3 книга:
Фотографировал развалины, рисовал раздрызг – казаться могло что угодно, но это ведь душа моя  находила аналогии…

Я не доживу до 80, как мечтал. Люди без зубов, видимо, в принципе не доживают. Силы у меня уже убывают. Ежедневно по вечерам без сил и с больными ногами…

Но и Вовка, похоже, не доживет – язвой, как копьем проткнут, давление скачет…

Разве что, сильные средства могут помочь. Физический труд, помпа свежего воздуха, травы…

А еще мудрость моя соседствует с равнодушием. Даже о многом из интересного прежде теперь так отзываюсь: «забавно»…

Равнодушия, кстати, хватает: и родители, и брат, к примеру, не очень-то верят в  Женькин кашель. Человек от ужасных ночных приступов может умереть, а они уже несколько лет несут какую-то удивительную хрень, переночевать с ним, однако, не желая…

Комм:
Женька жил как лежачий камень – и к 45 под него все же стала вода разных опасных болезней затекать…

Вообще, все это писалось лет 7 назад, а моя ситуация остается прежней, она не ухудшилась – помпы работают. И к ним даже добавилась мощная помпа разнообразных аудио («кризис среднего возраста» - в музыку уже не веришь, а аудио-проза, например, политологи, еще не найдены)

И усталость почти никогда не бывает тотальной: подождешь немного и вдруг почувствуешь, что образовалось небольшое оконце  силы и некоторых возможностей – пусть и на 10 минут всего…

Мне даже интересней старость, чем взрослость! – как и детство было интересней…

2 книга:
Всё происходит как-то вдруг: вдруг уезжает кто-то и вдруг сходятся, вдруг умирают и вдруг сходят с ума - но и вдруг испытывают озарение или хотя бы подобие прилива сил. Ведь все заняты собой, свою судьбу бы разгадать, где уж чужую, которая есть загадка двойной сложности.

Комм:
Эти загадки тем хуже разгадываются, чем сильнее на них налегаешь – и все сбегают в коллектив, чтобы упростить себя, чтобы укрыться от себя… И я тоже рад отдохнуть от себя – не столько в коллективе, правда, сколько в каком-нибудь отвлеченном деле (а всякое дело, так или иначе, отвлечено)… Недавно прочел, что, к примеру, южные корейцы беззаботно общаются друг с другом, а вот русские все время настороже, ждут подвоха – я тоже людям никак не могу довериться… (Выходит, азиаты юны, просто у них была невероятно долгая юность?! Или же они так хитры, что уже шутя, не напрягаясь со всеми хитростями разбираются?! Нет, они как в коконах жили эти долгие века в своих коллективных муравейниках – и со своей личностной природой еще почти что не знакомы. Все личностное они заимствуют у нас, но это смешно и жалко – в конце концов им придется жить в полном смысле  самостоятельно – или же они обречены на массовое харакири и гибель в атомной войне, от оружия, специально предназначенного для массовых уничтожений…)

ЦИТАТЫ, Мертвец:
Пред зеркалом смерти займемся любовью

Комм:
Зеркало тире эстетика тире богатство… (но только телесно друг друга они полюбили, а смерть побеждает любые тела… Даже зеркала, видимо, она побеждает – хотя амальгамы, наверное, могут существовать тысячелетия…)

Инет, Лессинг:
7. Страх смерти происходит от того, что люди принимают за жизнь одну маленькую, их же ложным представлением ограниченную часть ее.

8. Если бы люди с ложным представлением жизни могли рассуждать спокойно и мыслили бы правильно на основании того представления, которое они имеют о жизни, они бы должны были прийти к заключению о том, что та перемена в нашем плотском существовании, которую мы называем смертью, не переставая происходит и в нас, и во всех существах и потому не может представлять ничего ни неприятного, ни страшного.

Были мировые мудрецы, которые жизнь считали наказанием; но считать смерть наказанием, конечно, не пришло бы в голову ни одному человеку в здравом уме, если бы не откровение.

Комм:
 Позитивистский болтун. Таким сентенциям цена 5 копеек за пучок. Наверняка сидел в идеальном кабинете и идеальным же почерком все эти благоглупости выписывал (пробил его по Википедии – оказался Эфраимом и масоном… Впрочем, на рожу истинный деревянный ариец… Всю жизнь, однако, именно с евреями дружил…)

3 книга:
...Все созданное не оказывалось жизнеспособным, умирало и превращалось в бурду прямо на глазах. Отвращение сразу после зачатия. Продавал по цене простокваши. «Что-то рисовал и писал вчера. Наверное, бурду, раз ничего не помню…»

Комм:
Созданы мы из спермы плевка – поэтому иначе и быть не может, что созданное нами как простокваша… Причем, убийственно создание иного – к примеру, каменных коробок и мыльниц на колесах – а вот простокваши – это чистый рай… (Все плоды как простокваша, вся еда… И одежда должна быть ватной  и дома должны быть сплошные перины…)

Впрочем, у меня еще и память плохая! – пусть люди с железной памятью пробуют обращаться с предметами потверже…

2 книга:
Мама три дня не варила грибной суп, всё беспокоясь насчет того, не отравлены ли грибы. Я её разубеждал, наконец сварила и я поел первый и, так получилось, что единственный. И вот я почти сразу почувствовал, что голова у меня отяжелела, стала какой-то не своей, ватной и вроде горло стало немного сводить. Немецким больше я не мог заниматься, стала мучить мысль о ботулизме. «А что отмахиваться, надо лучше сразу побеспокоиться, пока не поздно» - и стал жаловаться. Они смеются. Телевизор орет, Женька болтает – а у меня голова болит. Стали шалить нервы. И так прислушиваюсь, и эдак – нет, всё-таки есть что-то странное. Стал читать медицинский справочник, блуждая взором по строчкам. Кое-что подходит, только вот тошноты нет. Решил: «надо вырвать», но всё не мог себя заставить, пребывая в какой-то прострации, отупении /«вот так покорно умирают»/. Наконец выпил соды и склонился над грязным сортиром – нет, не рвется. Перечитал справочник и обратил внимание на самую последнюю строчку, на сообщение о том, что кипячение убивает эти бактерии. Вроде бы всё, можно вздохнуть свободно, но я уже раскрутился, я уже не могу вздохнуть свободно – хотя бы и потому, что голова продолжает оставаться странной. Никто из них к супу не притронулся. Я, конечно, чувствовал, что скорее всего всё это просто обычная мнительность, столь мне свойственная – недавно был случай, что меня цапнула собака и я боялся бешенства – и в итоге окажусь в смешном положении - но и юмор мне отказал, покрылся этим проклятым туманом. Нет, раз всё валится из рук – я даже телевизор не могу смотреть – надо пойти поспать, уйти от этого витающего призрака трагедии на ровном месте.

Комм:
Не жизнь, а песня… (В обычных комнатах  я и сейчас немедленно раскисаю, не могу там жить – у брата нормально чувствую себя только за компьютером; даже с племянниками уже задыхаюсь и желаю выйти погулять с ними на улицу)

ЦИТАТЫ, Васильев Владимир Павлович: :
Койка, палата, ночь, полутруп.

Жить в предсмертии такая же глупость,
Как видеть блеск уже мертвых светил.

Комм:
Про глупость говорит кто-то умный в тебе. Кто-то умный в тебе уничтожает кого-то глупого в тебе – пусть и почти всего уничтожит, но сам все равно меньше точки не будет, а в космосе вечности, вполне возможно, размер не имеет значения… (просто придется быть более сосредоточенным, чтобы не потерять себя…; т.е. чем меньше напрягаешься в этой жизни, тем больше придется поднапрячься в следующей… - ведь человек никак не может допустить потери себя, уж за себя-то он точно будет держаться до последнего… - и самоубийцы как никто верят в загробную жизнь, у них просто более отчаянные разборки с Богом (с собой и с Богом в себе)

Инет, Адамович:
Колхозник-пенсионер Андрей Евхимович Куратник говорил:
«А сын у меня остался. В трупах. Мать моя, когда расстреляли, упала на него и так немного закрыла. Ранили хлопца в бок. Отполз он метров пятьдесят от ямы и заснул. Назавтра пришли — еще пять выстрелов по яме дали. А он столько дней пролежал в стожке. Девять годов было. Не пивши, не евши. Партизаны нашли его, мне сообщили…»

Комм:
 Назавтра всегда, что ли, приходили? – какие же заботливые и смекалистые; типа, может, кто-то недобит и там охает или шевелится… Технология массовых расстрелов… Важно добить всех, чтобы не было свидетелей… Партизаны проведали место расстрела? А мальчик из-за раны не мог двигаться? Но все же сознание не потерял и подал голос, когда услышал родную речь? Но без воды он бы долго не пролежал… Но партизаны тоже, конечно, не только что-то взрывали и нападали из-за угла, но и расстреливали тех, кто с немцами сотрудничал, причем, может, это и не одиночки были… Я лично уверен, что партизанская война – одна из основных причин немецкого поражения. Причем, и партизаны их пугали, и собственная жестокость разлагала…

3 книга:
Все работал, боялся не успеть. И когда пора умирать  пришла, все работал. Наверное, не успел, раз работал. Но он этого не говорил, он работал. Стал тонуть, а все работал, не обращал внимания. Ходил по воде, что-то разыскивая, а на воду не обращал внимания. И он все рассчитал: на время, когда уже будет по пояс, он заготовил работу стоячую, а когда по шею будет - дельце наверху, с поднятыми руками. Последний узел его руки завязали уже вслепую... и он был как какой-то знак.

Комм:
Это текст знаменитый, он у меня даже на потолке написан… Вроде ирония звучит, но я уже знаю, что в работы свои буду до последнего верить – как другие в молитву… (Т.е. она обесценится, конечно, работами других, тоже выявит свою соломенную основу – но с другой стороны работы многих именно на моих трудах и будут основаны…)

Мы живем в мире трудоголизма – да еще и всякие машины и чуть ли не роботы добавились – поэтому надо крепко и многим потрудиться, чтобы от всего этого избавиться и вернуться к естеству… (когда если и срешь, то совсем по минимуму!?)

2 книга:
…Фиктивность дружбы – просто рядом никого не было, не умирать же от скуки /Ленский – это умственный улан/, зато стрельба всерьез. Онегин выстрелил на секунду раньше, потому что удостоверился, что тот сейчас действительно будет стрелять в него.

Комм:
С отношением ко мне Бога мне всегда везло, я избранный (кроме одного раза – от которого однако чуть не помер), а вот с людьми все наоборот: за редкими исключениями никогда с ними не везло, всегда от них подыхал, и не только по причине скуки (однако и тут редкие исключения важны – именно они сохраняют мне ощущенье жизни… - которой вообще-то в тот период было так мало, что вне практических «хозяйств» постоянно ощущал себя призраком… - именно по причине призрачности смерти реальной я никогда не боялся… Такое со мной и сейчас? Нет, призрачности сейчас намного меньше – просто привык, что я под защитой и со мной никогда ничего не случается…)

ЦИТАТЫ, Экспресс-газета:
Он даже свой магазин переименовал, - поведала нам продавец ближайшего продуктового ларька по имени Тамара. - Раньше ведь его торговый центр назывался «Анастасия», а после смерти дочки стал «Настенькой».

Комм:
Лучше бы фотки своей дочки повсюду в магазине разместил? Покупателям стало бы не по себе…

Инет, Адамович:
Пошла в болото. Сижу. Уже нашла спички, надрала лыка лапти плести и сижу я там в Надлеве, от Выгонит километра три, от Бобрович — четыре. Я уже нашла, где с мужем косила, где наши покосы. Уже не могу, так мне обидно… Уже думаю: пойду под чужие стожки, очень мне жаль… Где косили, где гребли с мужем сено…
Пошла под чужие стожки. Сижу.

Уже давай картошку чистить. А тут как раз немцы бегут!.. Люди кричат, кричат на болоте.
Думаю:
„Чего это они кричат? Это так, може?.. Може, мати детей потеряла, може, дети мать потеряли да ищут?..“
У-ух! Как вылетают ко мне два полициянта. Выскочили из-за куста, за меня — цап! Уже меня взяли. Да уже моего хлопца — восемь годов:
— Сынок, где твой батька?
— Нема, убили батьку моего. Уже убили немцы Романа моего.
— Паночек, я сама с голоду, с холоду загину, только вы меня не убивайте. Я не хочу, чтоб вы меня убивали. Нехай я сама пропаду с детьми…
Он говорит:
— Где больше люди?
— Побежали к лесу.
— Иди на телегу! А сами ушли.

Если б я пошла на ту телегу, к тому бобровицкому полицаю, что всех добивал, что показывал, где кто схоронился, — он застрелил бы меня, убил бы. Сильно бобровицких людей он убивал. Я-то не попала к нему. Они ушли за кусты, а я — тоже за кусты. Вы меня не видите, а я вас! И я на такой те-е-мный побежала луг — такой луг, что камыш там, папоротник, всего там… Я туда побежала и лежу там. Лежу уже. Они всех людей высбирали, уже тихо стало…

Комм:
 Все эти «полицаи» сейчас на Украине и повылезли; причем, большинство, наверное, потомки тех, кто в войну с немцами убивал. Т.е. есть смысл уничтожать вражеское семя под корень? А то так и будет без конца длиться противостояние, будут потомки врагов как заложенные мины и фугасы… По сути, получается, что жизнь может окончиться либо неким всепобеждающим раем или же полным взаимоуничтожением. Как говорят, на всяких корсиках и в прочих горах от междоусобиц именно до полного опустошения и доходили, причем длилось это веками… (Если и есть польза от цивилизации, так это та, что немцы с французами уже не воюют – надеются, что наступает указанный рай)

3 книга:
Лилипутам тепло и уютно, а Гулливер умирает, срочно превращаясь в лилипута с миллионом лиц – это похоже на разбитое зеркало…

Комм:
Сначала разбиться, а потом: «я, конечно, богач, столько у меня кусочков, но сколько из них склеить смогу и сколько – позволят?»…

2 книга:
…Стоял над прозрачным ручьем, как на скользком льду, ловил ускользающих волшебных рыбок руками. Это блаженство, но кружится голова. Но при блаженстве ей и полагается кружиться. Захлебываюсь смехом, как и солнцем. Как он бьется, зажатый в руке – ничто так не бьется в руке, это так неожиданно, что я чуть не разжал ее, я никогда не испытывал такого чувства, какой он светлый, он похож на воду, вода искрится и на нем, она его любит, его хочется выпустить, пока она не высохла, мне не хочется, чтобы чудо умирало, превращаясь в липкий быт, где мешки, пусть и маленькие, целлофановые, там скопидомство, но куда денешься, порадовался и ладно, не требуй невозможного, а то начнутся глупости.

Комм:
«Он» - это рыба с мужским названием, видимо. Карась, например…

Не будь души, голова бы оторвалась от чрева и члена, не удержала бы ее шея одна… Судя по местоположениям, душа подобна чреву, а голова - члену?!

Я в тот период ранней взрослости ориентировался на романтичное детство… А потом оно кончилось – и сразу переориентироваться на романтичную старость невозможно, вот почему я оказался в такой пустоте и промежуточности…

ЦИТАТЫ, Газизова Ольга Рашитовна:
"луч света" оказался замаранным мраком сразу двух смертных грехов - прелюбодеяния и самоубийства. Катерина, хоть и не склонная к теоретизированию, оказалась, по сути, такой же нигилисткой, как и Вера Павловна Чернышевского: от того только, что она ходит в русском (а не в "немецком") платье, не стрижёт волосы и не высказывает социалистических идей, суть дела нисколько не меняется.

Комм:
Да, и смертные грехи, и смерть довлеют не только над западниками, но и над славянофилами…; отчего многие  распоясываются – мол, чего стесняться, если все равно один конец? И нет никаких праведников?  (хотел написать про распоясавшихся западников только, но вспомнил, как они благоговеют перед своей религией – Культурой… В итоге, мы все распоясаны, но часто с удивительно чинным выражением лица – потому как успели постепенно привыкнуть ко всему, и ко всему же приспособиться…)

Инет, Адамович:
Бежали партизаны, моим детям мяса вареного дали. Наелись мои дети — воды!.. Уже этот, которому два года:
— Воды, воды, воды, воды!..
А вода повысыхала, може, на метр, негде напиться Темнеет. Уже этот мальчик, которому восемь лет…
— Возьми, — говорю ему, — мочи своей в чугунчик Напоили.
— Не, — каже, — мамо, невкусная вода. Иди ищи вкусной воды! Иди!..

Нема нигде воды. Плакал тот, плакал… Легла я. И спички е, огонь развел бы. Ой!.. Дай воды… — плачет. Я вот честно говорю вам. Выкопала такую ямочку, выкопала во. „Как на сырой земле человек полежит, думаю, то умрет“. Повыдирала мох, повыдирала. Потому что малые: „Как же я вас прокормлю, как одену?..“ Вот я ямочку выкопала в болоте до самого торфа, все мы ц нее и полегли. Вот уже заболеет, воспаление возьмет, уже его и не будет на свете, хоть один руки мне освободит…
И вот живет! Даже ни чуть-чуть не заболел!

И вышла я опять с того болота.
— Пошли, говорю, дети, в Телеханы, нехай нас добивают.
Дети не схотели.
— Куда хочешь, мамо, нас в свет веди, только не пойдем к тем немцам и полицаям!..

В Великой Гати квартеру нашли. Стали палить и Великую Гать… Это уже я тогда в партизанах была. Сидела, сидела, сидела, траву сушила, деток травой укутывала. Здоровье потеряла, ревматизм достала. Вот как!

Комм:
 А в самой Белоруссии все ли эти книги читают?

Но ведь и в Польше очень много поляков погибло – тоже были партизаны? И поляки, хоть и продались Западу, а немцев до сих пор очень не любят, предпочитают уехать во Францию или в Англию, если не в Америку… То же, наверное, и белорусы…

В таком отчаянии мать была, что искала гибели, и уже в голове у нее мутилось и сил никаких не было… И где про это сняты великие фильмы?! Чем вдохновляться, если не этим? (Кажется, один Элен Климов только снял «Иди и смотри», да и то не совсем об этом…) Да и сам Адамович написал вовсе не великие книги – это лишь зачин к таковым, фундамент, на котором уже можно строить…

3 книга:
«Имея опыт, конечно, ничего хорошего не ждешь от визита к Д. – всё равно, что в зубную поликлинику идти. Всё же надо спускаться с небес на землю, месить грязь, пить уксус... Когда я на своем небе, я распят вверх головой, а когда я схожу на землю, вниз головой распят – поэтому мне нельзя сходить надолго». – «Если так, то лучше вовсе не ходить; идти надо, когда дома - рай, а в миру  - крест» - «Первый вариант – в плохом настроении, а этот – в хорошем. Конечно, не хочется умирать вниз головой, поэтому что-то предпринимаешь, в основном, в хорошем…»

Комм:
Не имея опор, вращался я тогда как спутник, как космонавт в космосе… Только верх и низ были четко определены…

Все профессионалы – это технари, а все технари – это машины – от машин нелепо ждать человеческого, с ними надо общаться невозмутимо и чисто по потребительски. И это вовсе не «холодная месть» и т.п.  – где деньги, там иное просто неправильно… (Когда я сам на работе, я вовсе не жажду, чтобы ко мне относились как-то иначе. Я не желаю быть машиной с человеческим лицом – точнее, человеческое лицо не желает участвовать в моих действиях в качестве машины; к счастью, обычно это не просто машина, а машина-автомат – она дарует свободу моей человечности даже и на работе…)

2 книга:
Вот кто заложил в меня эту несомненную подъемную тягу? Я задыхался, умирал в атмосфере дел, ее не содержащей… дела на высоте трудны, но зато и силы прибавляются от воодушевления. Моя душа пронзена какой-то редкой разновидностью Духа – Духа поиска и высокой тоски – и странная выходит картина, когда я, слабейший, напрягаясь изо всех сил, пытаясь следовать за ним, изображаю из себя Геркулеса. …Кто вкусил, тот уже предан Ему, как наркоман своему злу. Предательство Духа потому и непростительно, что оно очень трудно и не может быть случайным.

Комм:
Есть и были люди с такой же тягой, как у меня и есть и были люди с такой же слабостью – но вот с таким сочетанием тяги и слабости вряд ли кто был… Именно слабость помешала мне воткнуть свою тягу в какие-то пусть экстремальные, но узаконенные занятия – образно говоря,  я не уходил воевать за какой-то земной «халифат»  или за какое-то земное «искусство»… - моя слабость не находила во всем этом достаточно человечности…

Я был похож на летящего над самой водой: любой сброс тяги - и я сразу начинал касаться воды, намокать краями – и по сути, погибать…

ЦИТАТЫ, Гасанов Эльчин Гафар Оглы:
Да всю жизнь русских в огромной степени от голодной смерти спасала их "травоядность". У них в пищу шли и крапива, и молочай, и корень рогоза, и солодка, и щавель, и ревень, и грибы. Не считая огородных овощей и диких ягод. Казахи же (а это были не нынешние казахи) "сена" не ели, чем стократ усугубили собственную трагедию. Даже рыбу ловить они были не приспособлены: не имели ни снастей, ни навыков, ни лодок. Разумеется, кроме тех казахов, которые жили по берегам Каспия и Арала. Хотя великое множество и других озер и речек, не считая Балхаша, Зайсана, Иртыша, Ишима, Тобола кишело рыбой.

Комм:
Вот, вспомнил про Гасанова (а то бы так и умер для меня)

Инет, Адамович:
Еще тихо было назавтра, а я все чувствовала, что будет плохо.
А там у нас сарайчик был, где стояла телка и кабанчик. Дак я говорю сыну:
— Идем туда. В случае чего, дак мы в лес.
Не успели мы дойти туда — уже выстрел получился.
У нас была в сене, в сарайчике, нора пробита, — дак сын говорит:
— Мама, я полезу туда. — Потом я говорю:
— Не, ты лучше лезь наверх, а я — за тобою.
Он лезет, а два немца входят как раз… Дак я его — за ноги. Лопочут они черт их знает что. А я им говорю:
— Пан, я даю есть корове.
А они говорят по-немецки. И давай нас толкать, сына и меня. Так вот сарайчик наш стоит, а так вот — то гумно большое, где они молотили, мужчины. Уже двери открыты. И стал такой большой снег идти! Дак они, немцы, один за него, а другой за меня. Втолкнули в то гумно. И дали два выстрела. Сын побежал, а я упала. Так упала, не ранили. Мне не больно. А в сына, видать, попали, что и не ойкнул. Такая мысль у меня мелькнула…
Вопрос: — А сколько ему лет было?
— Четырнадцать лет было.
Стало гумно гореть… А там семь хозяев складывались. Снопы. Дак там все перемешано… Как я упала, дак еще и соломы на себя натянула. Когда солома стала гореть, дак я думала, что я лежу у стенки, под оконцем, через которое шел приводной ремень молотилки. Подымаюсь к этому оконцу и гляжу — они стоят. А впереди постройка горит, и это же гумно горит… А там еще из гумна в поднавес, где молотилка, большое окно, и оно колючей проволокой перекрещено. Попробовала я один виток — еще вот раны остались — один виток был с гвоздем, дак оторвался, а другой — с пробоем — никак. Все — не вылезешь! Да если б это человек нормальный, а то ж весь…

И в этот момент мой сын:
— Мама, ты живая? (Плачет.)
Я говорю:
— Живая.
Он вырывается бежать. На нем был кожушок, он сбросил. И шапка горит на нем, и пинжачок горит… (Плачет.) Набрала я снегу, стала тереть, его тушить. А он вырывается бежать. А я говорю:
— Сынок, еще стоят!..
Вопрос: — А вы уже вышли из гумна?
— Не, в гумне. Ветер клонит, двери открытые, снег большой кидает, а мы у самых дверей…

В тот момент они отходят, эти немцы, потому что многие постройки горят и на них — дым большой.
И мы за ними выходим — вот так, как от меня до вас Как они могли не оглянуться? Судьба какая-то есть на свете… Навес около гумна незакрытый. Гумно сгорело, а навес остался. И мы зашли туда. И только крик слышали, стрельбу большую и крик…

Сын может бежать, а я не. „Мамочка, ты — раненая“. А я говорю, что не. Ну, откуда ж кровь? А у меня эта рука порванная была вся. Не чувствовала я. Ну, он может бежать, а я — не. Там было такое дерево большое, срезанная елка. Снегу много надуло. Он меня тянет хоть в эту елку, в снег. Ну, куда ж он меня дотянет! Четырнадцать лет было. Дак я говорю:
— Сынок, спасайся, а мне уже все равно как будет…

Дошли мы еще дальше, полежали там немного, в яме, где песок брали. И вот в этот лесок, сюда. Этак вот с утра ходили мы, день, ночь ночевали… Он же тоже раздетый, только пинжачок на нем. На мне была теплая кофта такая, дак я ее сняла и на него надела. Дитя. Ходили мы, ходили, куда ни пойдем — немцы… Их нема, но они нам все равно в белых халатах показываются. От страха. Под утро петухи поют. А выйдем на край леса — немцы… А их же не было! Только люди приходили, трупы собирали, а их — не было… И уже так все доходит, что только спать — и все. От холода. Спать. Но я знаю, что как сядем — все… Лапок наломаем, на снег положим, я сажусь, а его беру на колени. Как он только засыпает, дак я его вот так вот… (Показывает, как будила.) А только сучья на деревьях трещат да падают. И того мы пугаемся…
Под утро вышли на край, и куда ни поглядим, всюду нам — немцы ходят…

Мама говорила, что мой муж, когда он ушел оттуда, из Свинки, глядеть, живые ли мы, дак говорил: „Если их нема, дак и я не вернусь…“ Женщина одна в чулках только по снегу из Рулева прибежала и сказала, что видела, как нас повели, и слыхать были два выстрела, а куда мы подевались — неизвестно… Он костей наших поискал и не нашел…

А мама моя запрягла коня и в Рулево приехала. Он плачет, а мама говорит:
— Они живые, они пришли уже до нас!

Потом мы жили у мамы. Я была черная, темная. Больше года была ненормальная. „Немцы, немцы!.“ Куда я ни пряталась, куда я ни ходила — всюду немцы были… В белом, в белом… Нагнувшись ничего не могла делать, только стоя. Гречку на телегу подавать… Получился у меня менингит, гипертония, и так — всю свою жизнь мучаюсь…

А сын вот уже в этом месяце девять лет как помер. Мой Ростя. Шестеро внуков оставил… Они в детдоме, четверо младших…»

Комм:
 Немцев их собственным дымом отогнало… Недоброкачественно сработали; может, и занятие это не нравилось, морщились, словно их заставили мусор убирать…

Вообще, странно, что Адамовича – и далее по цепочке – так мало вспоминают. Только потрясают самой цифрой, мол, нас чуть ли не 30 миллионов погибло. Эти цифры для бухгалтерии больше – и для политиканских споров… (Наверняка и в школе не «проходят»?)

3 книга:
«Всё в футбол играет и о футболе думает, а у самого лицо – в гроб краше кладут»

Комм:
Звали Олегом, боевой был парняга, ни разу не обсуждал с ним вопросы здоровья, потому что он сразу начинал трещать о футболе – даже где работал, не знал, даже семейное положение (явно жил без семьи, но, может где-то баба была?) Я, кстати, после последнего гриппа был на рожу не лучше…

2 книга:
Это как слишком долгий перерыв между двумя вздохами: начинаешь страстно мечтать о лавине воздуха. Призрачный пузырек воздуха приходит, но только продлевает мучение.

…Тихий час в больнице, все разбрелись, испарились, а я вдруг умираю и этот случайный медбрат стоит около меня, досадуя и порываясь уйти, пожав плечами… Вон и похоронная команда шествует там внизу у входа,   освещенная и закопченная солнцем.

Комм:
Я – призрак, но не слишком комнатный, потому что мне нужно много воздуха…

Сильные слабости и подозрительные боли у меня ежедневны, но раз ни к чему за 50 лет не привели, то я надеюсь, что и в дальнейшем не скажутся… (скажутся только вкупе с проклятым гриппом – прошлогодний обморок был первым звоночком на эту тему…)

ЦИТАТЫ, Мэла Пауэрс:
- Со дня смерти Мэрилин прошло уже 43 года, а версий вокруг гибели  актрисы по-прежнему море…
- Официальная, как известно, утверждает, что Монро умерла от  передозировки снотворного. Но я в нее не верю. Думаю, Мэрилин просто  убрали от греха подальше. Ведь накануне злочастного 5 апреля 1962 года  она вдребезги разругалась с братом президента Джона Кеннеди Робертом.  Они были любовниками, и об этом знали многие. Роберт пришел, чтобы  поставить точки над i в их отношениях. После ухода уже бывшего  любовника Монро позвонила своему пресс-секретарю Пету Ньюкомбу, мужу  сестры Джона Кеннеди Питу Лоуфорду, сыну бывшего мужа, звезды бейсбола  Джо Ди Маджио, парикмахерше и подруге Лилиан Сансир. Все они  рассказали, что актриса была вне себя от гнева и ни о какой депрессии,  из-за которой она приняла бы смертельную дозу медицинских препаратов,  не могло быть и речи. Наоборот, кинозвезда возбужденно сказала друзьям  по телефону, что эти Кеннеди от нее так просто не отделаются. Она  приказала Пету Ньюкомбу созвать на утро пресс-конференцию, где она  сделает такое сенсационное заявление, что потрясет весь мир и подкосит  самого президента США Джона Кеннеди.
- Но ведь ходили слухи, что Джон сам в свое время крутил роман с  Мэрилин?
- Ну, какие там слухи! Это на самом деле было именно так. И как только  Джон оказался в президентском кресле, он тут же, опасаясь скандала,  избавился от Мэрилин, познакомив ее с братом.

Комм:
Пикантность ситуации заключается в том, что именно Кеннеди считается чуть ли единственным «благородным романтиком» среди всех президентов Соединенных Штатов…

Инет, Шопенгауэр:
Смерть более неизбежна, чем наступление ночи, зимы. Почему же, приготавливаясь к ночи, к зиме, мы не готовимся к смерти? Приготовление же к смерти одно – добрая жизнь. Чем лучше жизнь, тем смерть получает меньше значения и возбуждает меньше страха. Для святого нет смерти.

Комм:
 Приготовление к зиме – добрая жизнь?! Вообще-то, добрая жизнь и лучшая жизнь – разные понятия… У этого гауэра была несусветная путаница в мозгах… Невозможно вести ни лучшую, ни добрую жизнь – а определять эти понятия можно веками – из страха смерти! По дулом винтовки твоя жизнь никогда не будет хороша (а как только смерть «возбуждает меньше страха», так и вовсе «стимул» пропадает и можно расслабиться!)

Думаю, люди не меньше, чем к ночи и к зиме готовятся к смерти – просто начинают делать это с первыми холодами и темнотами, а не летом…

Кстати, как быть с краями, где нет зимы, а ночь – благо прохлады…; там и смерть совершенно иная?

3 книга:
Д-ву: «Культурные, политические и прочие революции начала века - это, по преимуществу, простое ломание дров – на кубики в кубизме, на унитазы и прочие удобства в американизме…» - что еще могли сделать вышедшие на общественную арену новые «классы» рабочих и буржуев…

 «Порубили все дубы на гробы» - это уже сейчас; много вдруг гробов – товарного вида -  понадобилось…
Новые варвары опять поленятся всё зарыть, в порошок истереть: храм зароют, а статую, что на его вершине прикинулась Христом – не отважатся. И за эту «руку» в следующей цивилизации опять всего утопленника вытянут… И будут говорить: «Он умирал за нас, страдал за нас! Глядите: ему руки, ноги и голову эти проклятые панки отбили! Но он воскрес, голову уже нашли – как запинутый футбольный мяч, в кустах валяется…»

Комм:
В следующей цивилизации Христос будет уже не религиозной, а культурной ценностью – как какой-нибудь аполлон  в наше время… Кстати, странно, но вроде бы никто не поднимал тему «пострадавших за нас аполлонов» - не потому ли мы воскресили их, что пожалели?! Одноруких, безносых, безглазых… Слишком ужасной, незаслуженной показалась судьба этих первейших красавцев… Т.е. не один Христос пострадал… От солдат, хоть варварских, хоть римских, вообще во все века страдальцев было много… Они все, по сути, варвары… Как собственно, и любые начальники... Культура и религия – удел интеллигентов и простого народа, укорененных горожан и укорененных крестьян…

2 книга:
Сон стирает все черновики, оставляя только что-то стоящее – только оно выдерживает испытание потерей сознания, другое сразу умирает /как человек, если его лишить дыхания/. Ведь если бы этого стирания не было, то мы остались бы без своего рабочего поля: оно бы всё представляло из себя огромную свалку из неудачных, ученических опытов.

Комм:
Со смертью должно бы быть как с праведниками в Содоме: пока хоть что-то есть, человек не должен умирать. Пока ему жалко, другим жалко… - пока хоть кому-то не хочется, чтобы он умер (все болит, но все равно не хочется! Или ему самому уже давно хочется, но для какого-то внука он слишком ценная реликвия родом из детства…)

Кстати, кто написал хорошие книги про дома престарелых? Что там творится? Мне кажется, там любой захочет поскорей умереть – даже и при нормальном уходе… (Хотя хуже все-таки жить одиноко где-то в деревне без всяких удобств…)

Кроме  творчеств и существенных отношений с людьми (последних было очень мало), почти все остальное в моей жизни, конечно же, несущественный черновик и потеря времени, круговорот поеданий и высираний… Чтения не были излишними, но все же виртуальная напряженность лишь с одного бока может заменить реальную… (Утешает только то, что жизнь всех, кого я знаю – и не знаю! – можно оценить как едва ли не абсолютно бессмысленную, а обычно еще и вредную! И ни построенный дом, ни посаженное дерево, ни даже выращенный сын – который тоже всего лишь построит дом – ничего не значат… Тем более, что обычно нет ничего из перечисленного – есть муравейник вместо дома,  есть рубка деревьев многократно превышающая любые посадки и… дочь вместо сына!)

ЦИТАТЫ, Динев:
Поскольку его были готовы продюсировать американцы, Володя  отправился на переговоры в Лос-Анджелес на три месяца. По возвращении я  его встречаю как полагается - водка, селедка. И вдруг в 12 ночи у него  приступ. «Что с тобой?» - спрашиваю. А он отвечает: «Диночка, у меня  ломка, мне доза нужна!» Его за это время на наркотики посадили в  Америке! Я говорю: «Мальчик, ты с ума сошел? Это смерть! Нельзя!»
- Где вы отдыхали с Владимиром Семеновичем?
- Да вот хоть в бардачке «У Тани», который назывался так в честь  хозяйки, старой московской ****ушки. Сейчас-то она уже умерла. А в то  время там концентрировались проститутки из Советского Союза.
Таня мне  всегда звонила: «Диночка, приходи сегодня вечером, украинка новая  приехала!» Володя Высоцкий очень любил там бывать. Играл частенько до  шести утра и много импровизировал. Таня даже для него купила гитару.
- А с девушками он, извините, близко общался?
- Даже очень любил! Это стоило 300 франков, примерно 60 долларов.
- А как же светлое чувство к Марине Влади?
- Да не любил он ее! Это же было очевидно. Впрочем, она его тоже.

Комм:
Съездил Володя к американским евреям… Как и все тогда у нас, не верил советской «пропаганде» и верил американской; с удовольствием набросился на ****ей и наркотики…

Инет, Шопенгауэр:
Смерть одинаково благодетельна, – есть ли она переход личности в другую форму или уничтожение ее и слияние с бесконечным началом всего.

Комм:
 И ада нет?! Думаю, если бы ада не было, все так и было, как у этого дурачка написано, не жизнь, а сплошные мультики… Смерть наша ужасна только потому, что слишком много ужасного и в нашей жизни… Смерть праведника не может быть ужасной по его внутреннему ощущению – хотя наверняка будет ужасна по внешнему виду, ведь зависть ужасных людей, скорее всего, не даст ему умереть  своей смертью…

Что касается «перехода в другую форму» и «слияния с бесконечностью», то это все тоже ничего не значащие туманности, которые каждый и сам предвидит. Типа, будет, Бог знает, какая бесконечность в, черт знает,  какой форме…

Машины приумножили случайные смерти… Что изменила машинная цивилизация? – лишила нас физического труда (а он необходим нашему телу), нагрузила нас излишней и сугубо штампованной продукцией (и суетливым трудом по ее обслуживанию) и сделала нашу жизнь заложником возможных аварий. В итоге мы – однотипно разряженные призраки и случайности…

3 книга:
День был настолько ярким, диск солнца таким большим, что казалось,  ночи уже  не будет - но она пришла, как ни в чем не бывало, как на очередное дежурство приходит вахтер, устало скидывая свои грязные пожитки — и потянулись черные часы, такие большие, что от края не дойти до края... «Сегодня тоже не дошел; со сном боролся, сколько мог, теперь укладываюсь спать. Дни как летом, а ночи как зимой - я так больше не могу». (И плевать, что на этой вахте проверяют. Умираю, спать хочу и, значит, пусть хоть расстреляют…)

Комм:
Слава Богу, сейчас у меня вахты совершенно не такие! Вообще, за компом или планшетом я в любом одиночном закутке как дома! (Со смартфонами даже советские очереди сейчас  были бы совершенно не страшны!  …Сейчас очередей нет, зато есть ожидание родителями, когда их детишки в «секции» оттренируются… А с аудиплеером не страшны любые поездки или монотонные работы…)

В конце концов, я просто отвернулся от этих черных ночей – за свою жизнь насмотрелся уже, хватит… Как, кстати, и Библии начитался… Сейчас я пишу о смерти, чтобы проверить: не осталось ли чего-то в ней, чего еще стоит бояться, над чем еще стоит подумать? И что у меня получается в сумме?... Т.е. я никак не скажу, что я все понял в черных ночах и в смерти или в Библии и в жизни – просто мое время на это понимание уже вышло (наша жизнь – это шахматная партия  с часами, и надо следить, чтобы времени хватило на все…)

2 книга:
…У Достоевского постоянно духовная пьянка, разбережение себя. У меня тоже, но у него вино слишком сивушное и я не истязаю себя, а просто умираю.

Комм:
Он в гуще народной – где все воняют и  друг друга истязают – а я одиночка, и, хоть и работяга, а все равно белоручка. Одиночки всегда умирают, ведь у них перекрыт кислород. И если бы не комп со товарищи, я бы встал перед выбором: или смерть или выход к людям. Собственно, он уже стоял – и я выбрал именно выход, причем дважды… Хотя кроме самоистязания ничего не получил, выходил бы, наверное, и дальше – сокращая своей жизни срок, может быть, даже приближаясь к абсолютному отчаянию с самоубийством – но тут начались-таки компы – в 2001-м… (как, кстати, тысячелетия совпали! Не знак ли это, что под знаком компов со товарищи  пройдет целая тысяча лет…)

ЦИТАТЫ, Слюсарев:
'Шекельгрубер' - в переводе с идиш - сборщик шекеля-налога, взимаемого с иудеев раввинатом и его хозяевами с целью общакового мафиозного перераспределения. Шекельгрубер - это должность в еврейской общине.
Дед А. Гитлера носил фамилию Шикльгрубер, которая и определяет существо гитлеризма.
Когда, с начала кризиса в XIX веке традиционных религиозных культов, среди еврейского населения Европы стала проявляться устойчивая тенденция к необратимой ассимиляции с нееврейским населением, то это было массовым игнорированием слов раввинов, за которое хозяевами иудаизма установлено наказание - смерть.

Комм:
Странно устроены не только евреи, но и любые горцы, но и мусульмане, но и все религиозные общины: то они праведники-расправедники, а то сразу убийцы и последние негодяи. Нет душевного поля посередине, все смягчающего и все примиряющего – причем, это душевное поле их пугает, как искушение неопределенностью  и ими изгоняется как слабость…

В Гитлере если и была прожидь, то знать о ней он мог, скорее всего, лишь по причине такой говорящей фамилии… Хотя его истеричное поведение явно отличается от обычного для немцев и прочих северных народов… По мне, так он вообще был маньяк и душевнобольной… (Но именно еврейский – или с прожидью – маньяк – это страшное дело, сущий дьявол… Религиозные или горские маньяки вряд ли лучше, но они не имеют всемирного распространения и всемирного кругозора, часто это просто деревенщины…)

Насколько сильна война религиозных евреев и обычных, светских (которые и являются всем известными пройдохами)? Опять же, где про это можно почитать… Религиозные верят в небесного Бога, а светские – в земного – а в остальном и те и другие начетники и пройдохи, юристы и мошенники одновременно. Ведь  их боги  опираются на Законы и Правила – благодатней быть даже мошенником, чем следовать правилам и законам!! И мы все мошенники, все не можем чертить одни лишь прямые линии… Боюсь, когда компьютеры за это дело возьмутся, то никаких лазеек не останется – и мы все окажемся в доме без форточек даже – вот тогда и поднимется великий вопль и первыми будут кричать и рвать на себе волосы евреи…

Инет, Каримова:
Ни смерти, ни любви, ни прочих дел печальных
в пустынях бытия не выйдет избежать.
Но не робей — меж тем ты сам себе начальник,
болельщик, друг, кумир и полуночный тать.

Комм:
Ты не можешь сказать другому ничего такого, что бы не касалось тебя самого еще в большей степени… Ты можешь понять в другом лишь то, что испытываешь и сам…

С интернетом, с компьютером население мира резко возросло и приблизилось – уже нет в нем прежних пустынь. А с другой стороны, я, например, собой  уже не слишком озабочен (собой озабочиваешься больше всего именно в пустыне одиночества) – хотя и сожалею, что я прежде всего батрак и слуга, что такой мне выпал «внешний» жребий (видимо, в отместку за все внутренние достоинства)

3 книга:
Постмодернисты живут не в умирающем, а в мертвом мире и  тут все  ведут себя по-разному: одни играются с трупами, а я, например, пытаюсь строить новый мир.

Комм:
Мертвость удобна, послушна – как пластилин, как пластмасса – вот почему, умерев, мир так неожиданно вырос, расцвел с каких-то сторон. Точно так было и в древнем Риме: в начале были гомеры и герои, а в конце основные стройки. Собственно, такова типичная судьба и каждого отдельного человека – и моя, в том числе. Теперь я не герой, а практик…; и эта практика лишь логическое следствие моего прежнего геройства, не более того. Так и христианство говорит: лишь умерев (для себя), мы приносим много плода. Яблоня – это скромное, отнюдь не геройское дерево…

2 книга:
Убив Его, он убил себя – сатана умирает, когда убивают вас. …Толстой ружье спрятал, а Ван Гог не спрятал. Ван Гог никогда бы не смог повеситься – а тут слишком малого движения было достаточно. Он его взял с собой, мол, еще подумаю, не спасет ли картина – картина не спасла, она лишь фиксировала отчаяние-безумие.

Комм:
Худший сатана – это несчастный случай…

Ван Гог жил в благословенной Франции, рисовал благословенные картины, имел великолепного брата… - видимо, потерянный Бог ему отомстил…

Америка – оптимистическая нация (сейчас все переменится!), поэтому могут беззаботно держать в доме столь опасные предметы, убивающие, можно сказать, по щелчку. Ведь у каждого бывают отчаянные минуты…  По-моему, в Европе – более мудрой и горькой (ум от горечи, если нет таланта и благословения) – такие глупости не очень-то практикуются…

ЦИТАТЫ, Скамуниздила:
За тупою стеной
Злых фантазий и грёз
Жизнь уходит в отбой,
Смерть включает мороз...

Комм:
Доиграться до мороза в доме… (это злая фантазия!) Мороз кусает как собака, но с любой собакой можно подружиться… (не прокусит собака тулуп!) Смерть включает мороз – а мороз включает солнце, такой чудесный день, что даже негр Пушкин ему от души радовался… (хотя именно на морозе жизнь его уходила в отбой… - и у него было таки свое собрание злых фантазий и грез… - к примеру, став монархистом, Радищева кусал как собака…)

Инет, Цицерон:
Смерть есть разрушение тех органов, посредством которых я воспринимаю мир, каким он представляется в этой жизни; это разрушение того стекла, через которое я смотрел. О том, будет ли оно заменено другим, или то, что смотрело через окно, сольется со Всем, – мы не можем знать.

Комм:
 Еще один «умник»… Говорят, он не только смотрел, но и болтал весьма много! Так что, разрушатся не только глаза, но и язык (остальные члены, видимо, никогда и не жили?!)

3 книга:
«В чем разница между христианином и мещанином? Христианин умирает от тоски, а мещанин от скуки». ...Кукиши скуки. Мертвому всю вечность снится один и тот же сон: кукиши, кукиши. Бог выглянул и тоже со здоровенным кукишем. Постучал кто-то - кукиша стук. Кубарем по лестнице покатился, а кто-то приговаривает: «ку-ка-ку-ку-ку». ...Остановился и очень легко ощутил вечность вокруг. Зевнул до слез: «эта вечность с кукишем, однако». ...Занялся делами: грыз гранит науки, что-то монтировал, на верхотуру забирался - короче, весь кукиш облазил. ...Тюрьма не с решетками и  стенами - с глыбами,  минами,  жабами. Скука -  стерильный ужас: «ноль, твое счастье, что ты не существуешь и не знаешь, как  мал!» ...Сука - скука.  «Вот идут они, скучные суки». «Вот встает он, вечно нескучный основной инстинкт — «скучную нескучность, хлеб насущный дай нам днесь». «Не хлебом скуки единой жив человек»...» ...Семьдесят лет еще можно со скукой протянуть, но как жить с ней вечность? Хлопотать по делам там не надо, развлечься тоже нечем. «Как жисть? Ничего, как обычно - скучно. Делами развлекался, но помогало мало, поэтому похлопотал и специально развлекся. Может, тоже не помогло, но день-то уже все же прошел - легче болеть, когда с лекарственными пузырьками возишься». (Разгром – но это и о себе, причем, не как-то там боком или по касательной…)

Комм:
Вот оно, мое прежнее геройство (при том, что со скукой на самом деле был знаком ничуть не хуже, чем  самый обычный смертный)

В целом, в стране смерти только при Путине меньше стало – ею все пахло и в позднем «Союзе», и в ранней «России»… Горби залупнулся дать всем пожить, так его быстренько закопали, а вытащили мертвяка проспиртованного… Поэтому-то иностранцы не могут поверить, что у нас другой «тренд», кардинальные случились перемены… (да что там: половина собственного населения так же настроена…)

2 книга:
Сильные мужчины нередко умирают внезапно, потому что их сила как панцирь не дает поработать под нагрузкой всему организму. И болеть они не приучены. Будь сильнее мышц в своей нагрузке.

Комм:
Не знаю, проходят ли эту аксиому в школе (а в мед. институте?!)

Бывают здоровяки, которые всю жизнь не болеют, но к старости начинают бояться прихода своей первой болезни? Тем более, что первая встреча легко может оказаться последней…

ЦИТАТЫ, Олеся Смертникова:
Смерть подготовила
Первые списки.

Комм:
Чуть ли не на каждую цивилизационную новацию, смерть готовит все новые и новые списки… Самолет или автомобиль  лишь как наиболее очевидные примеры… Патриотизм? – смерть готовит список. Интернационализм? – опять готовит… Любое наше движение может быть смертельной ошибкой! Но не двигаться, значит составлять список погибших в болоте… (болото нынче знатное – телевизоры, интернеты -  я сам при всяком замедлении в него погружаюсь)

Инет, Цицерон:
Как хозяин смоковницы знает время ее созревания, так и Бог знает, когда отозвать праведного от мира сего.

Комм:
По этой фразе видно, как же легко было древним римлянам  стать религиозными «христианами» - ханжеская велеречивость уже налицо, чего же более, все 2000 лет иного и не требовалось (включая наши дни)…

3 книга:
Отупел к вечеру. Пробовал физкультурой себя взбодрить, потом музыкой - никто не ожил, не явился ни один цвет, звук, запах. Об образах и говорить не стоит, они вымерли давно, вместе с мамонтами. «Я - тупой! Что, где, почему? - ничего не знаю! Тупой! Баклан я, баклан гнедой! Язык учить не буду! Лучше ушами хлопать! Или еще чем-нибудь «хлоп», «хлоп» - может, что-то и нахлопаю» - «Разве что от соседей по шее?!» (А свежего воздуха почти нет у меня под рукой. Либо движение, но дома, либо воздух, но сидя на стульчике сразу за сенями. Мизер, от которого не умираешь, но и не живешь.)

Комм:
Это отупение от усталости меня не подвело еще только потому, что обычно  в это время я уже дома сижу… Может, еще все впереди, может, сама смерть воспользуется случаем, когда внутри какой-нибудь важный орган ослабнет… Кстати, когда отец умирал, какую-то роль сыграло то, что дело было вечером и ночью, и всем неудержимо хотелось спать. Мол, подождем, может, утром все наладится… (к утру он уже еле дышал…) …Да, и с мужем Л., двоюродной сестры была похожая история… Надо, кстати, всегда иметь важные таблетки рядом… (давно говорю это себе, но исполняю лишь наполовину – причем, даже рядом можно заблудиться…)

2 книга:
Не видя горизонта, к которому можно шагать, маршировать, лететь, я тут же испаряюсь, разлагаюсь и умираю в удушье.

Комм:
Главная моя характеристика – и мне даже странно, что у других не так (хотя – тоже шагают! А маршируют так и гораздо лучше меня… да и с полетами у некоторых не хуже; изображают из себя даже не кентавров, а просто настоящих птиц… Т.е. мое отличие только в более сильной самокритике? В признании большей проблемности человеческой жизни – вслед за Достоевским – и большей губительности побуждающей всех вышагивать цивилизации – вслед за Толстым (любой христос – это синтез Толстого и Достоевского! Пряников меньше, проблем больше и все получится, станете верно, правдиво смотреть на вещи…)

ЦИТАТЫ:
Вообще основным поставщиком славянского мяса с дырками в Академию для обработки был Дейнека, украинец по отцу, а по матери, как бывший вице-премьер Руцкой, – курский еврей. Очень хитрый человек, организатор массовых оргий для академиков, за что его очень ценили. “У меня все бабы чистые, проверенные в вендиспансере и работают на детском питании, – заверял Дейнека. – У них ни триппера, ни мандавошек нету”. Один портретист, академик Котов, так увлекся этими здоровыми дурами, что умер в купе поезда на одной из них, и проводники стаскивали его с голой испуганной женщины, придавленной огромной похолодевшей тушей. Его смерть почему-то всех очень развеселила, хоронили портретиста радостно и умиленно, постоянно при этом ухмыляясь. Дейнека любил уложить натурщицу в позу с раскрытой половой щелью и часами рисовать ее в ракурсе со всеми деталями влагалища, объясняя им, что это надо для анатомии. Платил он за такие сеансы двойную цену, но к натурщицам не приставал. Его кисти принадлежали целые композиции, на которых голые женщины занимаются спортом, и у всех тщательно прорисованы половые органы.

Комм:
Ну, это не совсем про смерть… Любую жизнь можно пересказать как похабный анекдот? А что, член с жопой есть?! Насрал вагон дерьма?! (Про дырки я вообще молчу…) И всегда похабность прикрыта велеречивостью? (в той или иной ее разновидности – ведь даже маньяки не могут не строить из себя…) Да и сам я пусть не похабен, но пошл, пусть не велеречив, но пафосен - эта парочка тоже образует противоречивое и серое месиво…

Инет, Цицерон:
Известный предел жизни должен существовать, и так же, как времена года, все должно начинаться, продолжаться и проходить. Мудрые люди охотно подчиняются этому порядку; сказки же о великанах, воюющих с богами, выражают именно безумие тех людей, которые возмущаются против природы и ее законов.

Комм:
 Прежде чем подчиняться порядкам, надо их все-таки испытать в войне… В Евангелии написано: будьте безумны, чтобы быть мудрыми; а также: мудрость мира – безумие… Мы просто привыкли к смене времен года и прочему – а любому инопланетянину это наверняка показалось бы странным безумием…; безумным можно счесть и солнце, и дождь, и само наличие слов… - и во всем может померещиться мудрость… ; кому-то сам разговор о какой-то мудрости может показаться безумным… Цицерон – это еще не поздний Рим, но уже осуждаются герои и великаны, и преобладает подчинение…

3 книга:
Умирая, напоследок мельком вдруг подумал о Боге – и удивился, мол, какой еще «Бог» - «бок»; так, выходя из дома, переступают порог, не наклоняя головы, только  ногами его ощущая как некий рубец, некую складку,  помеху или зацепку...

Комм:
«Бог»: Б – Ветхий завет, твердая материальность; О – Новый завет, звучная, певучая душевность; Г – Будущий завет, твердая духовность (а «Бок» всем хорош, но не имеет будущего…)
«Алла» - это крик «А-А» о Невыразимом с косноязычной заминкой посередине, в которой, видимо, таится желание рассказать о жизни (о любви и танцах?!)
«Будда» - «Бу» - так детей пугают ураганом; а «Дда» - это сдвиг, сотрясение всего в результате воздействия Бога-урагана, причем сдвиг все-таки положительный (да!)

2 книга:
Нет ничего бездарнее русской казенщины, нет ничего убийственнее – умирает всё, чего она не коснется.

Комм:
Это мной не вычитано, а на собственной шкуре выстрадано… Сейчас могу лишь распространить эти слова на весь мир, причем не только на все государства, но  и на все корпорации, и  сделать исключение для особо талантливых и просветленных руководителей, типа Путина и Горби… (Хотя, должен сказать, что как провинциалы, русские еще тупее, а как северный народ, еще злее, чем другие – но пидарасов, правда, у них поменьше, хотя и это, возможно, только слухи… Да и правит нами все-таки Москва – просвещенный и изнеженный город…)

ЦИТАТЫ, Смирнов:
Однажды в студию пришла натурщица из ВХУТЕМАСа, некто Осипович, которая согласилась позировать обнаженной при любой температуре. Ее смолоду ваял Коненков, и ее тело украшало многие музеи мира. Но к революции Осипович постарела, пустые, фиолетовые от холода груди висели почти до пупа, зад был синего цвета. Она позировала в нетопленом ВХУТЕМАСе Фальку и его ученикам, и он правдиво написал с нее свою “Обнаженную”, так возмутившую своим безобразием Хрущева на юбилейной выставке МОСХа. Изображая фиолетово-синюю Осипович, Фальк был правдив. В то время, когда мы учились, она, уже глубокая старуха, позировала для портретов, но считала, что может позировать обнаженной до самой смерти, и все норовила раздеться.

Комм:
О смертности баб пишет… Любая баба – это ведро жизни и ведро смерти - и ничего более… Но автор, конечно, не от хорошей жизни пустился в такие злопыхательские откровенности… бабы его явно не согрели… - и такой не согретый мужик действительно имеет право мстить, быть «мечом карающим»?! …Он, оказывается, художник, причем достаточно «успешный» - но все равно неудовлетворенный… ведь «искусство» 20 века – это и так  маразм, а в СССР оно было  маразмом в кубе… (И бабы вокруг ошивались отменно маразматические… - я их и сам воочию видел!)

Инет, Эмерсон:
Я думаю, что всякий здравый ум держится убеждением, что если лучше, чтобы продолжалась сознательная личная жизнь, она будет продолжаться; если же не лучше, то она прекратится. Если бы мы видели все, мы бы видели, что так лучше.

Комм:
 Жалкий, но правильный лепет… (Даже умирая надо верить и в Бога, и в конечную победу рая на земле, и в правильность собственной смерти…)

3 книга:
И как это я раньше истины не знал! Всё - средства, а цель-то - радость! И чего бояться, коли все равно, когда умирать?! Полечу и пусть стреляют в меня на лету - и попасть нелегко, а попадут, так на свою же голову, а я-то в рай попаду.
(А горцы, тоже люди лихие, выбирают иное, кажется, «честь», хотя я и не совсем понимаю, что это такое!)

Комм:
Близок локоток радости, а не укусишь… Укусишь радостное яблоко, но его рай в основном по усам потечет, мелькнет и провалится в темное брюхо… А «честь» - это все те же ветхозаветные попытки сыграть по правилам… Если не после Христа, бесчестно распятого, то после Достоевского про эти древне-провинциальные глупости придется немного забыть – и совершить кругосветное путешествие, чтобы снова завиднелся берег праведности (уже действительно радостной)… Хотя есть немало вещей, на которые я не пойду и предпочту умереть! Хотя боюсь, это все оттого, что я не совсем же нищий… (благородство – удел богатых или гордых, причем гордость только горцам дается… хотя любой холм можно счесть горой, если не с чем сравнить; и любую не-нищету уже можно считать богатством…)

2 книга:
Вот стоит небоскреб нашего рода! …А когда умирают старшие в роду, все следующие поколения спускаются вниз на одну ступеньку.

Комм:
Нет небоскребов, есть расползающиеся холмы (хотя в каких-нибудь деревнях, где выбор невест невелик, мог  и небоскреб получиться?! В деревнях небоскребы, а в городах избушки…)

ЦИТАТЫ, Федор Гиренок:
мы уже не мыслим, а сопереживаем мысли. Хотя и тех, кто переживает, и тех, кто выражает мысль, осталось немного, ибо умножилось число тех, кто ею просто манипулирует. А поскольку симулякр мысли основан не на мысли и даже не на переживании мысли, а на публикации, на организационных ресурсах, постольку сегодня мыслят не мыслители, а менеджеры. Тенденции мысли актуализируются не в философах, а в издателях и организаторах философии. Все это и означает конец философии, которая теперь только делает вид, что существует, хотя она не существует.

выражения остались, а переживаний больше нет, ибо наступило время киборгов.

Его тема — смерть искусства и философии, которые вышли из храма, прошли через концертный зал (аудитории) и умерли в наушниках.

За пределами этой возможности находятся варвары, примитивы и наивные. На них и надежда. От них и страдания.

Комм:
Да, я твоя надежда, Федор… (Кого он называет киборгами? Обычных технарей? Как предвзято его отношение даже к очевидно безобидным и полезным наушникам! …Умерли лишь академические искусства и философии – причем обнаружилось, что эти статуи никогда и не были живы… Выход в жизнь является смертью для нашего профессора?! Ну, хотя бы страданием… Но про менеджеров – храмов и концертных залов – мне понравилось… есть надежда, что он в процессе избавления от иллюзий…)

Инет, Платон:
Смерть так легко и просто избавляет от всех затруднений и бедствий неверующего в бессмертие и так радостна для верующего в бессмертие, ожидающего новой жизни, что все должны были бы стремиться к ней, если бы она не была сопряжена со страданиями. Страдание затем и послано людям, чтобы удерживать их от смерти.

Комм:
 Смерть без страданий – сон (и все к нему стремятся!) Кроме того, убить можно не больно (со вскрытой веной ведь просто засыпаешь?). Или очень быстро – и настрадаться за долю секунды вряд ли успеешь… Вообще, наша жизнь вполне новая, свежая – Платон, не рано ли тебе было желать еще более новой ее модели?! Ладно, сейчас у нас кругом помойки, загазованность, фальшь, но тогда, в девственном мире! (Стара и устала лишь наша душа – и мы сами должны обновляться…)

3 книга:
«Мир, как мы его знаем, подходит к концу»  - и этого не могут не ощущать ни реалисты, ни авангардисты… Реалист–призрак, тень, ненужное удвоение реальности и авангардист-гроб. Гроб как жилище, наполненное, в основном, конечно, червями…

Так что Д. не собирается умирать: это его работа – похороны. Весь  в черном; есть и черные джинсы, и черный смокинг. Он умирает, только когда и в нем зарождается живое…

Комм:
Д. красиво все живое мумифицировал, эстетизировал (хочешь красиво умереть?! Красота спасет от страха смерти?! Дерзай-умирай, раз ты носишь высокое звание художника, творца… Нынче дорогие гробы похожи на настоящую мебель… Хотел бы я, чтобы меня похоронили в шкафу?! В сундуке?... Кстати, я всегда малость удивлялся, почему почти все электронные приборы – черные. Ведь в этом мрачное неверие в их высший смысл. Мужиков не обманешь – и потому они издавна в черное одеваются, а так же любят циничные анекдоты…)

2 книга:
Эти люди бестрепетно и убивают и умирают и, уверен, им вовсе не снится как они летают по небесам в белых одеждах… Они едины, как едина природа и различны, как различны различные местности. …Отличие отца от сына – это отличие матери отца от его жены: берите в жены женщину, похожую на вашу мать и тогда ваш сын будет вашей копией /если отец похож на своего отца/. …И различие между добрым и злым в народе – это различие между хорошей и плохой погодой, хорошим и плохим участком местности.

Комм:
Издали не виден трепет, но совсем вблизи он все-таки существует? Как и сны… Конечно, на этой земле по 80 лет живут только задубевшие деревья и зверюги в меховых шубах и кожаных куртках, но это только крепости, внутри которых каждый  силится выжить именно в качестве человека… (Вскрыть каждого – и как потечет кровь, так и заговорят они по-настоящему человеческим голосом…)

ЦИТАТЫ, Опарин:
«Не задерживай меня, хей, хей, хей... Да, я пойду этим путем до конца — хейя! Я на прямом пути в ад», — так выкрикивал по всему миру певец «AC/DC» Бон Скотт. 19 февраля 1980 года его жизненный путь действительно подошел к концу. После очередной ночной пьянки он задохнулся в своей блевотине. Такой смертью он остался верен своим убеждениям»

Комм:
Хочется надеяться, что было не совсем так и было что-то еще! (хочется надеяться, что в Клинтонше тоже есть хоть что-то человеческое! Ведь с виду же благообразная и красивая сука… Посмотрел пару текстов этой группы – оба про трах, но очень смачно написаны. Может, этот Бон просто слишком устал трахать баб, не только спился, но и износился… Клинтонша, трахалась с таким?! И кто первым снимет порнофильм с президентшами?! Их сейчас так много развелось, на целый бордель наберется…)

Инет, Платон:
Никто не знает, что такое смерть, и не есть ли она величайшее для человека добро. И, однако, все ее страшатся, как бы в сознании, что она величайшее зло.

Комм:
 Тоже дауном запахло. Даун боится, но все-таки хочет попробовать… Жажда открытий! – та самая, что будет веками мучить  европейскую нацию… (Т.е. и Фаустом запахло, беседой с сатаной у древа познания добра и зла…) Смерть породила технарство, камни превратились в хлеба (правда, с пластмассовым вкусом…)

3 книга:
«Круто. Лезу». Хорошее словцо, вот только бы не нарваться на тревогу, напоминающую об электрическом свете, включенном в неурочное время, например, в два часа ночи. У всех лихорадка; сборы, как поиск лекарств для умирающего...

Комм:
Во время работ я часто залезаю в долг – и при отходняке начинаются ломки…; обычная замедленная кровь не справляется…

Свет в неурочное время из-за Женьки часто приходилось включать… да и отец нередко рылся в лекарствах… (планировка квартиры на Волкова ужасной была, все жили как бы в общем обширном коридоре, который давил клетушки по бокам… Или ужасен был только Женька? И вечная грязь от четырех свиней вкупе со старьевской мебелью… Такая отвратная жизнь, конечно, помогла мне от мира отвернуться… Я сразу ни во что хорошее не верил…)

2 книга:
Когда я в делах, я скупердяй /настолько неистовый, насколько неистов в труде/, а когда я отдыхаю, я добрый – уже ничего не помнится. /Т.е. проблема добра – это проблема того, будет ли наш труд похож на отдых /через радость, вдохновение/. …Работающий слепо гребет под себя, у него настрой землекопа. …Отдых всегда рядом, мы могли бы много отдыхать, т.е. наслаждаться, но человек пытается работой компенсировать свои комплексы. «Трудоголик» вырыл себе могилу, сидит в ней, а умирать не хочет!..

Комм:
Усталый свежему не считает справедливым что-то отдавать (а когда я свеж, хочу быть умным – и опасаюсь, что вдруг глупо что-то отдавать даже и усталому?! Вдруг он притворяется? Вдруг он отдохнет и ему тоже будет ничего не нужно…)

Трудоголик с удовольствием бы обустраивал не землю, а подземное и небесное царство, но кто ж ему даст. На Марс, на Луну полететь? – это пожалуйста, но и то только в фильмах сэра Стенли (кстати, сейчас появился новый мошенник вселенского масштаба, Маск – достаточно на рожу (маску?!) посмотреть…)

ЦИТАТЫ, Кара-мурза:
Мне, например, несимпатичен Лех Валенса, но у меня остался неприятный осадок, когда его демонстративно вычеркнули из списка приглашенных в Берлин по случаю 50-летия со дня окончания Второй мировой войны — за два дня до торжеств! Ведь Польша была первой жертвой войны и нацией-героем сопротивления. И президенту Польши Германия отказала в приглашении за «антисемитизм» произнесенной накануне в Варшаве речи. В чем же выразился антисемитизм? В том, что Валенса упомянул о страданиях евреев в общем списке, наряду с поляками. Эти отрывки его речи потом перепечатывались в западных газетах, и комментаторы спорили, можно ли это считать антисемитизмом. Эксперты сомневались, а политики действовали.
Но ведь полякам тоже нацистами был объявлен геноцид. Само понятие геноцид было предложено в 1944 г. именно применительно к уничтожению поляков, а не евреев. Вот слова Гитлера в августе 1939 г.: «Я отдал приказ моим Отрядам Смерти умертвить без жалости всех женщин, мужчин и детей польской расы. Только так мы можем приобрести жизненное пространство, в котором нуждаемся». И из поляков погиб каждый четвертый (как и среди белорусов) — больше, чем погибло евреев. Почему же помянуть поляков наравне с евреями в речи президента Польши — немыслимое преступление?

Комм:
Это был 1995 год? – а ведь времена потихоньку меняются! Сейчас многие именно в общем списке евреев  поминают…

А насчет немцев я согласен – они впали в новое лицемерие и высокомерие, надо было их в рабах хотя бы  сто лет продержать… (Почему-то у меня есть предчувствие, что после Третьей мировой даже на месте Америки какие обломки останутся – как после древнего Рима – а вот на месте Германии будет просто черное выжженное пятно… И на месте Польши тоже – но с краюшку ее останется небольшой коричневый кусочек, может, там кто и выживет… Что будет на месте Франции? – какие-то мутанты… Англии? – там будет все торчком…)

Инет, Буддийская мудрость:
Ни сын, ни отец, ни родные и близкие – никто не поможет нам, когда поразит нас смерть; благой и мудрый, ясно сознавши смысл этого, быстро расчистит путь, ведущий к успокоению.

Комм:
 Да уж, успокоили и обнадежили, спасибо большое (когда поразит нас смерть, никто не поможет, а вот когда поразит болезнь?! У нас в семействе многие прекрасно разбираются в болезнях – кроме шуток!)

Благой и мудрый быстро расчистит путь к успокоению, благой и спокойный быстро расчистит путь к мудрости, а мудрый и спокойный – к благости. Хотя расчищая путь так легко потерять даже и наличное спокойствие! И зачем мудрость, когда надо всего лишь помахать мачете?! И зачем путь, когда ты уже благ… (Собиратель позитивных качеств: хотя бы три собрать! А три появится, будет говорить: семь!..)

3 книга:
Мы - материальные тела, но мы находимся в мире, который, прежде всего, есть воздух - и воздух мира  растворяет наши тела (тем более, что они, в основном, вода). Вот почему, прожив день, мы каждый раз ощущаем себя призраками. «Может, то был сон; может, меня и не было…» В небе дня растворяюсь, в землю ночи закапываюсь - так и живем, так и умираем, исчезаем...

«Я – трава» - «Ты -  тень от травы, не отличимая от других теней от травы  на фоне темной земли…»

Комм:
Ах, не воздух моя главная проблема, а его отсутствие! (И еще не было бы усталостей чрезмерных уже к середине дня – и телевизора, на который такой уставший безвольно подсаживается…)

2 книга:
В начале лета планировал рыбок и птичек завести, а осенью походы в  библиотеки, шахматный клуб и т.д. – а сейчас нет: всё ни к чему, имеет смысл одно только вдохновение, иначе я умираю.

Комм:
Таки и рыбок завел, и в шахматы на планшете играю – а ведь уже рукой махнул, раз до 50-ти так и не собрался… (хотя от шахмат уже мечтаю избавиться! – слишком много времени и энергии забирают, а по сути своей от других игр ничем не отличаются…)

ЦИТАТЫ, Кара-мурза:
Самое поразительное, что глава мировой школы историков инквизиции, американский ученый-протестант, к концу жизни пришел к выводу, что всю жизнь ошибался.
 Он со своими учениками начал большой проект: каждый акт сожжения «ведьмы» или еретика наносился на карту в виде точки. И оказалось, что в зоне действия инквизиции виднелись редкие рассеянные точки, а в зонах Реформации (Швейцария и Север Европы) точки слились в большие черные пятна. Это его так потрясло, что перед смертью он сделал героический и беспрецедентный в науке шаг — объявил, что вся история инквизиции есть огромная фальсификация. Но миф был настолько необходим политикам, что предсмертное признание ученого осталось гласом вопиющего в пустыне. Ничего не изменилось — даже в католических странах! Правда уже невыгодна.

Комм:
В мире (и в «науках») столько привычной лжи, что поиски правды теперь лучше  и не начинать? – не трогай говно, оно уже почвой стало… К тому же, я думаю, что на югах гораздо хуже хранятся документы… Да и «проект» его выглядит по-дурацки: чем они раньше-то занимались?!... Обычные люди, если им постоянно менять постулаты, могут не поумнеть, а растеряться, потерять ориентиры… С другой стороны, люди на европейских югах должны быть поленивее и подобрее… А реформация сначала  была полна неофитского рвения…

Инет, Талмуд:
Человек приходит в мир со сжатыми ладонями и как бы говорит: весь мир мой, а уходит из него с открытыми ладонями и как бы говорит: смотрите, ничего не беру с собой.

Комм:
 Нет, человек приходит в мир как сжатая пружина, а в конце он уже израсходован и расслаблен (а иначе тоже будет корчиться) Да и уходит он зачем-то в парадном костюме и в лодочке… (а вдруг будет нужен костюм?! Не хочется в голом виде приходить на судебное заседание…)

3 книга:
Н. по-прежнему лезет, всё я ему нравлюсь, всё он меня не за того принимает; дает послушать свою любимую музыку – я от неё просто умираю. Например, А. Лаэртского – занудную грязную скотину, «поручика Ржевского».

Комм:
Я едва ли не от всех умирал тогда – но жизни во мне  было море… Сейчас только озеро осталось – но люди из меня уже ни капли высосать не могут… (Так что, можно считать, что я успел остановить этот процесс). …Я едва ли не от всех умирал  и едва ли не всех любил – а сейчас я един и обычен в своих ощущениях относительно какой бы то ни было публики, нету поэзии, но нету и  страхов… Люди – это только приложенье к делам, ко всяческой технике…; если бы пил, были бы еще собутыльники…  Говорят, что исключенья возможны – прежде всего в книгах о том говорят – но мне ничего такого не встретилось… Видимо, это как со зверями в лесах – нет их уже (пару раз встретил зайцев, один раз лося… - только хищные птицы в наших Отарах регулярно парят в вышине да плещутся в заливе невидимые  водные крысы…)

2 книга:
С синего неба - белый снег. Такая холодная была эта синева. Это синева, закрывшая мглою облака. И это ее застылость породила беззвучность падения снежинок. И горячей руке было не  вернуть их к жизни - они безвольно исчезали, умирали на ней. Мы превратимся в землю, а снежинки, вот, превращаются в воду. Весной небо теплее земли - и землю это приводит в расстройство -     а осенью земля теплее неба: на земле дерево - солнце, а на небе тучи землистого цвета… Когда белые цветы падают на золотистые листья, которые нелепо пытаться украсить, то это говорит о том, что природа все-таки небрежна и механистична /когда она в плохом настроении!/ ...Всё повторяется, словно мы что-то не разглядели в прошлые разы - так бывает во сне.
Попытка быть лиричным, раздернуть занавеси сознания: "мой долг почтить эту высокую музыку, воздать ей должное»; а сам в каждом движении ощущаешь свое несоответствие ей. Когда кто-то, что-то летает, тебе и радостно и больно, ты и убит и воскресаешь…

Комм:
А вот и еще не умершая поэзия моя… (так себе, конечно, но все же немного согревала на холоде…)

ЦИТАТЫ, Кара-Мурза:
Наконец, всем уже видно, какую массу людей может сожрать мелочная торговля. Запад - это единственная цивилизация, где основная масса народа не трудится в поле или на заводе, а сидит по лавочкам и магазинчикам. Нам это представляли как идеал. Да, вроде бы удобно. Заходишь в магазинчик, звякает колокольчик, выбегает хозяйчик, чуть тебя не обнимает, отвязаться трудно. Но когда прикинешь, сколько здоровых и умных людей просиживают в этих лавочках и магазинчиках всю свою данную Богом жизнь, становится жутко. Ведь тоска смертная. Сидеть целый день, продать три-четыре пары обуви или брюк.
Я жил в Сарагосе, среднем испанском городе, около полумиллиона жителей. В нем полсотни автосалонов - хорошие помещения, все освещено, куча клерков. Меня это удивляло, я все спрашивал: зачем такие траты? Ведь машины-то одни и те же, десятка два моделей. Собрать их в пару салонов, пусть люди посмотрят, оформят заказ - и все. Нет, надо занять массу людей, в каждой торговой фирме свои маленькие уловки, какие-то мелкие подарки, суета. Наверное, эта чушь людям нравится. Но ведь оплачивается она страшным перерасходом человеческих жизней. И тяжелым трудом тех, кто за сценой. Даже тех же испанских рабочих, что не могут оторваться от конвейера и должны мочиться прямо в комбинезон, в прокладки вроде толстого "тампакса".

Комм:
Кстати, я вновь полистал книги этого мурзы и с огорчением увидел, что написаны они неважно, т.е. тоже с явным перерасходом – слов и времени прежде всего… (даже удивительно, где это я откопал у него столь внятные и интересные фрагменты – наверное, тоже много времени и внимания потратил…)

А что жизнь людей бессмысленна на все 95 процентов, это слишком очевидно… Неужели и пяти процентов хватает, чтобы соорудить себе воздушный шарик? Или домик? Или  остров? Или колесики, на которых можно покататься… Бабы, конечно, помогают кантоваться… Они и новых человечков народят и нарожденных так запутают, что все барахтаются и вроде заняты… Смысл бабам нужен не больше, чем цветам или бабочкам. Достаточно красоты и традиционности-узаконенности существования. Мужичками и так управлять очень увлекательно. В крайнем случае, если приспичит, Божественной косынкой свою бедную голову прикроют…

Инет, Евангелие, Лука:
И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?

Комм:
Да, кому же достанется то, что я заготовил… (и даже недосуг мне все в электронные житницы собрать)

Безумный, трудоголик совсем не мастер покоиться и веселиться… Одно уже не нужно, а другое, оказывается, не умеет – вот и умирает от неприкаянности… Кроме того, познакомившись с весельчаками, людьми с совсем другой психологией и философией очень легко прийти в смятение – усомниться в правоте собственной жизни… Ведь сплошь и рядом весельчаки проматывают наследства, доставшиеся им как раз от трудоголиков. Т.е. трудоголик вроде домашней скотины или  механизма, он приносит доход, но пользуются им другие… И не боятся весельчаки остаться ни с чем, потому как трудоголиков, скотин и механизмов хватает – а они подвижны и имеют хороший нюх на халявные урожаи…

3 книга:
Тоска. Не вырвешь никого из тесных пьяных рядов, что шатаясь, бредут в никуда.  …Жалеет пустыню умирающий от жажды. Только это пустыня, в которой под ногами не песок, а линолеум. «Есть кто живой?» – «Есть» – миллионы блестящих глаз, но все производят почему-то один только линолеум, катит он широким рулоном, потоком, рекой…

Комм:
Все, чей уровень жизни ниже моего, кажутся мне полумертвыми? Тех, чей уровень жизни выше моего, много, но никто из них ни книг не пишет, ни картин не рисует, будучи вполне доволен  и увлечен жизнью как таковой? Причем чуть ли не все сто процентов таковых живет в деревне – а в городе всех действительно закатали под асфальт и линолеум… Или даже жили в деревне, в неких деревнях в некие времена – потому как и там давно уже за городом тянутся… Так, по крайней мере, казалось мне в детстве и юности, что ли… Сейчас я и в деревню абсолютно не верю…; практицизм там свирепствовал всегда (дополненный похотью и алкоголизмом – чем не жизня?!) Настоящая жизнь глубже закопана – надо рыть целый колодец (а технарям так и вовсе артезианскую скважину придется бурить!) Сейчас по-любому лишь единицы своей жизнью вдохновляют меня..; да и то я больше в них сомневаюсь, мне больше их жаль… - а вдохновение заметно лишь на фоне безнадеги (уже не отчаяния)… В городе, кстати, «жизней» являются компьютерные и прочие игры – она втуне, внутри в городах, сжалась в комочки, но в комочках вполне процветает… Это зерна, которые вновь могут дать ростки, когда появится настоящая земля?

2 книга:
Прошлые поколения должны были быть очень здоровыми – лечить-то не умели. Всё время – на холодном, «закаливающем» ветру жизни, держащем в тонусе, превращающем в подобие дерева или зверя, никогда не болеющих, а если болеющих, то умирающих без страха, может, и с облегчением; или просто не успев ничего сообразить от шума в ушах – шума этого ветра.

Комм:
Все время в «закаливающих» работах… (На югах ветра освежали, а «закаливало» солнце, на северах же наоборот…)

ЦИТАТЫ, Мария Дель-Соль:
Уйти в раздумья я нисколько не склоняю
Навряд ли Фрейдом можно вас увлечь.
Единственную пользу он приносит,
С бессонницей вступая в смертный бой
Вгоняют в сон плоды его науки.
В крепчайший сон! Почти что гробовой.
И на ночь я читаю его смело.
Он вместо милого в кровати спит со мной.
Как засыпаю я, кому какое дело!
Так в голову взбрело не мне одной.

Комм:
Тему секса, похоже, проштудировала сверху донизу, но в конце все равно бранится по-бабски, по-простому… (нет такой еврейки, которая бы во Фрейда не заглядывала?! Но эта баба и в целом слишком просто пишет… – «агент влияния»?! В последней строчке, по сути, прямая ссылка на других… Это, кстати, самая обычная история: «вкусно» разрекламированные «Серебряный век» и  его последыши, которых на деле читать невозможно, от которых веет смертоносной «наукой», а не живительным знанием…)

Инет, Буддийская мудрость:
«Мне принадлежат эти сыновья, мне принадлежат эти богатства» – вот мысли безумца. Как могут сыновья и богатства принадлежать ему, когда он сам не принадлежит себе?.

Комм:
 Буддисты тоже всех обзывают безумцами? (мне-то казалось, что они, как теплохладные, хитры в этом отношении и предпочитают льстить человекам)

Юга слишком богаты и природой, и людьми – там любое частное наследство тонет в общей массе… Там нет смысла отгораживаться и богатеть отдельно, как-то по особому… Правда, северяне произвели на них слишком большое впечатление – всем, даже побрякушками – поэтому они стараются им подражать… - отчего, конечно, впадают в бессмыслицу… (как чуть выше в бессмыслицу впала баба от Фрейда)

3 книга:
Уже ничего не рисую и почти ничего не пишу: «любовь моя умирает и всё еще надеется на выздоровление – ни до чего». А погода упорно мрачна, сегодня даже сильная метель – «Вот так, А2, лета не будет, если меня не полюбишь».

Комм:
Да, от любовей своих я именно что умирал… (или это самая жизнь – когда кровью обливаешься?!)

2 книга:
Четыре свои ипостаси представил в "зеркалах": Полуидиот, плюющий на   гибнущую реку - у него есть расклад в запасе. Фанатик, умирающий у   самой цели, и вот его взгляд: удивленный до ужаса. Длинноволосики,   дружно, компанией чем-то промышлявшие, но испарившиеся; может, просто волосы остригли - и всё распалось, словно это Самсон потерял силу;   стали трезвые, скучные. Пьяница, растроганный чем-то в зеркалах -  от которых пахнет шикарной женщиной, может, ушедшей женой…

Комм:
Все-таки, перед смертью люди редко куда-то рвутся, редко кричат или хотя бы шепчут и стонут, мол, мне бы пожить. Тяжелая болезнь слишком сильно придавливает и тут уже не до жизни. Тяжело болезнь давит и заставляет от жизни молча отказаться. И ты уже отравлен ужасом, тебе уже не стать прежним, поэтому и нет просьб отпустить на время – разве если только остались дела неотложные или малые дети… Или же ты все же с тяжестью безотчетно борешься – и так отдаешься этой борьбе, что даже на шепот свободных сил не остается. Болезнь нема и слова теряют свое значение, ты спускаешься на дословесный инстинктивный уровень…

ЦИТАТЫ, Трошин Борис Александрович:
Мелодий, да и рифм,
Давно я раб до смерти

Комм:
Рифмы – это приятный, но поддельный трезвон, а вот мелодии как настоящие ангелы – может, надо не просто музыку включать (она сплошь и рядом выше приятного трезвона тоже не поднимается), а именно вычленять мелодии – и с ними уже жить чуть ли не как с любимыми женами! (хотя и приятный трезвон от любимой жены тоже услаждает слух…)

Инет, Паскаль:
Мы беззаботно стремимся в пропасть, держа перед собою заслон, чтобы не видать ее.

Комм:
 В природе слишком очевидно прекрасное побеждает ужасное и мы верим в общую судьбу… - если от природы себя не отделяем... А вот жизнь горожан это настоящая химера… Что они думают о смерти? Думаю, у них мыслей про это так же много, как комнат в многоэтажке – и  одни в этой комнате, а другие в другой… Смутно надеются, что «прогресс» закончится неким окончательным знанием и триумфом, который задним числом и их оправдает? Человечество станет коллективным богом и этот бог всех, кто помог ему таковым стать, типа, воскресит и по головке погладит… (Например, ДНК – что бы это ни значило – разве не способно завести нас и в далекое прошлое? Твое бессмертное ДНК вводится бабе и ты рождаешься вновь?! Это ведь легче, чем воскресить мамонта? Или в ДНК нет души, лишь телесные характеристики? Но, опять же, научатся воспроизводить и душевный настрой путем хотя бы и  воспитания, создания аналогичных условий?! С другой стороны, даже бог предпочтет махнуть на всех покойников рукой! Разве что, единичных особей воскресить и повторить попробует… Помощь богу со стороны остальных будет признана слишком ничтожной…)

3 книга:
«Всё умирает, остается только душа» – значит, богатей в душу. Душа не должна быть в провале между телом и духом («М» – что-то такое было в министихе  О1 – напротив, как с крышей дом…)

Комм:
Душа – если она существует! - остается для тебя, а дух остается для всех (если есть в нем хоть какой-то улов!)? …Душа есть, но в какой форме она существует? Это будет понятно только богам, т.е. совершенных духам… (Душа – эфир, но что такое эфир… Она подобна воздуху и воде – сам воздух подобен воде (или вода воздуху?!) – но подобие не есть тождество… Душа в крови, но не сама кровь… Смысл, красота, душа, мелодия – это все тонкие, неуловимые смертными материи – хотя прикоснуться к ним они и могут…)

2 книга:
Слава приобщает к общественному: человек начинает ощущать себя фигурой совсем иного измерения и умирает как человек, превращается в деятеля-фурию.

Комм:
А действительно: как пробиться на верх без фанатизма и как рассуждать о глобальном без него же? Казалось бы, никак, но есть еще  Его Величество Случай и его Высочество Чес языка (а так же яиц) Итак, общественная жизнь – это немыслимая смесь случайности и фанатизма, праздности и  подвижничества, стратегии и самой мелкой практики… Что касается душевного увядания (душа, между прочим, бессмертна), то это такая обыденность: как известно, душу задвигают не только за полцарства или за коня, но даже и за чечевичную похлебку…

Где увлеченность переходит в фанатизм, а вдохновение в манию? Где этот рубикон… - мы это так же не знаем, как и то, как переходят в смертельную стадию обычные «мирные» болезни (или ссоры в войны…)

ЦИТАТЫ, Татьяна Кондратьева:
Ерунда... Все пройдет. Я же знаю рецепт
И от этой дурной круговерти!..
Я смогу переставить ненужный акцент
В вечной сказке о жизни и смерти

Комм:
Дурная круговерть переставленных акцентов!  А рецептам и вовсе нет числа! (И жизнь и смерть назвала «сказками» - типа, нет ничего, кроме быта, в котором слеплено в ком и  взаимно уничтожено и то и другое… Чья-то смерть – это для других похороны, а похороны – это продолжение жизни; или не жизни, а быта… Быт – это укороченное бытие… Быт – это забыт, убит… Высокий Бог – о-о-о! – сменяется низким бытом – ы-ы-ы!

Инет, Марк Аврелий:
Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок.

Комм:
 Императорам тема подарка и жизни на полную катушку должна быть особенно близка (а те, кто неожиданно не простился с жизнь, мне кажется будут слишком травмированы пережитым приключением, чтобы смочь думать о чем-то еще. Т.е. если они и смогут раскрутить свою «катушку», то только под знаменем пережитого и никак не иначе…) В целом же, людей никакие словесные соображения не могут раскрутить, слова  скорее паутина и болото, чем канат или мотор, который способен увлечь за собой (но с другой стороны, слова могу и подкреплять – быть смазкой в том же моторе…) …Видимо, император был уже в возрасте и он был на солнечной природе, которую трудно не посчитать подарком любому нормальному человеку (не черствому технарю). Собственно, я воскресаю, как от подарка при всяком выходе во двор и умираю, как от тюремного наказания, при всяком заходе в комнаты…

3 книга:
Воскреснуть нетрудно - трудно понять, что ты мертв. Если поймешь, то рванешься и, конечно, воскреснешь. Почаще бы понимать, голову от черной воды не отворачивать. Пусть ее только по пояс, этого  достаточно для того, чтобы жить долго было очень трудно… И я уже не хочу «на время» утонуть, чтобы забыться… - как было раньше, когда  злоупотреблял любовью ко мне Бога, воскресавшего меня каким-то Своим, обыденным способом (умирал, конечно, в расчете на это воскресение. Если будешь умирать без расчета, то не воскреснешь, несмотря на всю обыденность, природность и естественность этой процедуры)

Комм:
После тех времен я еще 20 лет прожил «по пояс в черной воде». Сейчас, вот, предпринимаю очередную попытку жить насухо – запретил себе смотреть футбол, играть в шахматы и прочее. Пусть и буду как какой-то нищий грибник или даже заключенный, который лишь собственным жаром и некими подозрительными идеями согревает себя… Я действительно мертв, раз мир от моих усилий не сдвинулся! И лучше быть «пропащим» сейчас, но постараться, чтобы после меня усилия мои не пропали… Я был не пропащим, но немцем каким-то и спроса на меня здесь все равно не возникло; жил параллельно – люди были рядом, но значили не больше, чем для грибника деревья…

2 книга:
Бог подобен человеку - Он так же сменяется, умирая в каждом поколении, изменяется, когда изменяется эпоха.

Комм:
И смерть Бога произойдет не раньше смерти неба (и она всегда происходит под потолками – даже под потолками храмов… Усиленные молитвы и проповеди в храме как реанимация умирающего под потолками Бога – на воле в этом бы не было никакой нужды…)

ЦИТАТЫ, Друнина:
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Комм:
Тряся грудями, баба мчит в атаку (на рифмы, наверное)

Инет, Саид-бен-Хамед:
Если этот крошечный кусочек жизни – твое всё, так, смотри же, сделай из него всё, что возможно.

Комм:
Нищета арабская – и как всегда с угрозами… (Черный камень Каабы – плохой знак, означает несчастную жизнь на тысячу лет… Коран – модифицированное Пятикнижие; евреям Талмуд принес лживый рай, а арабам их Коран принес честный ад… Арабом надо скорее писать свой Талмуд?! Торопитесь, пока полностью не истребили друг друга, вспомните, что уже Магомет был мошенником!)

3 книга:
«Проповедь, которую еще похулят» - «Суетливо. Я же  учу других только для того, чтобы самому не учиться в одиночестве. Кроме того, осенью я всегда экстремист, максималист и почти  террорист - природа умирает. А вы хотите, чтобы под электрической лампочкой загорал и грелся? И зачем хулить? - смеяться надо, тут бездны, на дне которых ничего плохого, напротив, все смеются и подмигивают...»

Комм:
Да, что-то книжка у меня выходит недостаточно страшная… От по-настоящему  страшного немеешь; о таком не хочешь знать, а если узнал, скорее забываешь… (впрочем, я еще предприму экспедиции в экстремальные области)

2 книга:
Зло, как оса - ужалив, оно умирает само.

Комм:
Без убийств, однако, не происходит «разрядки напряженности» (Когда Россия с хохлами помирятся?  Они не помирятся, а успокоятся – когда вволю поубивают друг друга. Может быть, в ком-то даже появятся угрызения собственной совести и чувство вины – как то и бывает обычно с убийцами…  Хохлы пока считают, что они мало убивали – а наши уже достаточно и хотят мириться…)

ЦИТАТЫ, Друнина:
Московский снег
Порхает как зола...
И все-таки я верю,
Что ко мне
Ты вдруг придешь
В предсмертном полусне,-
Что сердце успокоится
Тобою,
Твоею сединою голубою,
Что общим домом
Станет нам могила,
В которой я
Тебя похоронила...

Комм:
В ее войну я не поверил, а вот в любовь к мужу – вполне (она и в атаки ходила, только когда муж уже умер,  с отчаяния?)

Инет, Амиэль:
Когда бываешь полон энергии, то живешь и должен жить для этого мира; когда же болеешь, то умираешь, то есть начинаешь жить для того, послесмертного мира. Так что и в том и в другом состоянии есть работа. Оба процесса нормальны, и в обоих есть свойственная состоянию работа.

Комм:
 Вот ведь работящий какой (и нормальный какой). А что остается? – только не терять себя, до конца выдерживать присущий себе характер (если капризный, то капризничать, а если работящий, то работать…) И приспосабливаться к обстоятельствам, конечно – к обстоятельствам смерти, как и к обстоятельствам жизни, к обстоятельствам будущего мира, как и к обстоятельствам нынешнего…

«Не бойся неизвестности после смерти – вспомни, как ты сдвигался и потом уже летел по самой высокой трубе в аквапарке так, что щеки тряслись!» (Вдруг после смерти нас ждет не рай и ад, а обычная лотерея со сбрасыванием человека: разобьется или нет? И некие условные, на самом деле, «бог» и «дьявол», два субъекта, делают свои ставки. Эта игра настолько возлюблена ими, что они уже целую вечность от нее оторваться не могут…)

3 книга:
Врач в тени - работа такая.
Врач в белом халате - как будто он негр.
Врач, умирая, пытается уколоть себя в задницу - черную задницу, что всю жизнь пребывала в тени.

Комм:
Всем махинаторам посвящается… (т.е. просто всем посвящается!) На тему «близок локоток честной жизни да не укусишь» (на тему «первые станут последними, а последние первыми» – белые станут неграми, а негры белыми…) Каждый знает, что его задница черная! Что тени его измарали и он посерел… Учитель, умирая, пытается себе пятерку поставить, но делает  только кляксу на жопе… Учитель в хорошем костюме, как будто он миллионер…

2 книга:
Мы умираем, потому что живем неправильно!

Комм:
Секреты правильной жизни как секреты идеальной шахматной партии – при том, что в жизни обычно мы все играем блиц… Мы умрем, но сильно продлим свою жизнь – и улучшим – если избавимся хотя бы от элементарных ошибок… если пошлем к черту хотя бы самые очевидные обманы…

Обезьяна не превращается в человека, а человек не превращается в бога, потому что они живут неправильно?! Человек живет более правильно, чем обезьяна, а бог живет более правильно, чем человек?! Обезьяна - перворазрядница, человек – мастер спорта, а бог – это гроссмейстер?! Где пределы правильности, и в чем ее корень?! (все решили, что в тотальной гладкости… - но гладкий Рим уже умер, разрушен, большинство его трупов стали облезлыми, бесконечная реставрация изнуряет людей и преждевременно сводит в могилу…) Машины избавят человека от всех внешних проблем и тогда-то он сможет вплотную заняться неправильностью собственной жизни? Сможет сделать себя более гладким – и более умным, тактичным и нежным? Он станет лучше, чем фараон, потому как фараоны все-таки жили в слишком нервном и суетном мире? Человеку всего лишь не хватает слуг, помощников, чтобы он со всем справился? (причем, правильных слуг и помощников, с этим вечно проблема…) Не хватает компьютера с советами на любой случай жизни… Будь я волен выбирать, я бы, конечно, почти всю жизнь лежал на воде – это самый лучший диван и самая лучшая ласка! Выбрал бы все самое лучшее из уже отборных коллекций моих и наслаждался в хитоне на манер древнего грека – конечно, с философским оттенком! Разумеется, пробовал самые лучшие вина! Отказался от банальной еды и ел фрукты в огромных количествах… Баб бы себе отобрал (матриархат, надеюсь, к этому времени кончится – он же явно неправильный!)… Отменил бы и зиму и тучи – вечное круглое солнце и гладкое небо (скучать по чему-то иному могут лишь мазохисты!) …Допустим, к старости ты ослабел и жизнь твоя стала как тонкая нитка – гладкость и плавность не порвет и ее! …Бережное, правильное обращение многократно удлиняет жизнь мертвых вещей – тоже случится и с жизнью! (у меня была похожая тетушка – и она умерла лишь в 99! А ведь лишь одна племянница была у нее в неотлучных помощницах…)

Но правда жизни все же иная – она в единоборстве с внутренним и внешним соперником, причем эти соперники находятся в неразрывной связи друг с другом.  В единоборствах принципиально не может быть абсолютной правильности, иначе они бы затухли давно, исчерпали себя,  выявили своих победителей. Вероятно, в случае победы человек должен превратиться в собственную статую, в миф о себе, то ли окаменеть, то ли наоборот испариться… И зиму (осень, весну) отменить не удастся машинам, черную землю не сделать белым зефиром… (И счастье мазохистов продолжится!)

ЦИТАТЫ, Лимонов:
Я люблю дерево смерти в крови у ствола и чью-нибудь судьбу короткую для примера.

Комм:
Это про погибшего молодого дровосека?! Я, кстати, заметил, что Лимонов испытывает чувство глубокого удовлетворения, когда кто-то из его молодых парней садится в тюрьму или даже умирает (хотя тюрьма предпочтительней! – он не кровожадный). Типа, всякое большое дело должно быть удобрено страданиями и подвигами. Причем, он и сам в молодости был как самурай и камикадзе…

Инет, Амиель:
Смерть может быть согласием и потому нравственным поступком. Животное издыхает, человек должен вручить свою душу ее Создателю.

Комм:
Эти поступки теперь скрывают в реанимациях. Если они есть, конечно – ведь человек ощущает смерть прежде всего как слабость и потерю сознания – и этих слабостей и потерь может быть целая череда – и умирающий сам не знает, какая потеря сознания окажется последней…

В слабости к человеку легко приходит смирение – а смирение явно спасает, примиряет с Богом, с уходом… Смирного человека никаких адских сковородок, конечно, не ждет… А в чем до конца не смирился, в том и на том свете еще повоюет, конечно… Люди ведь еще и как камни упрямые…. Родился мягким как хлеб, а умирает жестким как камень – и Богу на том свете такого придется отпаривать… И, возможно, что это адски болезненная процедура!  Как и многие в нынешней лечебной практике – причем, врачи не прочь заявить, что мы сами виноваты, жили неправильно и свой организм довели…

3 книга:
Ужасно крепкие, здоровые дух и физическое тело и ужасно легко разрушимая душа…. Эти здоровяки  никак не научатся помогать ей: если и воскресят ее своим здоровым  духом, телом, то как бы ненароком, равнодушно - и она, увидев это, сразу начинает умирать, набок заваливаться…. В последнее время эликсир под названием «любовь» ищет, от духа и тела многого не требует:   животные и боги такие дураки, прости Господи - что с них взять...

Комм:
Да, о душе я, трудоголик, радел далеко не всегда (а ведь надежды на упомянутый эликсир совсем не оправдались)… Теперь вот снова буду помаленьку писать книжку «Поэзия» (какой бы горькой по сути и странной по форме она не была) – ведь эта книжка «Смерть» скорее духовная, душе с нее достаются лишь крошки… (Еще о пении мечтаю!)

2 книга:
Когда человек умирает, он теряет больше, чем потерял Иов  - и вот сидят люди где-то на том свете и трудно им, сохранившим лишь души, не похулить Бога.

Комм:
Да, на том свете могут быть претензии не только Бога к нам! (И Он, и мы все будем валить на дьявола, на то, что бес попутал?!) …Мог  ли Бог устроить эту жизнь как счастливое кино? Т.е. пусть будут приключения и перипетии, но общий тон чтобы был на порядок посветлее… Чтобы не только нищие были блаженны духом, не только рабы, которым уже нечего терять… Не хочется верить, что Бог породил нас в качестве какой-то пыли и изначально обрек на страдания. Что мы лишь химический реактив, который должен вытравить некое  больное место, какого-то «дьявола» – или же выпасть в осадок, погибнуть… Хотя с другой стороны, нельзя сказать, что Он пожадничал, что Он не старался – ведь даже солнце повесил для нашего счастья и оптимизма… И создал вроде как любящих баб (кстати, подкаблучники, как правило, в солнце не особенно  верят – по брату сужу) Вообще, «средний класс» настроен именно что на порядок оптимистичней меня – и даже видит свою жизнь как кино... Даже война для них приключение, даже холодная техника – увлекательный ребус, даже работа как бизнес…; а уж семья просто рай на земле  (или баба на стороне?!) Просто не живут, а блаженствуют (правда, закрывая глаза на далекие крупные грехи и близкие мелкие…) И вся разница, что от них для Бога пользы меньше? – они явно есть менее едкий и действенный реактив по истреблению «дьявола» (они сами уже больше «дьявол»! А богачи так и вовсе… -  блаженствуют люто, но уже с очевидно демоническим и пидарастическим оттенком)

ЦИТАТЫ, Кирилл Кленов:
Не могу забыть пламенные речи нашего прокурора господина Циркуна. Конечно, бред нес. Но – красиво… Такой злой гений системы… Так он нас распек, что нам впору не пять лет надо было давать, а расстрел… Отменить мораторий на смертную казнь и расстрелять. Даже когда я увидел его в первый раз, у меня возник образ Мефистофеля. Очень яркий образ: он – весь в черном, постоянная мимика, много жестов. Нам он требовал пять лет, а потом на улице кричал: "мой дедушка был аптекарь, а они его расстреляли. Их тоже надо расстрелять". Нам сначала этот срок и дали.

Комм:
Такой яркий образ, что национальность легко угадывается… (Опять же, блаженство «среднего класса» своими обманами сильно, кардинально портят вот такие господа)

Инет:
Величайшее слово Христа – это Его молитва перед смертью о тех, которые не знают, что творят.

Комм:
Все знают, что творят, только на разной глубине сознания находится это их знание. Ты не можешь не знать, что совершаешь убийство, сколько бы не натягивал оправдательных одежек на себя… И ведь Бог никогда ничего не прощает, у Бога действуют непреложные законы – простить мог только сам Христос… (Христос всех пожалел, даже собственных убийц, а Бог-Отец никого не пожалел, возможно, даже убийцу комара – и что же получается в итоге?! Получается, что мы все сгнием телами, но все спасемся душами? И лишь Дух будет производить детальный разбор, отделять добро от зла на разных глубинах сознания… Правда, не совсем понятно, зачем Ему это нужно – нам никак не Понять высшего Понимания, ведь для этого надо «прыгнуть выше головы»,  выпрыгнуть из себя и увидеть самого себя с высоты…)