Смерть-13

Изо: выгрузил старый танк прямо на взлетной полосе и еду себе в кресле


3 книга:
Отец пришел, запыхавшись, словно  спешил по делам: «Знаешь, мама умерла, собирайся скорее...» и я поверил, было, но тут звонит мать и говорит не «ну как вы там», а  «Дим, знаешь... с папой стало плохо... прямо на трамвайной остановке... спешил к вам и по делам...» Огненное пламя и ледяной холод. Слезы тушат пламя и топят лед. У каждого топор над головой. Ликует небо, место, где нет этих топоров, а мы кряхтим. Они оба обижены, что им не верят, что опять надо доказывать всё, говорить: «Да! а что ты думаешь?! так и было...», но уже перегрелось моё тело под пальто мертвецки заиндевевшим...

Комм:
Попробуй, спрогрессируй с такими нервами…

4 книга:
Человечество – червивое яблоко, и червем в нем – евреи…
А про масонов – одни разговоры, никто их не видел! Не еврейская выдумка?
У О. Соловьева читал про масонов, а он – умный товарищ (правда, не умер ли? горе от ума), но тут и ему не поверил. А хотелось бы, чтобы был кто-то, кто использует евреев так же, как они – весь остальной мир… Немцы и англичане ведь действительно очень породистые люди – но не масоны, и даже не арийцы. Как и французы – не наполеоны…

Комм:
Другой Соловьев процветает – и с виду добродушно-ироничный и  почти не червивый… Шар земной плющат политики, плющат религиозные, плющат культурные, плющат финансисты, строители и военные – боюсь, в лепешку расплющат и мне придется подставляться в качестве слона или кита (но я один не выдержу планету! Помогите!)

ЦИТАТЫ, Кордвейнер Смит:
Роб не встречал никого, кто не предпочитал жизнь смерти, хотя он
слышал о людях, которые выбрали смерть... он бы тоже выбрал... а кто
выбирал другое, окажись он на их месте? Но выбравшие смерть были
трех-четырех-пяти-рукими.

Комм:
Все это можно было бы изложить в трех словах и без всякой замысловатой поэзии. Экстремалом Кордвейнеру быть и хочется и колется – боится не справиться…

Инет:
Растянувшись в линию, в трех шагах друг от дружки, жнецы двинулись по полю: наклон — пучок в руке, сечет серп, полшага вперед — работа пошла в таком ритме, что К. тут же вспотел и у него закружилась голова.
— Чище режь, чище! — рявкнул голос у него за спиной. К. обернулся — это был фермер в хаки; он почувствовал запах дорогого дезодоранта. — Где тебя учили жать, обезьяна? — заорал фермер. — Ниже бери, ниже! — Он отнял у К. серп, оттолкнул его в сторону, захватил в руку пук люцерны и чисто и низко срезал его. — Видал? — рявкнул он. К. кивнул. — Вот так давай, так! — К. наклонился и срезал следующий пучок почти у самой земли. — Где они только набирают такую дохлятину? — сказал фермер одному из резервистов. — Он же полумертвый! Скоро они трупы повыкапывают!

— Не могу я больше, — с трудом ворочая языком, сказал К. Роберту в первом перерыве. — Спина прямо раскалывается, и каждый раз, когда выпрямляюсь, перед глазами все плывет.
— А ты помедленней, — посоветовал Роберт. — Сил у тебя нет, а заставить они тебя не могут. К. смотрел на неровный валок, который он сжал.

— Знаешь, кто этот крикун? — зашептал Роберт. — Зять капитана полиции Остхёйзена, у него жнейка отказала, а он поднял телефонную трубку, позвонил в полицейский участок и, пожалуйста, получайте: утром тридцать пар рук уже жнут тебе люцерну. Вот она, наша система!

Комм:
Про настоящего горемыку рассказывает, надо же… (скоро писатели трупы повыкапывают!)

3 книга:
Христос именно  не смог спасти еврейский народ. Он  сделал, что мог, даже умер за них. И Павел язычников-скотов не смог превратить в богов-христиан. Результат оба раза был половинным: иудеи потеряли религиозные тормоза, но впали в неопределенную экзистенцию, а язычники обрели религиозный букварь, догматизм которого мешает богам, а не скотам…

Комм:
Один человек может повлиять только на нескольких, а вот несколькие уже могут повлиять и на всех. (Т.е. один человек должен быть предельно конкретным и местным, а вот уже группа может ставить себе и какие-то общенародные задачи? Я перепрыгиваю через некую ступень? Но почему она у меня под ногами не возникла…)

Проблема не в только трудности задачи, но и в легкости ее имитации - в легкости благих намерений… (если кто в ад и попал, то лишь из-за них – отчего и возникло индусское «нежелание», нехотение, ненамерение…)

4 книга:
Почему-то повышенно мощны больничные здания, прямо как крепости... Вот если бы в избушки на лесных опушках больных помещали, причем в самом лесу хоронили... Ремонтируют же машины в небольших мастерских... Но родственники умерших те бы избушки сожгли...

Барахлят у меня  сердце, спина, но в походах в больницы можно потерять остатки сил и здоровья... Делая ставки, мне нельзя уже ошибаться... Присмотрюсь сначала сам к тому, что творится со мной... Некоторые болячки не развиваются, другие даже  рассасываются... Хотя при наличии опыта дела больших сил и не требуют и для начала я дам себе хотя бы один выходной… …

Вообще, мне кажется, что в случае чего я умру довольно безвольно – уже были такие, согласные на все, состояния. Как к бедности, к нездоровью отношусь беспечно и невнимательно, надеясь, что, как обычно,  вывезет тонизированный образ жизни и контакт с природой…

Комм:
Врачи придумывают болезни, а учителя незнания…; болеешь? – дай себе отдых и сон, с одной стороны, и  веди еще более здоровый образ жизни, с другой (не знаешь? – загляни в интернет-энциклопедию, с одной стороны и ввяжись в бой, а там посмотришь, с другой)

ЦИТАТЫ, Троцкий:
никогда еще дыхание смерти не носилось так непосредственно над территорией Октябрьской революции, как в годы сплошной коллективизации. Недовольство, неуверенность, ожесточение разъедали страну. Расстройство денежной системы; нагромождение твердых цен, "конвенционных" и цен вольного рынка; переход от подобия торговли между государством и крестьянством к хлебному, мясному и молочному налогам; борьба не на жизнь, а на смерть с массовыми хищениями колхозного имущества и с массовым укрывательством таких хищений; чисто военная мобилизация партии для борьбы с кулацким саботажем после "ликвидации" кулачества, как класса; одновременно с этим: возвращение к карточной системе и голодному пайку, наконец, восстановление паспортной системы, - все эти меры возродили в стране атмосферу, казалось, давно уже законченной гражданской войны.

Комм:
Этого Троцкого очень трудно понять – с одной стороны злодей, а с другой вполне умный политик (и такое же раздвоение есть в отношении очень многих исторических личностей – включая сюда и Сталина… Они действительно были раздвоены? Не могли оставаться цельными и последовательными перед лицом целых народов…)

Инет, Кутзее:
К. стоял у колючей проволоки, глядел на раскинувшийся перед ним вельд и думал над словами Роберта. Ему уже не казалось странным, что лагерь — это место, куда людей сгоняют, чтобы о них забыть. Не случайно же лагерь находится так далеко от города и дальше дороги нет. Но он все еще не мог поверить, что двое молодых полицейских будут сидеть на крыльце караулки и спокойно наблюдать, как на их глазах умирают люди, что они будут курить, зевать, уходить в помещение вздремнуть. Когда человек умирает, остается труп. Пусть даже он умер от голода, труп все равно остается. Вид трупа может быть так же оскорбителен, как вид живого человека, если только вид живого человека вообще может быть оскорбителен. Если эти люди и в самом деле хотят от нас избавиться, думал он, с любопытством наблюдая, как эта мысль растет и развивается в его мозгу, словно растение, если они в самом деле хотят забыть о нас навсегда, пусть дадут нам кирки и лопаты и прикажут рыть огромную яму посреди лагеря, а когда мы из последних сил ее выроем, пусть скомандуют нам спуститься в нее и лечь; мы ляжем, все до единого, а они разрушат бараки, сорвут палатки, снесут забор и бросят все это на нас, бросят все, что принадлежало нам в этой жизни, и потом засыплют землей, а засыпав, разровняют землю. Тогда, может быть, им когда-нибудь удастся забыть нас. Но кто может вырыть такую большую могилу? Нас всего тридцать мужчин, остальные женщины, старики и дети, все едва держатся на ногах от голода, и у нас нет ничего, кроме кирок и лопат, а земля здесь твердая как камень.

Комм:
 Это Южная Африка, и, видимо, примерно те же 30-ые года – найдите 10 отличий… (Во всем мире были Гитлеры и Сталины, просто не всех разоблачили?! Не все стали знаменитыми…)

3 книга:
Не умер, конечно, попал на тот свет, но и там не сказал никто, что это - ад или рай, тьма или свет, всё время спал, томился, мучительно и сладко хотел увидеть свет...

Комм:
Да, потом этих умираний и воскрешений стало как нынче снов и пробуждений – а в конце, соответственно, ждало уже нечто на порядок худшее смерти… (но не мучительная казнь!)

Что если душу научатся из человека вынимать? и, более того, другим передавать? т.е. появится средство увеличить собственную душу? (чтобы стать кем? артистом? писателем? путешественником? христианином? Кем угодно, кроме технаря…)

4 книга:
Евреи делать ничего не хотят, но словесно тем паче привязаны к материальности – ничего не делающие идеологи дел и материализма…  Они умертвляют саму речь; она у них всегда общественническая, бюрократическая, вздрюченная чудовищными дозами пафоса и психа… В итоге и от материи остается  пластмасса...

Комм:
«Не только от евреев, но и от политологов я нынче жутко устал…; да, почти как от спортсменов утомился…; а еще поэты надоели и попса…» - мысли, засыпая (остальное вспомню на свежую голову? Или лучше всех не вспоминать, а то сразу станут искушать по новой…)

ЦИТАТЫ, Just_Fucking_Me:
Смерть хрен съедает, как варенье

Комм:
Все, что горчит, с грейпфрута начиная…

Инет, Кутзее:
Он работал садовником в городских парках, но потерял работу и решил попытать счастья где-нибудь на ферме, уехал из города и увез с собой мать.
— А где твоя мать сейчас? — спросил я.
— Там, где трава и деревья, — сказал он, отводя глаза.
— Умерла? — спросил я. — Трава и деревья — значит на кладбище? Он покачал головой.
— Ее сожгли. — сказал он. — А вокруг головы горели волосы, как нимб.
Сказал спокойно и равнодушно, как будто мы беседовали о погоде. По-моему, он явно не от мира сего. Чтобы такой блаженный охранял лагерь повстанцев? Чушь собачья. Наверное, кто-нибудь просто дал ему стаканчик виски и попросил приглядеть за винтовкой, а он по глупости или по наивности согласился. Задержали его как повстанца, но он вряд ли понимает, что в стране идет война.

— Моя мать всю жизнь работала, — сказал он. — Мыла людям полы, готовила им еду, мыла грязную посуду. Стирала их белье. Отмывала после них ванну. Чистила на коленях унитаз. А когда она состарилась и заболела, она им стала больше не нужна. Они забыли о ней. Потом она умерла, и ее сожгли. А мне дали коробку с прахом и сказали: „Вот твоя мать, забери ее, она нам не нужна“.

Комм:
 Писатели нужны, чтобы по своему помогать несчастным – помогая всем остальным не забыть об их существовании…; а фотографы должны делать репортажи из жизни несчастных…; а художники? я не верю, что они могут утешить или порадовать кого-то своими картинами…; картины нынче все сами сплошь несчастливые…;  лучше бы просто покрасили облупленную бедную комнату… (а если нет таковой, пусть сидят и ждут, когда  какая-то все же облупится и с виду станет несчастной!)

3 книга:
Ужасно умереть, таская чемоданы…. Папа, кстати, себе сердце надорвал, через весь город таща для мамы финскую швейную машину – на которой потом не было пошито абсолютно ничего...

Комм:
Он этот факт потом всю жизнь замазывал… - а мать особо и не парилась! (кто из них сначала один раз проговорился?)

Впрочем, любой факт остальными фактами действительно замазать нетрудно – как и одного человека… (Организм подобен целой куче народа…)

4 книга:
Возраст… - и жизнь стала гораздо более критичной; каждый шаг приходится обдумывать и позволяешь себе далеко не все; опыт просто необходим, чтобы не умереть раньше срока; как и всё спокойствие… (Перед какой грозой живу?)

Комм:
Не только не голодаю, но и держу желудок в состоянии надутого мяча, постоянно его поддувая – а иначе неприятные, болезненные ощущения чересчур обостряются (лучше вытерпеть, продержаться и пройти этот трудный участок?) Это, кстати, похоже на семейную ситуацию во многих парах – они ищут полного благополучия, чтобы не разбежаться от сразу нарастающих неприятных ощущений и раздражений… Эти семьи могут существовать только в тепличных условиях; это семьи потребителей – и потребление особи противоположного пола (не только в сексе, но и в общении, но и в хозяйстве) тоже входит в комплект…

ЦИТАТЫ, Большой Форум:
По расчетам ревизионистов, в Освенциме умерло около 150 тыс. евреев (Фориссон) или 160-170 тыс. (Маттоньо). Из них отравленных газом - ноль. И главной причиной такой ужасно высокой смертности были эпидемии, в первую очередь сыпной тиф.

после проведения специального, электромагнитного исследования «массовых захоронений» в двух лагерях - Треблинка и Бельшиц – выяснилось, что «официальные» версии о захоронениях не выдерживают никакой критики: почва там не подвергалась никаким внешним воздействиям, и т.д.
 
Мне оказалось достаточным, - замечает прочитавший «Миф о Холокосте» Валерий Лебедев («Дуэль», №33), - когда Ю. Граф ткнул меня носом в то, что печи в крематориях немецких лагерей были муфельными, а пресловутый газ "Циклон-Б" является инсектицидом (ядом для насекомых) и выделяется из гранул в течение 2-х часов. Тем читателям, кто с химией и теплотехникой знаком понаслышке, это может ничего не говорить, но мне, знающему, что такое муфель и работавшему на газоопасном производстве, больше ничего не надо. Мне даже обидно - как же это я раньше не обратил внимания на дурость этого "Циклона-Б"?!

Вы видели печки ха-ха-ха ! Почему же мой друг работающий в крематории утверждает что для того чтобы сжечь человека в печи до сих пор надо 40 кг коксового угля и более 4 часов на одно тело ? Да будет вам известно что Германия за всю войну разу не нарушила Женевскую конвенцию и не применяла отравляющих газов ! И не пытайтесь налепить на меня ярлык фашиста (антисемита, расиста, не знаю что вы там практикуете), Беларусь во второй мировой оказалась между двух огней, и русские убили народу не меньше немцев, одна партизанская бригада Коржа чего стоила, "прославившаяся" тем что сжигала белорусские школы открытые немцами вместе с детьми.
 
За одну ночь бомбардировки Дрездена людей погибло столько же, сколько в 3 крупнейших концлагерях за всю войну.

Комм:
Ждемс опровержений… На самом деле немцы хотели вести цивильную арийскую войну   – и это оказалось жесточайшим заблуждением (как и все прочие цивильные дела таким же страшным заблуждением окажутся! Мы выстроим самый прекрасный из всех ужасных миров, самый ужасный из всех прекрасных…)

Инет, Кутзее:
Ты никогда ни о чем не просил, и все равно я не могу избавиться от мыслей о тебе. У меня такое ощущение, что твои костлявые руки обхватили мою шею, что я тащу тебя на себе.
Немного погодя, когда палата успокоилась, я вернулся и сел на край твоей кровати. Ждать мне пришлось долго. Наконец ты открыл глаза и произнес:
— Я не умру. Просто я не могу есть такую еду. Не могу есть лагерную еду.

— Напишите в отчете, что он умер, — уговаривал я Ноэля. — Я подведу его вечером к воротам, дам немного денег и пусть идет себе на все четыре стороны. Пусть заботится о себе сам. Напишите, что он умер, а я составлю для вас свидетельство о смерти: „Причина смерти — пневмония, вызванная хроническим истощением“. Вычеркнем его из списка заключенных и забудем о нем.
— Меня удивляет ваш интерес к нему, — сказал Ноэль. — Не просите меня подделывать документы, я на это не пойду. Если он хочет умереть и потому отказывается есть, пусть умирает. Вот все, что я могу сказать.
— Это не потому, что он умирает, — сказал я. — И не потому, что он хочет умереть. Просто он не может есть здешнюю еду. Его организм не принимает ее, и все. Не принимает даже детское питание. Может быть, единственное, что он может есть, — это хлеб свободы. Наступило неловкое молчание.
— Может быть, мы с вами тоже не смогли бы есть лагерную еду, — сказал я.
— Вы видели, каким его привезли сюда, — скелет скелетом, — сказал Ноэль. — Он жил один на той ферме, свободный как птица, ел хлеб свободы, и все равно он был живые мощи. Похож на узника Дахау.
— Может быть, он от природы такой худой, — сказал я.

Комм:
 Кутзее – еврей; неужели он действительно пишет хорошие книги? (умирать буду, но не стану есть еврейские книги?! Мне даже их шапочки не нравятся – кажется, что у них у всех плешивые макушки!)

3 книга:
Похоже, она всю жизнь будет перед моим окном собак выгуливать - как их выгуливали и выгуливают ее мать и бабушка - а я всю жизнь буду за своим окном философско-религиозные разборки совершать - как совершали их мои отец и дед - и хоть бы мы с ней поженились, что ли! (Дед, правда, умер уже, причем окна моего никогда в глаза не видел, а отец уже лет 20 как детективами увлекся, но все же...) Нет, найдет какого-нибудь человекообразного пса и он,  а не я будет ей половую сферу обслуживать перед тем, как погулять с собачкой и сразу после… –  ладно, не будем завидовать...

Комм:
В девчонок влюблялся тогда, а сейчас, видимо,  это уже все солидные дамы, всем далеко за тридцать…; и лучшие годы у кого-то уже позади… (напрасно надеешься! это вообще очень спорная тема – что лучше, что хуже; даже если взять меня…; более того, всегда возможны перемены – причем, как независящие от нас, так и за счет собственных усилий…)

4 книга:
Поднятому хую художественную премию дали – ну что ж, искусство умерло и остается только прикалываться и рассказывать анекдоты, но в политическом  смысле событие очень зловещее – опять ***ня подняла голову, предвкушает, что весь народ как в 91-м  у них будет отсасывать…

Комм:
Например, в 11 году у меня было такое отчаянное настроение, что я даже был близок к тому, чтобы выходить на войну с либералами с палками – но в Казани у нас таковые на улицах не собирались…; а кроме того, я  и тогда какие-то книги писал, какие-то картинки мазюкал – и на сволочей и дураков у  меня вечно не хватало времени…)

ЦИТАТЫ, Шамир:
Не случайно единственный уцелевший текст из иудейского храма (разрушенного через сорок лет после осуждения и казни Христовой) это не Десять Заповедей, но обломок низкой стены с надписью: "Гой, если ты переступишь через эту стену, ты сможешь винить только себя в своей жестокой и неотвратимой смерти".

Комм:
Христиане Богу понадобились только потому, что через евреев стал действовать дьявол… Но и через христиан ведь уже чуть ли не сразу стал действовать дьявол?! Дьявол легко обгоняет Бога, ведь он помешан на идее прогресса…

Мусульмане на самом деле пытаются воскресить подобие ветхого завета и ветхозаветной жизни…; а некоторые единицы по-прежнему пытаются быть настоящими христианами… (первая попытка привела к ожесточению и  войнам, а вторые трагически  не известны  никому, кроме тех, кто с такими людьми когда-то лично встречался…)

Нужна новая, третья попытка – и я, например, собираю лучшие книги, как камни, которые были разбросаны или смешаны с грязью и мусором (а что в них не написано – в своих дополняю…) И не только книги я собираю – на все 360 градусов кручусь  (чтобы не обезуметь, делаю это медленно, вместе с землей и  солнцем…)

Инет, Кутзее:
Твой организм отвергал пищу, которой мы хотели тебя накормить, и ты все продолжал худеть. „Почему, — спрашивал я себя, — почему этот человек отказывается есть? Ведь он умирает с голоду“. Но потом, наблюдая за тобой изо дня в день, я начал постигать истину: что ты тайно, подсознанием (прости мне этот психоаналитический термин) жаждешь другой пищи, пищи, которую ни один лагерь тебе дать не может. Твой дух уступал, но организм жаждал именно той пищи, которая ему была нужна, и никакой другой не хотел. Я понял, что организм не идет на компромисс. А меня-то учили, что организм хочет одного — жить. Когда человек совершает самоубийство, то не тело убивает себя, а дух убивает тело, считал я. И вот передо мной оказался организм, который был готов умереть, только бы не менять свою природу. Я часами простаивал в дверях палаты, наблюдая за тобой и пытаясь разгадать эту тайну. Ты погибал не за какую-то идею, не за какой-то принцип. Ты не хотел умирать, и все же умирал. Ты был точно кролик, заваленный кусками говядины: среди этой груды мяса ты задыхался и тосковал о пище, которую ты только и можешь есть“.

Комм:
 И все-таки самого главного и простого он, кажется, не пишет – его мужик просто хотел вернуться в природу – и на свободу, конечно… (по крайней мере, в русском варианте это выглядело бы именно так) Правда, этот  даже какой-то неразумный маньяк, почти что дикое животное… (бомж прирожденный…)

3 книга:
Боже, уж раз я снова не умер, хотя ничего в миру не достиг, позволь мне сделать еще один шаг, разумеется, не достигая еще совершенства в годы его исполнения... 

  Боже, я уже лишился зубов и мне ли пускаться в бегство от старости? Мое будущее тело будет большим, но старым, молодого в нем хватит на то, чтобы жил лишь маленький мальчик...

Комм:
Шагов было много с тех пор, но вряд ли я сдвинулся – ведь тут дороги, похоже, на десятки тысяч подобных шагов…

4 книга:
Мне предстоит увидеть собственную старость или умереть от сердечного приступа - что хуже?  И то, и другое вызывает тоску и ужас. Теперь только накопленный багаж поведет меня дальше - и лишь прижившиеся, застарелые пороки будут старить, убивать…

Комм:
Еда спасает - от голода, еда и убивает – из-за переедания (говно спасает – большую часть помойки в животе ежедневно  успешно высираю…)

ЦИТАТЫ, Шамир:
по еврейскому закону, еврей, убивший гоя, не подлежит суду, а гой, поднявший руку на еврея, подлежит смерти. Еврей может вырезать печень у любого гоя, если ему это понадобится, заявил рабби Гинзбург, один из ведущих современных каббалистов.

Комм:
Хотелось бы почитать труды указанного рабби…

Инет, Кутзее:
Значит, здесь есть место, где сжигают, подумал К.  Он представил старух из палаты, которых одну за другой суют в огнедышащую печь: глаза у них закрыты, губы сжаты, руки вытянуты по бокам. Сначала занимаются волосы — вспыхивают ярким венцом, а чуть погодя и все остальное, все горит, рассыпается в прах. Печь пылает, и туда все время кого-то суют.

Комм:
 Я бы все-таки не хотел, чтобы мои останки сожгли. Огонь слишком напоминает об аде. Сжигать должны только в самых крайних случаях! Убийц, к примеру или особо заразных… Сжигают мусор, а мертвое человеческое тело хоть прах, да не мусор!

3 книга:
Убитый Авель вернулся в прах, но не умерла кровь его, вопила. Адам - первый, укрывающийся от Бога, а сынок его, Каин - первый, воюющий с Ним. А Ламеха, двоеженца и дважды убийцу, Бог уже не пытался воспитывать, и тот с горя признался в содеянном женам своим... Только с третьей попытки Адам с Евой произвели нормального среднего человека, который не хочет убить и которого не хочется убивать…

Комм:
Бог производит людей, но потом каждого Ему хочется закопать; кто-то сгнил, а кто-то состарился; сгнил, потому что соблазняли грехи, а состарился, потому что не заботился об обновлении так, как, видимо, нужно…

Или Бог нас закапывает после здешнего тренинга, чтобы мы могли вылезти где-то в другом месте. Правда, наверное, не целиком там вылезаем, большая часть все-таки в прах превращается – даром, что ли из нас выходит столько говна – но уж как получилось. Идет выборка золота и отсев пустой породы… (во мне мое золото завалено и я сам давно уже не видал его; и только косвенные признаки – писание столь драгоценных текстов, в том числе – выдают его присутствие…)

4 книга:
Киллер-неудачник утопил в канаве 2-летнюю дочь, чтобы не платить алименты. Его сын, гот-каннибал умер от голода, пока мама играла в Warcraft, а брата  забил насмерть  за украденный флакон шампуня охранник уфимского супермаркета. Все эти издевательства случайно оказавшиеся рядом военные сфотографировали камерами своих мобильных телефонов...

Комм:
Киллер – неудачник, потому что у случайно оказавшихся рядом военных  он смог отобрать лишь мобильники; нечем ему убивать – придется вместе с матерью играть…

ЦИТАТЫ, Баландин:
Выдающийся еврейский ученый Дэвид Флуссер был прав, когда говорил: «Евреи не более виновны в смерти Христа, чем французы – в отправке на плаху Жанны д’Арк или греки – в том, что приговорили Сократа к смерти».  Действительно, почему французы не обвиняются в убийстве Жанны д’Арк, почему их никто не называет «убийцами Орлеанской Девы»? (Ведь вроде бы на лицо почти полная аналогия: иностранная оккупация, продажные судьи и т.д.) Причина проста: французы осудили французских же судей, пославших Жанну на смерть, а ее сделали своей возлюбленной Святой. Еврейские ортодоксы напротив были вызывающе горды деяниями своих предтеч и «евангелие от евреев» - Толедот Йешу (его следовало бы назвать «как мы убили Христа») –  наиболее известный еврейский манускрипт, дошедший до нас из глубин Средневековья.

Комм:
Если бы этот Дэвид действительно был ученым (пусть и не выдающимся), он не допустил бы столь натянутых аналогий… (обычный манипулятор)

Инет, Кутзее:
Я могу жить здесь всегда, думал он, до самой смерти. Никаких событий не будет происходить, каждый новый день будет таким же, как вчера, не о чем даже будет рассказывать. Беспокойство, которое владело им на шоссе, постепенно утихло. Иногда он шагал и думал: сплю я или бодрствую? — и не мог ответить на этот вопрос. Теперь он понял, почему люди бегут от шума городов и загораживаются милями тишины; он понял, что им, наверное, хочется навсегда завещать эту тишину своим детям (хотя не был уверен, есть ли у них на это право); а может, тут остались какие-то забытые уголки или полоски меж оградами, думал он, которые еще никому не принадлежат. И, если высоко взлететь, их можно увидеть.

Комм:
 У меня были аналогичные чувства в забытых уголках между оградами… До рая всегда рукой подать? (но даже на столь короткой дороге есть адские опасности… - разве случайно мы в рай уйти не решаемся… - не можем мы так просто отказаться от традиций вчерашнего дня… - мы не готовы уйти на обочину… - неужели действительно полно людей, которым на природе ни разу не хотелось воздеть в экстазе руки…)

3 книга:
Внутри живой, снаружи Лазарь. Воскресить Лазаря на себе. И брат - Лазарь, всё время спит, чтобы видеть, что внутри - живое. «Лазарь, воскресни!» - «А я не умер, просто сплю!» - «Нет, Лазарь, тебя уже похоронили…» Не верит и я пока его таскаю на себе, а он рассказывает в ухо, что не спит и думает ночами, причем всё мрачно так - о том, что книгу не вернули и деньги не вернут, а завтра утром брат разбудит - но я не отвечаю, стараюсь  вести себя тихо, чтобы он расслабился, почувствовал себя на любимой Ривьере и, наконец, от души пожелал на ноги встать и что-нибудь фирменно, «от Лазаря» сделать…

Комм:
От информации прозреваешь, но от нее же и спишь! Горе от ума, сон от разума…; чудовищные сведения каждый день посылают в нокаут; ты им не веришь и тебе кажется, что все это снится и ты усиленно протираешь глаза, но тут же тебе снова до стадии сна надоели разные информационные мухи… Каждая информация – это гипноз; осмысляя ее, ты отключаешься, перестаешь замечать окружающее; каждая тема кружится, и ты уже завороженный… Ты завтра осмыслишь ее – но начнешь думать прямо сейчас, как только ляжешь в постельку и поплывешь в Океаны…

4 книга:
Священниками становились все «левиты» - т.е. членам одного племени поручили заниматься ритуалами; а могли  бы поручить  резку скота или определенные ремесла. Просто «специальность» сложной стала с самого начала - включала в себя и резку скота, и ремесла…; про юридическое крючкотворство, свистопляску вокруг «правил» и не говорю… Порка «грешников» почему-то не практиковалась – в тяжелых случаях сразу убивали, а в легких махровым цветом цвел «капитализм» - плати баранами «левитам». Мне кажется, ни один баран просто так не умер, всех за «грехи»  убивали, а потом съедали. Ради них и разводили?!

Комм:
Политологов Сергея Михеева и Дмитрия Куликова постоянно случаю – выскочили оба как черти из табакерки. В смысле тона я такую же дерзость проповедую – долой покровы с прогнивших понятий! – но в смысле содержания они еще пустые по сравнению со мной… Пока люди верят в холокосты, полеты на луну и террористов, взрывающих небоскребы, я смотрю снисходительно на то, как они ерепенятся – это еще ни о чем… Православные, патриоты, демократы, деятели искусства и прочая и прочая – это все из прошлого, ветхозаветного мира…

ЦИТАТЫ, Иеромонах Роман:
И впереди - неужто только смерть
И эти злые неземные лица?

Комм:
Столько людей на виду (многих видишь гораздо чаще, чем родственников), а ни про Щербакова, ни про Ященко или этого иеромонаха ничего не слышно – гласность им почему-то совсем не помогла… (но и не повредила?… Чем меньше тишины, тем меньше лирики… Или все банальней: я сам их больше не ищу и не включаю… Заранее знаешь, что у них уже не будет ничего принципиально нового, ведь эта ситуация держится  по 20-30 лет… Как и я, они заперты в своих кельях и ритуальные вылазки на сцены ничего не меняют в узости  их контактов с людьми, в ограниченности  действий –  и мыслей…)

Инет, Кутзее:
Оголодавший, измученный, он не сдавался, слишком он втянулся в эту охоту; опасаясь, что ночью упустит стадо, он притащил от сарая мешки и устроил себе ложе прямо на земле, поближе к козам, и забылся тревожным сном. Светила полная луна. В середине ночи его разбудили всплески и фырканье: козы пили. Он поднялся, чувствуя, что нисколько не отдохнул, и, спотыкаясь, двинулся к ним. Стоя по колено в воде, они сбились в кучу и повернули к нему морды и тут же, когда он кинулся на них, в страхе бросились врассыпную. Прямо перед ним одно животное поскользнулось, осело назад и, точно рыбина, забилось в грязи, пытаясь подняться на ноги. К. всем телом навалился на него. Как это ни будет тяжело, мелькнуло у него в голове, надо жать на него что есть силы, до самого конца. Козий зад ходил под ним ходуном; животное в ужасе блеяло, туловище его дергалось в судорогах. К. оседлал его, сдавил ему руками горло и изо всех сил стал пригибать вниз козью башку, затолкав ее сначала под воду, а затем и в толстый слой донного ила. Козий зад рывками вздымался вверх, он зажал его коленями, как тисками. Коза начала слабеть и уже почти не брыкалась, и он чуть было не ослабил хватку, но все же поборол это желание. Он все вдавливал голову козы в ил, хотя давно уже стих ее предсмертный хрип и по хребту прошла последняя судорога. И только когда руки и ноги начали неметь в холодной воде, К. поднялся и выпустил козу из рук.

Комм:
 Вроде бы Кутзее вел жизнь профессора – откуда у него все эти бесчисленные точные подробности из совсем другой жизни? (это отрывок из толстой книги) Может, он кого-то нанимал для рассказов подробных? Или имел неких родственников… Тут не так много вариантов… Причем, он буквально перерождался в тех, о ком писал, о ком ему рассказывали – у него совсем не торчат писательские уши (или холеные руки)

3 книга:
Музыка прорвалась в меня,  обернулась соком, и я оказался плодом. Ну и фруктом я стал, выбравшись, наконец, на эту новую дорогу! Я апельсин теперь, очень зауважал свободную негритянскую культуру. Всегда был заморочен Искусством и Религией, и скучными Хозяйственными и Бюрократическими боссами нашего мира и тем сильнее моя пружина может дать  обратный ход. Хороший рэп прав. Но на сатанизм  начхать. Музыканты-миллионеры не умеют петь и гробят деньги на мрачные мистерии без смысла. Я вообще спокойный, не психопат и не драчун. А теперь еще и не герой, и не романтик. Мне неинтересна сцена. Тупые демонстрируют напор, но лучше острым быть, чтобы проникнуть и пронять. Слушал УКВ-станции и понял, что поют все, кому не лень и кто другим не заморочен. И телевизор мне теперь совершенно не мешает. Даже в мусоре есть кучи, эвересты мыслей и даже мир - лишь мусор. Он притворяется большим, пока ты маленький, пока боишься. Но умереть, конечно же, нетрудно. Хочу артистом, апельсином в жизни быть, пока, до встречи, ариведерчи, я ломаю стиль на рваный, потому что мои приборы теперь показывают совсем другую комбинацию!

Комм:
Со своего пути меня тогда сбивали все (включая попсу и рэп) и очень скоро я оказался мусором на их широкой дороге. Я раскрепостился сильнее, чем то позволяла мудрость моя – и в итоге наделал глупостей, потерпел Аварию (хоть тут и пишется, что спокойный и не романтик…). Я жаждал контактов со всеми и в итоге потерял себя. Великодушно оправдывал всех, но без малейшей взаимности…  «В мире» меня обобрали примерно как блудного сына… Одни вели себя как мертвые стены, другие пытались использовать (в том числе, и в качестве мужа), третьи назойливо лезли в душу… Были и такие, что советовали мне, что и как рисовать… И все это, в общем-то, чепуха, умеючи легко совладать с любой домашней скотиной, но я тогда еще  не умел, и они меня измотали, затоптали и захомутали; я все время чувствовал себя кому-то  чем-то обязанным – хотя никто ради меня не пошевелил и пальцем…

4 книга:
Описания священных скиний и всех обрядов из Библии можно просто выкинуть; если они для чего и нужны, то для доказательства того, что все это было человеческой стряпней... Чувак, научившись от египетских жрецов,  вещал от имени Бога, имел такую дерзость… За народ –  тогда вполне обозримое и конкретное стадо, где все были еще достаточно близкими родственниками друг другу - готов был умереть и взять на себя любой грех…

Комм:
Это уже мое Новое время – когда я от Библий уже отдалился; смотрю отчужденно и на веру не принимаю уже никого. Дерзко откажусь не только от чужих, но и от своих вчерашних верований, если что-то иное меня убедит – и отважно усложню любую картину и представление о какой-либо реальности, если это потребуется для действенности понимания…

ЦИТАТЫ, Иеромонах Роман:
Без листвы он смертельно озяб

Комм:
Видимо, тоже бывал обобран и заморожен… (и попы пьют – согревают себя не любовью, а водочкой…)

В детстве человек – зеленое дерево, во взрослости – голое, а в старости – пень…(вопрос технаря: «какие изделия ты сделал из себя, как из голого дерева?» Вопрос крестьянина про плоды уже устарел… Раз на югах прекрасны физические плоды, то на северах прекрасными должны быть плоды духовные…)

Инет, Кутзее:
Если ты не пойдешь на уступки, Михаэлс, ты умрешь. И не думай, что ты просто исчезнешь, плоть твоя сгорит и останется одна душа, и эта душа улетит в эфир. Смерть, которую ты выбрал, — мучительная смерть, ты в полной мере испытаешь раскаяние, сожаление, горе, и много дней пройдет, пока наконец наступит избавление. Ты умрешь, и история твоей жизни умрет с тобой, умрет навсегда, если ты не одумаешься и не послушаешь меня. Послушай меня, Михаэлс. Я единственный, кто может тебя спасти. Я единственный, кто понимает, какое ты необыкновенное существо. Я единственный, кому ты не безразличен. Я один вижу, что ты не покорный узник, которого надо поместить в лагерь с мягким режимом, и не закоренелый преступник, которому нужен жесточайший режим, нет, ты просто человек, на которого нельзя наклеить никакой ярлык, твоя душа, к счастью, не отравлена никакими догмами, ей неведома человеческая история, и эта душа пытается расправить крылья в своем каменном саркофаге, пытается заговорить под своей клоунской маской. В каком-то смысле ты — уникум, Михаэлс; ты последний из своего вида, доисторическое животное вроде целаканта, или последний человек, говорящий на языке янкви. Мы все свалились в кипящий котел истории, и только ты, следуя своей дурацкой звезде, проведя свое детство в приюте (кому бы пришло в голову, что приют может стать убежищем?), ускользнув от мира и от войны, спрятавшись на открытом месте, там, где никому и в голову не пришло бы тебя искать, только ты один умудрился жить на старый лад, ты плыл по времени, ты наблюдал смену времен года и не пытался изменить ход истории, как не пытается изменить его песчинка. Мы должны гордиться тобой и воздавать тебе почести, твою одежду надо выставить в музее, одежду и пакетик с семенами тыквы, а на стене ипподрома установить мемориальную доску в память о твоем пребывании здесь. Но ничего этого не будет. Будет иначе: ты умрешь, никому неведомый, тебя зароют где-нибудь в углу ипподрома, потому что сейчас речи быть не может о том, чтобы везти тебя на кладбище в Волтемаде, ни одна живая душа, кроме меня, не будет помнить о тебе, если только ты не смягчишься и наконец не заговоришь.

Комм:
 Вот тут как раз торчат уши Кутзее, но только он их искусно вплел в общую картину… (Вот так он уговаривал своих «питекантропов» расколоться, побольше ему о себе сообщить – или мысленно так к общению   примерялся, фантазировал…)

3 книга:
   В ночь на Новый Двухтысячный Год  я не уснул и проснулся, а умер в старом и воскрес для новой жизни. (К вечеру, правда, многие ветхие адамы очнулись и опять принялись за свое...)

Комм:
Нелепые попытки искусственного, волевого самообновления продолжались… Полжизни сам себя за волосы из болота вытягивал, но это было как игра в казино – успехи были редки, мелки и всегда оборачивались пшиком… (однако, поддерживали надежду, что в другой раз мне таки повезет! И я полечу – «ту-ту»! Я заведусь и зафырчу мотором!...)

4 книга:
Минимум 5 часов в день интересного аудио – но лично ни один интересный чувак ко мне еще не явился. Все заняты не мною, а Родиной… Любимое дело у каждого, а с другими себя скучно ведут? Коконы не прорваны... Все равно, что одежду чужую порвать. Многие слишком драки боятся. Мужик должен даже умереть невозмутимо. Хотя и паршиво тратить время на ту же милицию…

Комм:
Я слушаю политологов уже целую пятилетку? (а раньше какое было ТВ? На «Эхо Москвы» налегал за неимением лучшего…Не знал еще как другие радио скачать…)

ЦИТАТЫ, Zloi Zloi:
Концепция в фильме есть, но позиционировать его как легкую развлекательную комедию на новый год - в корне неверно. Это депрессивная драма с элементами трагифарса, подходящая для таких дат, как, скажем, годовщина со дня смерти известного деятеля культуры.

Комм:
После известных деятелей культуры свои видео остаются (обычно смотреть нечего, но для галочки сойдет)

Инет, Лермонтов:
– Брат! Слушай, – продолжала Ольга, я всё обдумала и решилась сделать первый шаг на пути, по которому ни тебе, ни мне не возвратиться. Всё равно… они все ведут к смерти; – но я не позволю низкому, бездушному человеку почитать меня за свою игрушку… ты или я сама должна это сделать; – сегодня я перенесла обиду, за которую хочу, должна отомстить… брат! Не отвергай моей клятвы… если ты ее отвергнешь, то берегись… я сказала, что не перенесу этого… ты будешь добр для меня; ты примешь мою ненависть, как дитя мое; станешь лелеять его, пока оно вырастет и созреет и смоет мой позор страданьями и кровью… да, позор… он, убийца, обнимал, целовал меня… хотел… не правда ли, ты готовишь ему ужасную казнь?..

Комм:
 В Лермонтове был и ангел и демон? (все саркастические люди демоничны? А я?! Почти не замечаю, себя извиняю, но на самом деле тоже… Причем, даже в уже спокойном мудреце, как в шкатулке, может чертик сидеть – а то и целый лев в некой подземной клетке…)

3 книга:
100 лет живу, и только сейчас понял: всю жизнь переедал я и недопивал. И мало отдыхал - усталость едой лечил. Но очень горячего чая, конечно же, много не выпьешь… «Как только не умер еще?» - думаю теперь, отдыхая и выдувая свой литр прохладной водички с земляничным сиропом...

Комм:
Теперь переедаю и перепиваю, благо пузо позволяет… (А отдых часто миф такой же, как и рай; да, только в раю я отдыхаю, а его часто нету под рукой…; куда-то надо ехать, напрягаться и я рукой махаю вяло, и отправляюсь среди своих постылых  кошмаров малость подремать…)

4 книга:
Один мой брат с 16 лет был сломан, «болен психически» – и вот умер; а другой мой брат тоже болен душевно? некая мертвая заглушка стоит на нем - и, наверное, тоже с 16 лет. «Помрет» и в попсу отправится? Но я как за того брата до конца боролся, так борюсь и за этого…

Комм:
Я и сам больной (лишь иногда прорывается здоровье). Сам я слабый, инерционный – и пишу про слабости, болезни, смерть (целыми днями просиживаю в кресле, а она рядом плещется, но пока почти не трогает меня…; иногда только надо просушиться…)  Здоровье нынче мною ценится, как раньше ценилось только вдохновенье (но это же одно и то же? Нет, иногда вдохновенья кострами, а здоровье как свежая вода… Вдохновляет меня свежая вода, но все же костер не поджигается… Костер повышенной температуры тела вместо вдохновенья… И даже апельсины нынче не даруют свежести – а значит и здоровья мне больше не видать…)

ЦИТАТЫ, Бертон:
Та культура, в которой я воспитывался, одержима страхом смерти! Мертвые для нее как бы не существуют, о них не принято говорить, на них смотрят как на что-то страшное и запретное. Но я жил на границе с Мексикой, где совсем другое отношение к смерти, где празднуют День Мертвых, где люди пляшут в костюмах скелетов и где на эту тему можно шутить! Мне всегда казалось, что именно так и нужно относиться к смерти.

Комм:
В Мексике очень много умирали, настолько много, что скрывать это бесполезно. Возможно, там умирали больше всех. Эпидемии, кровожадные испанцы и  индейцы… А американцев надо попугать и подразнить; надо бить в их слабые места; надо всей планетой над их островитянской дремучестью смеяться… Они по миру столько крови лили, что если всю ее бережно собрать и к ним на остров сунуть – захлебнутся и сойдут с ума…

Инет, Лермонтов:
если б они читали эти разговоры в каком-нибудь романе 19-го века, то заснули бы от скуки, но в блаженном 18 и в год, описываемый мною, каждая жизнь была роман; теперь жизнь молодых людей более мысль, чем действие; героев нет, а наблюдателей чересчур много, и они похожи на сладострастного старика, который, вспоминая прежние шалости и присутствуя на буйных пирах, хочет пробудить погаснувшие силы. Этот гальванизм[6] кидает величайший стыд на человечество; – оно приблизилось к кончине своей; пускай… но зачем прикрывать седины детскими гремушками? – зачем привскакивать на смертном одре, чтобы упасть и скончаться на полу?

Комм:
Михаил Лермонтов был бы таким же Достоевским, как и Федор Михайлович – жаль, не пережил он молодую, слишком горячую пору (ее ведь и Федор едва пережил)

3 книга:
Путешествовать, в закоулках открывать новые страны, умереть в бою на рассвете, а в промежутке смотреть телевизор, пить чай, трахаться и одновременно бесконечно по телефону звонить.

Комм:
Чего только не бывает в иных промежутках; причем, они всюду, всегда, ими любая жизнь как дуршлаг продырявлена… (Эту книгу я в основное время или в промежутках пишу?!)

4 книга:
«Традиционное искусство» - инерционное?! Это же слова-синонимы…
И все больше требуется бензина и прочих источников энергии, чтобы эта инерция не затухла. И все больше попутных развлечений, чтобы не умереть от скуки…

Комм:
Все будет как в Древнем Риме: призовут варварские энергии, с одной стороны и разнообразно деградируют, с другой. За попутными развлечениями исчезнут основные занятия – а с другой стороны, их, конечно, отринут и варвары. Мир опять обновится, но, кто знает, не пройдет ли снова целая тысяча лет, пока он наберет новую силу?

ЦИТАТЫ, T_h_u_n_d_e_r:
представьте.. конец этой гребанной жизни.. вы лежите додыхая на.. впрочем где, это не важно.. ну вот последний вздох.. сердце останавливается.. вот она долгожданная смерть.. волна спокойствия.. тишина.. и тут БАЦ!.. и вы проснулись :).. и вся ваша жизнь оказалась лишь сном.. я бы тогда точно себя убил бы.. об любой первый попавшийся угол/стену/не важно.. все заново.. ааааа.. хуже наверно только реинкарнация.. все, надоело.. пойду трубку покурю...

Комм:
«Все заново» - это тема, настолько трагические бывают ситуации (причем, вряд ли есть хоть кто-то, кто этого испытания в жизни избежал)

Инет:
– Будет ли конец нашей любви! – сказал Юрий, перестав грести и положив к ней на плечо голову; – нет, нет!.. – она продолжится в вечность, она переживет нашу земную жизнь, и если б наши души не были бессмертны, то она сделала бы их бессмертными; – клянусь тебе, ты одна заменишь мне все другие воспоминанья – дай руку… эта милая рука; – она так бела, что светит в темноте…

Комм:
 Вот так влюбиться, а потом вдруг проснуться и перед собой обычную клушу увидать! (Действительно умный человек не может влюбиться, ведь «все бабы – дуры»?!  И ведь именно эти слюнявости – слюна капает не только изо рта, но и с конца - и заслоняют настоящие чувства; а семья заслоняет настоящую жизнь… Покориться бабе может только безбожник, большой ребенок…)

3 книга:
  Он уже умер давно, в ванной вены себе перерезал, а по черному  радио только и слышишь, например, что вот «и Науменко сподобился поучаствовать, но только не в серьезной исторической ленте - ему предложена роль Клеопатры»  и хотя и понимаю  я, что и фамилия у него распространенная и пол я мог перепутать, а   всё же стоило ли  ему пережить перестройку...

Комм:
Интересными радио и ТВ передачами, а так же фильмами – не говоря уж о всем прочем, чем ныне наполнен интернет – я легко мог бы всю свою жизнь заполнить, буквально с утра до вечера;  а то и на круглые сутки хватило бы живинки, вкуснятинки, интересных людей, путешествий… – и даже без привлечения книг! Но вот подружиться, но вот пообщаться вживую – это слишком большая проблема. Во-первых, все заняты (производством аппаратуры? съемкой на нее передач? их, опять же, просмотром?), во-вторых, вкусы у всех бесконечно различны (ты любишь, допустим, позднего Толстого, а он – греблю на байдарках и каноэ; или какой-то там джаз; или современные танцы, у которых я еще даже не запомнил названий), в-третьих, а что вам делать совместно? (в турпоходы ходить?  - так я из-за ног буду против; изучать китайский язык? – на фиг дружбу такую; вместе смотреть телевизор?! Или рядом сидеть – и даже за руки держаться - но на разные экраны взирать, разное слушать (через наушники)…) Вот и получается, что только с противоположным полом все знают, чем можно заняться – но и какова после будет расплата…

4 книга:
Почти весь третий мир нынче как бабочка… – в то время как первый мир из бабочек уже в драконов превращается?! Чтобы не умереть, разнообразными способами продает душу дьяволу. Сплошные виагры у этих стариков…

Комм:
Византия вспоминается – все время казалось, что там был мир продавших дьяволу душу стариков. Хотя и римские папы не лучше…. Столь кардинально и нагло извратить христианство могли только сущие дьяволы… (С другой стороны, может, почти никогда и не бывает иначе там, где богатство и власть…)

ЦИТАТЫ, Пеньо:
- Я обитала не в жизни, а в смерти. Сколько себя помню, передо мной все время вставали мертвецы: "Напрасно ты отворачиваешься, прячешься, отрекаешься...ты в кругу своей семьи, и сегодня вечером будешь с нами". Мертвецы вели ласковые, любезные или сардонические речи, а порой, в подражании Христу, этому извечно униженному и оскорбленному, нездоровому палачу... они открывали мне свои объятья.

Комм:
Да, многие на покойников похожи! – и я сам! Но мы улыбаемся, мы бодримся, мы хорошие… (мы, может быть, сгодимся на что-то…)

Где-то выше я описывал единственного по настоящему румяного (а не красного) человека, встреченного мной – но не сказал тогда, что по поведению он был весьма малоактивен. Такое ощущение, что только ванны ежедневно принимал,  был пустотелой бабочкой и  мерзостным нарциссом…

Инет, Лермонтов:
Но разве несколько дней не короче минуты, когда смерть зовет и любовь потеряла надежду.

Комм:
 Да, что там, и годы после иного стресса не срок…

3 книга:
Жизнь дана нам как попытка умереть от счастья... Сейчас эта мысль кажется чрезмерной, но когда-нибудь она станет-таки в самый раз, хотя и сейчас где-то кто-то уже умирает от счастья...      

Комм:
Бессмысленна даже книга «Смерть», если не приносит счастья! …Ради счастья я бы бросил и ее, столь важнецкую, но (к счастью?!) что-то ничего нет на горизонте, он пуст, нигде не белеет белый парус… Даже простого солнца нет… Стоп: солнце  есть синоним счастья… (Хотел бы счастья, в дом бы от него не уходил…)

4 книга:
А Женька наш все-таки от рака желудка умер. Изначально так и думал, но потом мне запудрили голову. На самом деле, «кишечное кровотечение» - это просто финал раковой болезни. Догадался, во время просмотра шедевра Куросавы фильма «Жить» - там у главного героя была точно такая история…

Приятней было бы не иметь в роду ничего подобного – особенно с учетом Вовкиной язвы и моих неполадок с желудком. А с другой стороны, этот случай подтвердил мою теорию – рак развивается в застойных, малоподвижных организмах…

Сам я максимум доживу до 65 лет – слишком бледный с детства. Как и Женька. А вот Вовка изначально «красный», здоровый – и, если без глупостей, сможет прожить не меньше отца…

Если так же, как я навалился на духовные проблемы, навалиться и на физические, то все же есть шанс переломить судьбу? Пробежка – легкий путь к долголетию…

Комм:
Странно, что мне до сих пор еще совсем не поплохело! После аппендицита за 30 лет всего лишь раз попал в больницу, да и то, по сути, по навету…

ЦИТАТЫ:
домоправительница целую неделю ее выслеживала, укладывала, перекладывала и пересчитывала угольные брикеты, и наконец г-жа Бёше была "поймана с поличным" и отведена в полицейский участок. Малышка, обеспокоенная тем, что мама не вернулась в урочный час, пошла ее искать, и ее огорошили этими словами: "Твоя мать воровка, она будет сидеть в тюрьме". Христина прождала всю ночь в своей комнате и в шесть утра, видя, что мамы так и нет, выбросилась с восьмого этажа. Я стала расспрашивать родных о том, что случилось, но об этом не "следовало" говорить. Возьмем другую домработницу, вот и все. Я настаивала, и моя мать, горячо осуждавшая "слишком суровую" домоправительницу, доказывала мне, что нельзя "мириться с воровством у себя в доме, к тому же это смертный грех". Я пришла в ужас, еще раз заключив про себя, что смертный грех приводит к смерти.

Комм:
Домоправительнице не хватило добродушия, а малышке смелости… (но ведь мамочка-воровка легко могла бы отсутствовать и по любой другой причине – и кто тогда был бы виноват в том ,что девочка такая истеричка, что у них не заперто окно…)

Инет, Арьес:
Капитальная роль предупреждения, посылаемого смертью, ослабевает и даже исчезает совсем. Человек умирает непредупрежденным. У Эразма Роттердамского эту роль при случае играет болезнь. Он испытал это на себе, этот великий болящий, умудрившийся вдобавок ко всем своим недугам упасть с лошади и прибавить к камням в почках еще и страдания от переломов. Болезнь он воспринимал как призыв отойти от дел. В 1506 г., когда ему не было еще и 40 лет, он писал: «Я прокручиваю в голове, как я мог бы целиком посвятить весь остаток жизни (не знаю, сколько это продлится) благочестию и Христу». Это желание удалиться от дел, жить отшельником, как Мизантроп у Мольера, может показаться вполне соответствующим традиции, и так оно, конечно, и есть. Речь у Эразма идет не об аскезе в монастыре: нет, он останется жить в миру, но посвятит себя медитации, а всякая медитация готовит к смерти. Ведь, если верить Платону, философия всегда «медитация о смерти». Но чтобы принять эту философию, нужны страдания, нужны камни в почках, заставлявшие Эразма временами желать скорого конца.

Комм:
 Чего удивительного, если книжники падают с лошадей…

Хочется думать о миге, в который он ставил эти скобки…

Медитация – это ведь поэтическое, а не рассудительное состояние, а всякая философия, опирающаяся на поэзию – софистика, туфта… (верить не надо никому; вера – это тоже поэзия…) Т.е. псевдо-философы хотели бы пользоваться здравым смыслом и здравой логикой, но, не находя оных ввиду своего ложного образа жизни, при котором можно свалиться не только с коня, вынуждены впадать в медитативный транс и «говорить иными языками» - столь же непонятными, как и лошадиное  ржанье...

3 книга:
  Похожие на плач вопли, похожие на воду сопли. Кто бы это мог так плакать в темноте? Не иначе как умер кто-то. Но и по умершим так громко никогда никто не плакал в темноте. Сдерживая слезы, судорожно вытер сопли в темноте и два года помнил не только эти вопли, как ни странно, но и эти сопли...

Комм:
Сдерживая слезы, судорожно вытер сопли и поиздевался над собою в темноте…

4 книга:
Болезни как плохие парни – и лучше ладить с двумя десятками относительно плохих парней, чем повстречаться даже с одним убийцей. Т.е. я хочу сказать, что с болезнями можно жить десятки лет, если не переходить тонкую грань – примеры родителей и других перед глазами – а можно умереть в миг или в три дня. Надо следить за плохими людьми и за плохими своими болезнями… Например, можно умереть даже от чиха – иногда чихаешь «зверски» и в этот момент организм внезапно очень сильно напрягается – а если у тебя, к примеру, «грудная жаба», то может произойти закупорка артерии… Не провериться ли мне на том же томографе на предмет этой самой жабы? Есть совершенно конкретная точка, в которой надо бы прояснить ситуацию…  И еще: если у человека изначально было отличное здоровье – как, например, у моего отца – то для долгожительства  достаточно щадящего режима; если же не  было здоровья,  то, видимо, человек всю жизнь, и особенно в старости, должен жить – помимо той же умеренности – еще и  в режиме телесной мобилизации…

Комм:
Только мысль о томографах тут лишняя…

ЦИТАТЫ, black_perez:
Сейчас я хочу взять тебя за руку, ощутить ее трепет и прохладу.
Я хочу взглянуть в глаза твои, чтобы увидеть в них страсть, покорность и желание.
Я заключу тебя в свои жаркие объятия и вместе мы начнем наш неспешный порочный танец.
Вдруг настанет момент, когда я точно почувствую, что ты готова. Когда все твое тело начнет стонать в предвкушении главного. Именно в этот момент я и начну.
Я войду в тебя медленно, неторопясь, позволяя привыкнуть к новому ощущению.
Немного разогрев тебя, уважаемая Смерть, я перейду к главному - я начну тебя ****ь!

Комм:
Смерть в ответ покрутила у виска и пробурчала: «свихнувшийся ебарь»… Вообще, это тема: как умирают бешеные (хрипят и вопят – как же еще…)

Инет, Куропаткина:
Марина все время тащила его на переливание крови, когда он запивал. И Лёня ей говорил: “Марина, нельзя так часто это делать, это очень сильный удар по сердцу”.
А она делала ему такую быструю перегонку крови. “Мы надрываем человеку сердце”, – говорил ей Лёня. “Ничего, он должен завтра быть на спектакле”. Она железная, солдат, а не баба.

А. В. Федотов, считавший своим долгом присматривать за Высоцким, старался как можно больше времени проводить с больным, и именно поэтому ему «повезло» оказаться рядом с поэтом на гастролях в Бухаре, когда у Высоцкого в первый раз отказало сердце. «Вдруг прибегает Гольдман: “Володе плохо!” Я – туда. Он абсолютно бледный: беспокойство, громадные зрачки. Клиника отравления, но не только пищевого, и на глазах ему становится все хуже и хуже. А все стоят напуганные. Я закричал: “Ребята, он же умирает!”. Он успел сказать: “Толя, спаси меня…” Сказал и упал.

Я успел ввести ему глюкозу, но дезинтоксикация не наступала… Остановилось дыхание, на сонной артерии нет пульсации. И полное отсутствие сердечной деятельности. У меня был кофеин – ввел прямо в сердце. И стал делать искусственное дыхание: рот в рот. Абдулову показал, как делать массаж сердца. И, видимо, сердечная мышца возбудилась – сердце заработало. Минут через пять стали появляться самостоятельные дыхательные движения…»

Последние годы своей жизни Высоцкий был очень болен, боролся со своим недугом как мог, но силы воли хватало ненадолго. Наконец, не зная как еще можно помочь другу, Федотов решился на очистку крови – гемосорбцию, при которой кровь человека пропускается через фильтр из активированного угля. Это очень мучительная процедура, но Высоцкий согласился на нее, уже почти не имея сил двигаться или говорить.

К ужасу и удивлению Федотова, гемосорбция не только не помогла, а наоборот, ухудшила состояние больного. На следующий день кожа Высоцкого посинела, поэт сдавленно дышал, но крепился и даже отказался отменить очередное выступление.

18 июля 1980 года Высоцкий во время выступления почувствовал себя плохо. Вызвали скорую помощь, сделали укол, который на некоторое время привел его в чувство.

Словно предчувствуя близкую смерть, Высоцкий, вопреки всем советам врачей, несколько дней буквально тонул в наркотиках, ни на минуту не приходя во вменяемое состояние. Друзья и жена хотели положить его в больницу, но актер наотрез отказался.

23 июля к Высоцкому приезжала бригада медиков из института им. Склифосовского, которые хотели на следующий день забрать его с собой и подключить к аппарату искусственного дыхания, но опоздали.

Конец наступил 24 июля. Высоцкий, с трудом переставляя ноги и уже почти не контролируя себя, весь день бродил по комнатам, хватался за грудь. Когда приехал Федотов, Высоцкий лишь на мгновение остановился перед ним, чтобы поздороваться, и опять начал метаться. Врач с ужасом наблюдал за действиями больного и стал свидетелем того, как Высоцкий сказал Нине Максимовне: «Мама, я сегодня умру…» Федотов похолодел. Как любой врач, он мог с одного взгляда приблизительно оценить состояние больного и понимал, что Высоцкий не ошибается. Конец действительно был близок.

Ночью Федотов, чтобы хоть немного успокоить Высоцкого, сделал больному укол снотворного, но тот продолжал метаться, а потом неожиданно затих. «Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате… Между тремя и половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике – был острый инфаркт миокарда. А когда точно остановилось сердце – трудно сказать. Потом в свидетельстве о смерти мы записали: “Смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности, которая развилась на фоне абстинентного синдрома…”

Комм:
У Влади русские корни?! Не еврейские?!

Высоцкий – это ярчайший пример раздвоения личности: удалой герой, с одной стороны и наркоман-алкаш, с другой (причем, подобные пороки всегда поселяются в изначально слабом, больном, ложном, греховном организме)

Хотя все поэты являются такими примерами. Собственно, поэзией они пытаются бороться с собственной низостью – или хотя бы прикрыть ее (что далеко ходить, в Казани, например, ныне одним из «ведущих» поэтов считается некто Остудин: посмотрите на его рожу и сличите со стихами  - сразу многое станет понятно…

Или Пушкина взять: большой вопрос, кем он был: певучим соловьем (правда, с бессмысленными, чисто на баб рассчитанными трелями) или ебливой псиной? Трели помогали окучивать баб, а бабы помогали создавать все новые трели – это единый комплекс…

А Маяковский? – в стихах он столь же велик, как Высоцкий в песнях, но тоже имел свои слабости: например, сей гигант был буквально рабом некой Брик, ****ины-еврейки и застрелился он, не столько режимом и критикой, сколько ею измотанный…

3 книга:
   Он умер 28 января в 9 часов 7 минут утра, в возрасте 78-ми лет - выходит, он 77 раз в своей жизни благополучно миновал это утро и не знал ничего. (Специально такую дату придумал, от которой сейчас удаляться будем - я и вся остальная планета...) И что он знал во все эти утра? Т.е., конечно, он  ничего не знал, потому что не гений, но все же было ведь что-то в его голове, и он строил какие-то планы на день...

Комм:
День первого приступа смертельной болезни, день первого попадания в больницу с нею же, день первой потери сознания, первые сутки, проведенные в постели…

4 книга:
Заметил странную преемственность: стоило умереть Вс. Некрасову -  появился В. Топоров; умер и Топоров – Лимонов вдруг раскрылся как настоящий правдоруб и панк… Свято место пусто не бывает?... Хотя, конечно, есть Шамир, Шевченко тот же и некоторые другие, но всей темы лжи они  не закрывают – слишком огромен этот «тихий» океан…

Комм:
Идиоты тростят, что «тихий океан» не существует, а взамен, мол, существует некая «теория заговора»!  Мол, людишки настолько наивны, мелки, а то и честны, что ни на какие заговоры не способны, так,  что ли?!  Не судили бы вы, муравьишки, по себе…

Сейчас и Лимонов попал в реанимацию, в нейрохирургию – процесс пошел? (А заменит Мухин?! Так-то сейчас как никогда много правдорубов и даже на обычных государственных каналах, только «тихий океан» они лишь с одного бока затрагивают и при всем крике крайне умеренны – те же евреи, к примеру, табу… Впрочем, они табу и для Лимонова, и даже для Шевченко – хотя последнему и хочется все время что-то на эту тему вякнуть, через силу сдерживает себя… А вот Топоров и Шамир, будучи сами евреями,  соплеменников совсем не боялись и не уважали – знают их изнутри…)

ЦИТАТЫ, гражданка:
Да, это мое мировоззрение. Да, я в это верю и буду верить. Да, я читала и буду читать фантастику, книжки про вампиров, оборотней, магов и т.д. Да, у меня полки уставлены Белой, Черной магией, Травологией, Алхимией, Развитием интуиции, Видением ауры, Путешествием вне тела, Обрядами, Символогией и т.д. ДА! Мне это интересно!
И я не понимаю, почему человек верующий в Бога – нормальный, а человек верующий в Свет, Тьму и их созданий – ненормальный?! Ну, хотите – верьте в рай и ад после смерти, а я буду верить в переселение душ, разные миры
Это мое мировоззрение. Я буду общаться с природой, заглядывать в книги по травам, когда болею, расшифровывать странные сны и восстанавливать растраченную энергию.
она бы мне и сказки в детстве запретила читать, как вредно влияющие на психику! Там, между прочим, тоже есть волшебники и чудовища.

Комм:
Вместо веры в Бога и в  смерть, хочет верить в сказки; и, знаете ли, капризы женщины – закон! Бабы слишком привыкли никаких мужиков не слушать (а многие  и никаких серьезностей  - с разными там  Символогиями! Хотя болтливость их так высока, что они неизбежно таки залезают во все эти темы…)

Почему Бог мешает травологии или видению ауры?! Да хоть бы и «алхимии» (что бы это ни значило)?! Т.е. все-таки вампиры, оборотни и чудовища тут не случайно упомянуты… Она бы хотела не умереть, а куда-то там переселиться, пусть даже и общаясь с чертом…

Хотя такие расклады для бабы неизбежны? И все «верующие в Бога» бабы на самом деле тоже сказочницы, исполненные всевозможных чудес и мистики. Они фантастикой  бредят, как мужики детективами (а дети сказками) Это второй полюс к их сугубой хозяйственной заземленности (а детективы у мужиков – второй полюс к распланированности? К той же заземленности, но немного с другого бока…)

Инет, Исупов:
Перед историком национальной философии смерти стоит достаточно странная задача: обобщить материал размышлений над кардинальным фактом конечности человеческого существования, эмпирически бесспорном и даже абсолютизированном школьной логикой («Кай смертен, следовательно…»), но фактом такого рода, который очень хочется опровергнуть, причем не теоретически, а изнутри эмпирически фиксированной доли человека. Навстречу этому желанию спешат охранительные институции внутренней личности: и простейшие рефлексы самозащиты, и эмотивные контраргументы, и хитроумная диалектика дискурса. Стоит факту смерти перейти в статус события и в ранг проблемы жизни и культуры, наконец, просто оказаться «предметом» разговора, как над «смертью» воздвигаются некие онтологические кавычки, начисто лишающие ее возможности иметь собственное бытийное содержание.

Комм:
 Ебучие философы тягаются со смертью с помощью «хитроумной диалектики дискурса» - но все равно подыхают… «Стоит факту смерти перейти в статус события и в ранг проблемы жизни и культуры, наконец, просто оказаться «предметом» разговора, как над «смертью» философами воздвигаются некие онтологические кавычки, начисто лишающие ее возможности иметь собственное бытийное содержание».  На самом деле, это все то же бегство от смерти к «алхимии», которая поминалась чуть выше, все та же болтовня… (Начисто веры в Бога лишен? – начисто лишишься и «собственного бытийного содержания»)

Хотя я же сам все время от темы смерти в своих коментах увиливаю!  - ни о ней, ни о другом говне как-то не хочется думать, к примеру, на сытый желудок… - да и на голодный тоже! Авось, пронесет; чем меньше думаешь, тем крепче спишь; так только беду на себя накликаешь и прочее…

3 книга:
Вовкин сон: «В аэропорт поехал встречать какую-то вьетнамку с бутылкой коньяку, но оказалось вдруг, что в бутылке коньяка всего лишь со стакан и вот уже звонят, что умер кто-то, и начались сплошные похороны...» Похороны как предлог уклониться от сомнительной женитьбы…

Комм:
И вот уже звонят, что и вьетнамки бывают страшные, проблемные - и выкуп огромный платить надо! А тех конкретных сучек, что так тебе там-сям на рынках нравились, надо было сразу брать на абордаж… (налево пойдешь – от родственников или любовников ****юлей получишь, направо – ее родственники или соотечественники тебя оберут, а прямо пойдешь – будешь потихоньку вести разговоры и заранее то, что слева и справа, поймешь…)

4 книга:
А еще я вновь видел полностью парализованного – по ТВ, на Украине парень, ничем не хуже меня. Скособоченный, потерявший речь, ходящий под себя. Что он чувствует? Насколько хочет жить, насколько – умереть? Насколько проклинает Бога?! Нет более жалкой – и тем способствующей покаянию, вразумлению картины – и, значит, ее бы тоже рисовать, фотографировать, показывать не только минуту по ТВ, но и в виде городской скульптуры…

Комм:
Но рыгает он, покушав? Улыбаться может? Зевать? Чесаться? Часто плачет? Есть у него любимая программа по ТВ? Любит он музыку? Какую? (если попсу, тут же перестану жалеть…)

Другая тема в голову пришла: активно мужик свой строил дом – бешеные энергии, смекалка и упорство… И вот построен дом и мужик в него входит, моется, переодевается, ложится – и в блаженстве навечно засыпает (просыпается только чтобы телевизор посмотреть…)

А про случаи похуже все, конечно, знают, так они распространенны – только все сделает мужик, как и умирает. У нас два соседа рядом подобным образом в ящики сыграли…; и ладно бы, строили себе мемориал…; хотя, не построй они сии дома, их бы и дети родные забыли, а так будет помнить, уважать, благодарить еще несколько поколений…

Обычно, конечно, немного иначе бывает: как начнет мужик строить, так и остановиться не может, настолько это занятие ему по нутру, настолько в нем он чувствует себя человеком – поэтому построив дом себе, он берется строить и еще кому-то; что-то продает и покупает дорогую мебель и машины…

ЦИТАТЫ, Эсквайр:
В фильме "21 грамм" мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньяриту Пенн играет смертельно больного человека, которому пересаживают чужое сердце. В одном из эпизодов герою приносят колбу с сердцем, некогда бившимся в его груди. Потрясенный увиденным, экранный Пенн... снова затягивается.

Комм:
Пенн, судя по губам, крайне сластолюбив, а судя по глазам, в нем есть что-то крайне неприятное – и ему бы только в фильмах ужасов играть (даже странно, что в такой роли он мне никогда не попадался...) В общем, чем он за кадром затягивается и во что он там  затянут, остается только догадываться (дай Бог, если еще никого не убил, не расчленил и все ограничивается оргиями с бабами…)

Инет, Ахматова:
Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Я заметила это, вернувшись
С похорон одного поэта.
И с тех пор проверяла часто,
И моя догадка подтвердилась.

Комм:
 Как сдохнет поэт, так его физиономия нормально вытягивается, становится похожа на обмылок с прежней большой головы… (а больная на голову Ахматова все нос в гробы засовывала и при этом весьма странно улыбалась…)

3 книга:
И треск автоматный, и даже ядра летают, и дым, но вот в атаку над окопом поднялся лишь фронтовик стеклянный, а остальные, видимо, умерли уже, потому как слишком давно длится война, да и удобно умирать в окопах, когда  нет денег ни хрена…

Комм:
Под дымовым прикрытием кого только я не запускал…

4 книга:
Есть заброшенные дачи, и есть заброшенные дачники – какие-нибудь одинокие пенсионеры, у которых, кроме дачи, вроде бы в жизни и нет ничего. Жена, допустим, умерла, или развелась – и дети давно разъехались… И есть один такой конкретный, ныне уже давно умерший дядечка, что в смысле одиночества, заброшенности, затруженности и молчаливости  вспоминается мне теперь как прообраз моей собственной, уже завидневшейся старости…

Комм:
Э-э, тот дядечка без философий, творчеств и  интернета жил (процентов 50 на то, что я умру за письменным столом, при включенном компьютере…)

ЦИТАТЫ:
Возникла проблема - в виварии медакадемии больше нет крыс (уволилась работница, которая их разводила). Теперь крыс нуобходимо покупать самостоятельно. Для постановки первого опыта нужна была крыса, которую я купил в зоомагазине. К сожалению, там не оказалось трехсотграммовых пожилых белых крыс и мне пришлось купить ну очень красивого пятнистого крысенка-подростка. У него даже глаза оказались не красными, а выразительно-карими. Научный руководитель, д.м.н., профессор Ирина Георгиевна Брындина существо это малолетнее пожалела и отправила в специальную клетку - набирать вес и дряхлость, ибо толстую и дряхлую крысу резать не жалко. Взамен нашли какую-то умирающую пожилую мышь, которую мы и пустили в расход. Возникла новая проблема - теперь симпатичного крысенка жалко мне. Он там в грязной клетке, и никто его, естественно, на руки не берет. А я не хочу ему смерти и не хочу, чтобы он в этих условиях одичал. Взял бы себе - да коты мои рады такому пополнению не будут. Ижевчане. Если кто страдает от избытка позитива - возьмите его пожалуйста себе, а?

Комм:
А я черепашку до сих пор оплакиваю; прошлым лето угораздило меня таз с нею вынести  на волю – уже на вторую ночь она исчезла (подозревал бродячего кота, хотя я его уже давно не видел и так и не вижу до сих пор…)               

Инет, Самойлов:
Лет через пять, коли дано дожить,
Я буду уж никто: бессилен, слеп.. .
И станет изо рта вываливаться хлеб,
И кто-нибудь мне застегнет пальто.
Неряшлив, раздражителен, обидчив,
Уж не отец, не муж и не добытчик.
Порой одну строфу пролепечу,
Но записать ее не захочу.
Смерть не ужасна — в ней есть высота,
Недопущение кощунства.

Комм:
Если бы мы не умирали, но старели без конца, то могли бы дойти до трухлявого пня уже буквально, а не аллегорически… Не разговаривали, ничего не видели, не имели руки и ног, но все еще дышали потихоньку…

3 книга:
Они слишком вежливы для того, чтобы добиться успеха. Слишком почитают преуспевших,  боятся сильных и  почитают вежливость в отношениях с подобными себе для того, чтобы добиться успеха…
 А преуспевшие и сильные, соответственно, слишком большие свиньи и эгоисты для того, чтобы стоило дарить им что-то большее, чем простая вежливость…
Да, добра другим желать – себе дороже. Можно умереть за друга и можно умереть за всех, но, пока друзей у меня нет и я не бог, не хочу быть заблеванным и затоптанным свиньями при вежливом равнодушии тех окружающих, которым уже не добиться успеха...

Комм:
Самую главную христианскую заповедь «возлюби ближнего как самого себя» я все же не выполняю… Правда, на вопрос, кто наш ближний Христос как-то странно и туманно ответил? Нет, своей притчей Он хотел сказать, что да, у тебя может не быть близких людей, но ты сам, делая настоящие добрые дела, можешь стать  близким кому-то – и это может оказаться началом пути по сближению… Но получается, что сначала я должен делать добрые дела не из любви к ближнему, а из чьей-то нужды – и дальнему? Или одно никогда  не заменяет другое?  (Однако делать добро дальнему нуждающемуся мне не легче, чем не слишком-то близкому ближнему… И где гарантия, что у меня получится с дальними, когда уже не получилось с указанными ближними? Тем более, с моими ногами на большом удалении от дома я сам быстро стану нуждаться в помощи и любви…)

4 книга:
Неприятно днем укладываться спать, но без этой полуторачасовой могилы  с повязкой на глазах  я вечером могу перегрузиться и от ишемии умереть… На работе меня бракуют из-за возможных физических перегрузок – хотя понятие сие в их гребаных инструкциях никак не определено! – но на самом деле, я чувствую, что, как и многим, мне скорее грозит инфаркт во сне, или от умственной перегрузки – подступающей каждый вечер -   или от внезапного эмоционального стресса – или простого, но слишком могучего чиха, сотрясающего и напрягающего весь организм… А от физических нагрузок – перегрузить которыми меня при городской жизни и работке, на которой сплошь бабы подвизаются, еще никому не удавалось! – одна лишь огромная польза…

Комм:
Дневной сон – это польза, но от дневной слабости можно и умереть (как то случилось с одним моим родственником… - а в общем-то, и нередко случается: люди идут отдохнуть, немного поспать и уже не возвращаются…) Может быть, не только спать, но и валидол днем принимать полагается…

А к катавасии с моим увольнением  не хочу возвращаться – много чести, это слишком глупая история… (отнявшая у меня  много времени – не исключено, что с тем же здоровьем в придачу…)

ЦИТАТЫ, ди Каприо:
Помню, как-то ко мне пристала одна девчонка. "Моя сестра смертельно больна! - рыдала она. - Она умрет без твоего автографа, Леонардо!" Раз уж такое дело, я, конечно, даю ей автограф. Что же делает эта маленькая мерзавка? Она начинает радостно хохотать и орать своим друзьям, как ловко она меня обманула!

Комм:
Любая баба заткнет за пояс и актера в актерстве, и писателя в разговорчивости (но только не заставляйте их выходить на сцену или на белый лист – они сразу потеряют всю свою естественность…; что для мужика благо, то для бабы смерть…)

Инет, Самойлов:
Не дай дожить, испепели мне силы...
Позволь, чтоб сам себе глаза закрыл.
Чтоб, заглянув за край моей могилы,
Не думали: "Он нас освободил".

Комм:
 Сам себе глаза и рот закрыл, заткнул и уши. Пришлось лежать и, дожидаясь смерти, от нечего делать пальцем конец носа доставать…

Но как испепелить неистраченные силы? На это нету сил! Бегать в комнате по кругу? (или на беговой дорожке) Забегаться сначала до полусмерти, а потом и далее… (дожать, дожать, надо, чтобы вышли из меня последние капли, а то опять воскресну…)

3 книга:
С виду каждый человек как Римская империя – и я пугался - но внутри у всех сплошное варварство – и я разочарован. В некой важной части теперь не уважаю всё, что они делают – и то, как картины рисуют, и то, как в футбол играют. В их внешности шаблон, а в их душах разрушение, чистка, в процессе которой умерщвляется всё в итоге, кроме начальника-бога и его лакея-палача…

Комм:
Я и сам себе империей казался… Проще относишься к себе – проще выглядят другие. Хотя подумать о каждом человеке все же стоит – пусть не как над империей, но хотя бы как над шахматной доской… (обычно, правда, дальше шашек дело не идет; нет времени на задумчивые игры…)

1 книга:
«В лихорадке рождались все новые планы и тут же умирали от нетерпенья».

Комм:
У меня и сейчас, наверное, планов 200  в разных областях… (воплотятся немногие, но  жалеть обычно почти  не приходится – они как зеленая листва, что бездумно плодится под солнцем от радости, но увядает каждую осень…)

ЦИТАТЫ, Эсквайр:
«передышка в любовных делах для меня смерти подобна. Такой уж я уродилась" – призналась актриса. Словом, Мэтт был сражен наповал. Поняв, что происходит, Минни Драйвер, тоже присутствовавшая на вечеринке, разрыдалась в голос прямо на людях...

Комм:
Минидрайвер разрыдалась, потому как у нее та же самая фигня в смысле любовных передышек с миллионерами…

Инет, Радищев:
В деревне его была крестьянская девка, недурна собою, сговоренная за молодого крестьянина той же деревни. Она понравилась середнему сыну асессора, которой употребил все возможное, чтобы ее привлечь к себе в любовь; но крестьянка верна пребывала в данном жениху ее обещании, что хотя редко в крестьянстве случается, но возможно. В воскресенье должно было быть свадьбе. Отец жениха, по введенному у многих помещиков обычаю, пошел с сыном на господской двор и понес повенечные два пуда меду к своему господину. Сию-то последнюю минуту дворянчик и хотел употребцть на удовлетворение своея страсти. Взял с собою обоих своих братьев и, вызвав невесту чрез постороннего мальчика на двор, потащил ее в клеть, зажав ей рот. Не будучи в силах кричать, она сопротивлялася всеми силами зверскому намерению своего молодого господина. Наконец, превозможенная всеми тремя, принуждена была уступить силе; и уже сие скаредное чудовище начинал исполнением умышленное, как жених, возвратившись из господского дома, вошел на двор и, увидя одного из господчиков у клети, усумнился о их злом намерении. Кликнув отца своего к себе на помощь, он быстрее молнии полетел ко клети. Какое зрелище представилося ему! При его приближении затворилась клеть; но совокупные силы двух братьев немощны были удержать стремления разъяренного жениха. Он схватил близлежащий кол и, вскоча в клеть, ударил вдоль спины хищника своея невесты. Они было хотели его схватить, но, видя отца женихова, бегущего с колом же на помощь, оставили свою добычу, выскочили из клети и побежали. Но жених, догнав одного из них, ударил его колом по голове и ее проломил. Сии злодеи, желая отмстить свою обиду, пошли прямо к отцу и сказали ему, что, ходя по деревне, они встретились с невестою, с ней пошутили; что увидя жених ее начал их бить, будучи вспомогаем своим отцом. В доказательство показывали проломленную у одного из братьев голову. Раздраженный до внутренности сердца болезнию своего рождения, отец воскипел гневом ярости. Немедля велел привести пред себя всех трех злодеев — так он называл жениха, невесту и отца женихова. Представшим им пред него, первой вопрос его был о том, кто проломил голову его сыну. Жених в сделанном не отперся, рассказав все происшествие. — Как ты дерзнул, — говорил старой асессор, — поднять руку на твоего господина? А хотя бы он с твоею невестою и ночь переспал накануне твоея свадьбы, то ты ему за то должен быть благодарен. Ты на ней не женишься; она у меня останется в доме, а вы будете наказаны. — По таковом решении, жениха велел он сечь кошками немилосердо, отдав его в волю своих сыновей. Побои вытерпел он мужественно; неробким духом смотрел, как начали над отцем его то же производить истязание. Но не мог вытерпеть, как он увидел, что невесту господские люди хотели вести в дом. Наказание происходило на дворе. В одно мгновение выхватил он ее из рук ее похищающих, и освобожденные побежали оба со двора. Сие видя, барские сыновья перестали сечь старика и побежали за ними в погоню. Жених, видя, что они его настигать начали, выхватил заборину и стал защищаться. Между тем шум привлек других крестьян ко двору господскому. Они, соболезнуя о участи молодого крестьянина и имея сердце озлобленное против своих господ, его заступили. Видя сие, асессор, подбежав сам, начал их бранить и первого, кто встретился, ударил своею тростию столь сильно, что упал бесчувствен на землю. Сие было сигналом к общему наступлению. Они окружили всех четверых господ и, коротко сказать, убили их до смерти на том же месте. Толико ненавидели они их, что ни один не хотел миновать, чтобы не быть участником в сем убийстве, как то они сами после призналися. В самое то время случи лося ехать тут исправнику той округи, с командою. Он был частию очевидным свидетелем сему происшествию. Взяв виновных под стражу, а виновных было половина деревни, произвел следствие, которое постепенно дошло до уголовной палаты. Дело было выведено очень ясно, и виновные во всем признавалися, в оправдание свое приводя только мучительские поступки своих господ, о которых уже вся губерния была известна. Таковому делу я обязан был по долгу моего звания положить окончательное решение, приговорить виновных к смерти и вместо оной к торговой казни и вечной работе.

Рассматривая сие дело, я не находил достаточной и убедительной причины к обвинению преступников. Крестьяне, убившие господина своего, были смертоубийцы. Но смертоубийство сие не было ли принужденно? Не причиною ли оного сам убитой асессор? Если в арифметике из двух данных числ третие следует непрекословно, то и в сем происшествии следствие было необходимо. Невинность убийц, для меня по крайней мере, была математическая ясность. Если, идущу мне, нападет на меня злодей и, вознесши над главою моею кинжал, восхочет меня им пронзить, — убийцею ли я почтуся, если я предупрежду его в его злодеянии и бездыханного его к ногам моим повергну? Если нынешнего века скосырь, привлекший должное на себя презрение, восхочет оное на мне отомстить и, встретясь со мною в уединенном месте, вынув шпагу, сделает на меня нападение, да лишит меня жизни или, по крайней мере, да уязвит меня, — виновен ли я буду, если, извлекши мой меч на защищение мое, я избавлю общество от тревожащего спокойствие его члена?

Комм:
 Я одному удивляюсь – почему господские дома тайком мало жгли? Так ли это было трудно в случае, когда у помещика не замок, а обычная усадьба… Наверное, жестокости помещиков были не так часты – жить в глухих местах с кучей здоровенных мужиков и не побаиваться?... Хотя русский характер до того тяжелым и  скверным бывает – и нередко – что даже против благоразумия пойдет. Настоящие медведи и волки…

3 книга:
Лист стоял на земле и, чтобы прочесть его оборотную сторону, мне пришлось совершить кругосветное путешествие. Узнал, что странные на нем письмена. Словно изнанку одежды читаешь, где, быть может, тоже много написано,  но  очень темно. И душно, как внутри пищевода. Человек там, прежде, чем умереть, лежит на боку и, как актер, говорит тебе что-то, после чего ты тоже теряешь свое естество. А он  умирает, но весь Восток говорит, что возродится опять и если даже насекомым предстанет, то это ещё не гарантия, что теперь ты не окажешься внутри его пищевода…

Комм:
Мне самому уже трудно понять эти тексты изысканные… (и вот почему они окажутся теперь внутри не души, а моего пищевода… - хотя ради денег раз в четыре дня я сутки черным насекомым по базе хожу…)

Мне пришлось совершить кругосветное путешествие, чтобы увидеть даже собственных текстов изнанку. Как водится, изнанки – любые, даже свои – меня не обрадовали. Любая кругосветка изгоняет из рая. Дальше плыть уже некуда. А кругом сплошь население, которому минимум по половинке планеты в душе и голове не хватает (в душе не хватает волнующихся  морей, а в голове разнообразной суши…)

1 книга:
А я чувствую, как за день, ничего  не дождавшись, умирает моя душа. Правда, есть еще искусственное дыхание.

Комм:
За всю жизнь ничего не дождаться – вот так не повезло! (Войду в книгу рекордов «Гиннеса»?)

ЦИТАТЫ, Аль Пачино:
По-моему, слово "грех" выходит из употребления. Существуют, конечно, смертные грехи, в которых мало кто из нас повинен, а есть грешки, которые водятся за каждым.

Комм:
Еврейский подход, Эл. Чтобы свинке стать большой свиньей нужно лишь время… – и  случай, чтобы про нее узнал хотя бы сам хозяин… Но, может, хозяин себя мамонтом считает? –  тогда ему никакие свиньи нипочем… (заметьте, что слово «свинья» из употребления выйти не спешит! Как и прочие ругательства, которые, по сути, чей-то грех обозначают…)

Инет, Андреев:
Он усиленно шевелился, дышал громко, кашлял, чтобы ничем не походить на покойника, окружал себя живым шумом звенящих пружин, шелестящего одеяла; и чтобы показать, что он совершенно жив, ни капельки не умер и далек от смерти, как всякий другой человек, – громко и отрывисто басил в тишине и одиночестве спальни:
– Молодцы! Молодцы! Молодцы!
Это он хвалил сыщиков, полицию и солдат, всех тех, кто охраняет его жизнь и так своевременно, так ловко предупредили убийство.

Комм:
 Каждому больному знакомо? –  в молодости у меня такое было… Впрочем, если вспомнить, что на покойника я похожу всегда, то и «усиленно шевелиться» начинаю чуть ли не при каждой встрече с зеркалом! (растираю лицо, пытаюсь поиграть мышцами, глазами…)

3 книга:
Старость всегда в чем-то мудра, потому что мудрость нужна, чтобы не умереть до старости. Слишком многое изматывает человека по дороге, плюс главный враг его – он сам, нетерпеливый и беспечный, плюс (т.е. минус) - неважное здоровье. Если быть очень мудрым, то можно протянуть до ста лет, причем до самого конца сохранить способность в полную силу думать о том, почему ничего не получается…

Комм:
Ей Богу, я заслуживаю жизни до 100 лет! Мне точно хватит дел даже и на 200! (в общем, я еще поторгуюсь… Но ясно, что Бог запретит мне все сделать за всех!)

1 книга:
Каждый мечтает какое-то время. Как умирает мечта… а может, она все еще теплится где-то очень-очень глубоко.

Комм:
Если мечта, упав на землю реальности, не умрет, как зерно, то останется одна… («В том нет сердца, кто не мечтал в молодости, и в том нет ума, кто не нашел способ воплощать свои мечты во взрослости» - с умом у меня все-таки есть проблемы, потому поиск способов у меня почти  до старости продлился и, видимо, будет длиться до самого последнего дня…)

Мои мечты действительно теплятся где-то очень глубоко – и, может быть, давным-давно погасли бы без музыки… Я их подпитываю… Странно: ведь живые люди поют – но в жизни мне не встречаются…; слишком много стен…; да и Казань моя вовсе не центр мира, просвещенности, прогресса; я уж не говорю про  ее окраины – и сам их почти что не знаю!… Зато и помех гораздо меньше, чем где-то (на одного вдохновляющего ведь могла бы прийтись целая сотня вредителей…)

ЦИТАТЫ, Jess-aka-Wolanda:
Лешка первый человек, смерть которого так сильно по мне ударила.
Лишь позавчера мы ехали вместе на работу, о чем-то болтали, вспоминали школу...
Он поблагодарил за бутерброды, что я ему сделала, чтобы он позавтракал на работе... Показал пиджак и сказал, что надо становится солиднее и привыкать к костюму...

Когда я спустилась к машине, он на ноутбуке писал очередное дело по взяточничеству...
И вот его нет. Со вчерашнего дня примерно с 9 часов вечера.
Я никогда не поверю, что он разбился на ровной дороге, трезвый, врезавшись в бетонное ограждение. При этом на теле одна единственная рана, а сам он вылетел через заднее стекло. И машина не подлежит восстановлению...

Комм:
С таким прихотливым ником она еще немало смертей пересмакует… А парня, конечно, могли и заказать… (есть стелы, посвященные Неизвестному солдату, но нет стел, посвященных всем тихо умерщвленным, всем неотомщенным…)

Инет, Андреев:
В ночном белье, с взлохматившейся от беспокойных движений бородою, с сердитыми глазами, сановник был похож на всякого другого сердитого старика, у которого бессонница и тяжелая одышка. Точно оголила его смерть, которую готовили для него люди, оторвала от пышности и внушительного великолепия, которые его окружали, – и трудно было поверить, что это у него так много власти, что это его тело, такое обыкновенное, простое человеческое тело, должно было погибнуть страшно, в огне и грохоте чудовищного взрыва.

Комм:
А ты попробуй с таким стариком в шахматы сыграть, и он тебя, конечно, обыграет…

3 книга:
Сон мне, кстати, приснился: черная, горькая смерть и мы с мамой чего-то решаем и, кажется, должен я умереть, но решительный момент  всё время оттягиваю. Всё  мне хочется жить, хотя и рядом уже к смерти готовность, и мы с мамой опять всё обсуждаем, и тем временем пока что без смерти кончается день, что, впрочем, неважно и нами даже не замечается…

Комм:
Да, с мамой мы остались одни, не считая брата; и все вместе за год вроде бы убедили мы ее, что стоит ей еще пожить – например, чтобы на внуков-неслухов  как-то повлиять, да и просто – как цветку в вазе…

А черная горькая смерть всякий раз наступала, когда брат отворачивался – а отворачивался он без конца -  а та же самая мать проклинала и даже Бог был не против, не за… Двигатели во мне выключались тогда и до следующего дня я доплывал бездыханным, каким-то чудом, уже по инерции…

1 книга:
Бумажное море, в котором тоже умирают от жажды…

Комм:
Т.е. уже в самом начале писанина, которую всем подсовывают, не удовлетворяла меня… (пришлось в том море научиться плавать и сетями цитаты вылавливать…; пришлось его вдоль и попрек изучить, нисколько не полагаясь на чужие советы…)

ЦИТАТЫ, Jess-aka-Wolanda:
Есть такое мнение, что среди 7 смертных грехов орел олицетворяет гордыню, но при этом из четырех добродетелей знаменует справедливость и правосудие.

Комм:
Орел – это хищная птица и только; зверей очень много и все они олицетворяют только себя… И гордых или справедливых зверей не бывает – только дикие и сытые есть…

Инет, Андреев:
в самое последнее мгновение может что-нибудь измениться, может явиться неожиданная случайность, и оттого никто не может про себя сказать, когда он умрет.

Комм:
В смерти странно то, что  человек умирает по причине болезни конкретного органа – в то время как почти все остальные – во всяком случае, большинство -  остаются в норме, остаются как прежде, и получается, что из-за одного все должны умереть и исчезнуть, и должен исчезнуть сам человек. При этом, этот проклятый орган где-то внутри и человек во всю жизнь его и в глаза не видел и никогда сознательно против него не грешил – да и не говорил этот орган ему ничего. А если и говорил, то мы ведь такому языку не обучены…

Или же дело обстоит так, что когда организм очень здоров, то он и свой заболевший орган к здоровью вытаскивает, а вот когда организм лишь с виду выглядит неплохо, а на самом деле весь уже ослаблен и подточен, то происходит обратное и заболевший орган утягивает за собой все остальные…

И в итоге, ты действительно не веришь в свою смерть – слишком абсурдная ситуация – и до последнего надеешься, что что-то изменится… Ведь есть же люди гораздо старее и больнее меня, а они живут… (это как с судебными приговорами, только что у Лимонова прочел: за хищение миллиарда рублей просят 4 года да еще вряд ли дадут, а за струйку перечного газа на концерте еврея Макаревича на 3 года парня упекли… В первом случае я бы 20 лет отвесил с конфискацией и отработкой, а во втором ограничился штрафом в 5 тысяч рублей – причем, уверен, что таково и общенародное мнение…)

3 книга:
Есть, есть Бог для слабаков, я сам в него частенько очень сильно верил. Мистический фетиш для тех, кто с реальностью общаться не умеет. Чтобы не умереть, когда тебя уже земля не держит.  Рясу мысленно надел и начал славить Бога, то бишь, себя и словеса и очень дурно пахнул. От запаха, как раз, и можно умереть. Что ж, потерпи – сначала было именно такое слово…

Комм:
Ожесточился не только против религий, но и против слабости – и, кажется, и Богу Самому ненароком попало (причем, не исключено, что специально задел – настолько и на Него ожесточился…)

По-любому, в старости смиренней буду… (чуть выше Макаревича сначала «****иной» назвал, потом «бездарью», но все же от ругательств, т.е. газов отказался…)

1 книга:
Холод смерти – и живым умирать трудно; видишь – ты в гробу - и с ужасом смотришь на самого себя, кричишь; гроб –  упаковка; и сколько уже вбито гвоздей; подземное царство много обширней; мертвецы слышат смех и топот, рычанье железных чудищ тут, наверху.

Комм:
Представляешь: надо ждать, пока сгниешь и ты и гроб – раньше не сможешь ты освободиться…. (т.е. самая ужасная часть умирания там, в могиле…; настоящий ад – как расплата за пребывание под голубым небом; и неважно, что почти не воспользовался…)

Наверное, все-таки после смерти мы превратимся в растения – да и то, если не слишком глубоко закопали. Ведь у растений действительно есть и свой рай и свой ад, вполне себе настоящие… Перерождаться будем каждый год и даже делиться телами в виде перегноя… У тел, по крайней мере, до конца времен будет именно такая вечность…

ЦИТАТЫ, Родригес:
- У тебя пять питбулей. Ты агрессивна?
  - Я, скорее, очень энергичная особа. Но я не задумываясь прикончу того, кто попытается убить меня.
- Это правда, что твои трения с командой и продюсерами заставили их убить Анну Лусию досрочно?
  - Ерунда. Я еще раньше прочла о ее смерти в сценарии. Сами продюсеры и распускают такие слухи. Я не теряю связи с командой и, возможно, еще появлюсь в воспоминаниях других.

Комм:
В деревнях одни свары – жуткие (Малахова смотрел) – а в «богеме» другие (в чем-то слабее, а в чем-то и покруче выходит… Одна завела питбулей – а другие завели пистолеты, чтобы, если что, пристрелить этих собак... – вполне возможно, что и вместе с хозяйкой…)

Инет:
Потревоженный однажды страх смерти расплывался по телу, внедрялся в кости, тянул бледную голову из каждой поры тела.

Комм:
 Ожесточился я против жизни – а уж против смерти тем более… (но в итоге устал от бесконечных ожесточений, махнул рукой, может быть, даже смирился, философски на вещи взглянул…)

3 книга:
Сначала родитель умер в один день, а потом и дочурка любимая – в один день! Ну, что это такое?!! Как жить после этого?!! Бывает, и от искры возгорится пламя и от занозы полыхнет души пожар, но  такое?!! Как это понимать?! Вчера шутил родитель, а сегодня падает и лекарь бестолковый говорит «ничего не можем понимать». Вчера дочурка смеялась, а сегодня целый день кричит, и я кричу, и лекарь бестолковый.…  Ну, как всё это понимать? Ну, как, допустим, мне после этого лежать и, кроме Библии, книжечки читать? Видать, давно у вас  не умирали и вы ещё не знаете, что, если не ради отвлечения, совсем там нечего читать. Потому что только смерть жива, живее всех живых, но наблюдает покамест лишь дальние, укромные места, родственников, но троюродных, я их даже не видел никогда, а иначе разве бы ерничал, как последний  дурачок…

Комм:
Ужасной смертью умерли по меньшей мере трое моих двоюродных (не считая больного брата моего…) Там были такие ужасы, что я даже не желаю говорить…

Одни умирают внезапно и это близким тяжело перенести, но сама смерть все же лишена больших мучений, а другие умирают долго и мучительно и все даже ждут, когда больной отмучается, и смерть освобождает их…

1 книга:
Жизнь в романе – она навсегда, а тут – столько жизней, столько людей исполняет романические  мотивы, но они не только рождаются, а и умирают. Как волны пролетают поколения – что одна волна и где она скрылась немного спустя, где  отыскать ее не книжные следы…

Комм:
Люди не только прах, но и вода: засунул пальцы в воду и сразу чьи-то судьбы заструились… (они и воздух – и с каждым вдохом в нас входит чья-то неосознанная мысль (быть может, мне удастся осознать? А иначе придется обратно выпустить ее…)

ЦИТАТЫ, журнальчик:
До того, как начать карьеру "охотника за нацистами", Визенталь был беспардонным пропагандистом. В своей сенсационной книге "Концлагерь Маутхаузен", вышедшей в 1946 году, он цитирует якобы предсмертную исповедь коменданта Маутхаузена Франца Цирайза, в которой последний поведал об уничтожении в соседнем лагере Хартхайм четырёх миллионов человек моноксидом углерода. Это утверждение полностью абсурдно, и ни один уважающий себя историк холокоста не признает его. Согласно процитированной Визенталем "исповеди" Цирайза, немцы уничтожили в Польше, Латвии и Литве ещё 10 миллионов человек. На деле эта исповедь - чистейшей воды инсинуация.

Инет, Радищев:
Говорили, что я приял мзду от жены убитого асессора, да не лишится она крестьян своих отсылкою их в работу, и что сия-то истинная была причина странным и вредным моим мнениям, право всего дворянства вообще оскорбляющим. Немысленные думали, что посмеяние их меня уязвит, что клевета поругает, что лживое представление доброго намерения от оного меня отвлечет! Сердце мое им было неизвестно. Не знали они, что нетрепетен всегда предстою собственному моему суду, что ланиты мои не рдели багровым румянцем совести.

Мздоимство мое основали они на том, что асессорша за мужнину смерть мстить не желала, а, сопровождаема своею корыстию и следуя правилам своего мужа, желала крестьян избавить от наказания, дабы не лишиться своего имения, как то она говорила. С таковою просьбою она приезжала и ко мне. На прощение за убиение ее мужа я с ней был согласен, но разнствовали мы в побуждениях. Она уверяла меня, что сама довольно их накажет, а я уверял ее, что, оправдывая убийцев ее мужа, не надлежало их подвергать более той же крайности, дабы паки не были злодеями, как то их называли несвойственно.

Скоро наместник известен стал о моем по сему делу мнении, известен, что я старался преклонить сотоварищей моих на мои мысли и что они начинали колебаться в своих рассуждениях, — к чему, однако же, не твердость и убедительность моих доводов способствовали, но деньги асессорши. Будучи сам воспитан в правилах неоспоримой над крестьянами власти, с моими рассуждениями он не мог быть согласен и вознегодовал, усмотрев, что они начинали в суждении сего дела преимуществовать, хотя ради различных причин. Посылает он за моими сочленами, увещевает их, представляет гнусность таких мнений, что они оскорбительны для дворянского общества, что оскорбительны для верховной власти, нарушая ее законоположения; обещает награждение исполняющим закон, претя мщением не повинующимся оному; и скоро сих слабых судей, не имеющих ни правил в размышлениях, ни крепости духа, преклоняет на прежние их мнения. Не удивился я, увидев в них перемену, ибо не дивился и прежде в них воспоследовавшей. Сродно хвилым, робким и подлым душам содрогаться от угрозы власти и радоваться ее приветствию.

Комм:
И сейчас вокруг судебных дел разыгрываются такие же кровожадно-лицемерно-коррупционные страсти… При капитализме и евреях повсюду  справедливый приговор – это нонсенс…

3 книга:
Вечная молодость – это когда ты умрешь молодым, а тебя бальзамируют, потому что ты умер геройски…

Комм:
Да, моя молодость почти вечной была – и в 40  нежной оставалась кожа, и были  наивными глаза… (в 39 во мне поселился самый жесткий мрак, но наружу это не сразу вылезло…)

В старости тоже может налететь нечто молодое – например, весной на лыжах – но уже вскорости ты за это  счастье должен будешь похмельем расплатиться, сном и последующими охами…

1 книга:
Мне нужен хотя бы один человек, который  был бы близок душевно и то, что я пишу-говорю понимал; чтобы не было этого нездорового самоуглубления. Двое – это уже не одиночество, это даже лучше, чем больше – там уже свои права предъявляет  формальность. А  сейчас словно все ни к чему, все рождается и умирает во мне, не нужны никому ни я сам, ни мои потуги.

Комм:
Остается утешаться, что и на «широкой дороге», как ни странно, с дружбами дело обстоит немногим лучше; фальшь и эгоизмы правят бал…

ЦИТАТЫ, Дегрелль:
Гитлер не мог есть мяса, так как это означало смерть живого существа. Он не хотел, чтобы ради пищи в жертву приносили даже кролика или форель.

Комм:
Фашисты, как и все, были преисполнены самых благих намерений… Все, как обычно: благо одних не совпало с тем, что считают благом другие… Будь Гитлер не фельдфебелем, а младшим научным сотрудником, он построил бы воинственное научное общество… А у нас до сих пор не поймут, что Голливуд, к примеру, это такая же завоевательная агрессия. Или спорт – они захотели, и вы все надели трусы и стали считать абсурдные сотые доли секунды, пинать дурацкие мячи, которые, видимо, у собственных детей отобрали… После того, как там расселились евреи, у Запада зуд такой – каким-нибудь способом всех завоевывать…

Инет, Радищев:
…Умолк. Наместник не говорил мне ни слова; изредка подымал на меня поникшие взоры, где господствовала ярость бессилия и мести злоба. Все молчали в ожидании, что, оскорбитель всех прав, я взят буду под стражу. Изредка из уст раболепия слышалося журчание негодования. Все отвращали от меня свои очи. Казалося, что близстоящих меня объял ужас. Неприметно удалилися они, как от зараженного смертоносною язвою. Наскучив зрелищем толикого смешения гордыни с нижайшею подлостию, я удалился из сего собрания льстецов.

Комм:
Не считая Гиганта – Толстого - кто еще из литераторов у нас отмечен такой же личной гражданской доблестью? Герцен не был литератором, а Достоевский – как и Гоголь - лишь улучшал охранку (что, кстати, тоже дело вовсе не плохое - я и сам путинист). Горькие пошли, когда это стало и можно, и модно…

3 книга:
Больному отцу достался сон про полумертвую знакомую – они с матерью думали, что она совсем умерла, раз так долго в таком неподходящем месте находится, но оказалось, что нет,  и они её потащили – а мне, как нонконформисту, пришлось лицезреть собственное бегство – сначала на некую улицу, потом в какой-то городок и, наконец, в глухомань кромешную, в леса, но, кажется, там есть деревня, вот только не было бы в ней связи с внешним миром, в котором живут догоняющие меня следователи мои – они в городке побывали уже через полчаса после того, как я ушел из него на рассвете…

Комм:
Когда в последний раз я запоминал сны? По-моему, за последнее пятилетие это было всего пару раз, да и то совершенно случайно…; хотя у меня действительно был период, когда снов было много и они, казалось, что-то значили, что-то важное мне сообщали…; я так выбирался из кризиса…

1 книга:
…Конечно, они ничего не замечают и не понимают; все, чего они ни коснутся, опошляется и умирает в банальности; так ведь случилось и с Библией; они не стремятся подняться и  все низводят до себя, а  потом говорят, усмехаясь: вот видишь – абсурд.

Комм:
Так  их воспитали бабы в абсурдных школах… Все, чего не коснутся бабы, опошляется и умирает в банальности…

ЦИТАТЫ, Васильев:
В тиражируемости есть что-то сомнительное. повторяемость — это смерть.

Комм:
Размножение – закон жизни… (но эксклюзивность – это любовь)

Инет, Радищев:
Итак умеренность во страсти есть благо; шествие во стезе средою есть надежно. Чрезвычайность во страсти есть гибель; бесстрастие есть нравственная смерть.

Комм:
Вот тут я с Радищевым капитально не согласен: на своем месте весьма полезны и необходимы и страсть, и бесстрастие, и тепленькая середина. Чрезвычайность необходима для того же искусства, а бесстрастие сродни хладнокровию, способному спасти в трудной ситуации…

3 книга:
Пока доберешься до семьи, уже на 2/3 умер и не можешь любить, только насиловать и использовать.

Комм:
Да, семья – паллиатив…; горе от ума – а бабская глупость и эклектика помогают любое горе, если нужно, замазывать… (а если не нужно, но в дело вступает бабская истерика…)

1 книга:
Раз находишься на поводу у забот, хлопот,  недостатков и страстишек своих, раз не знаешь, к чему все это в высшем смысле, то понятно, почему всё столь призрачно. Вот сцена, где  кричат краски, а вот снова ночь и ты оглядываешься и видишь, как на глубину погружается  день - и то, что было, уже не имеет значения и смысла. Все мелькает и повторяется, все рождается и умирает мгновенно, как звук, как свет, как взгляд, как слово и  верно ли, что что-то действительно было, ведь в новом дне нет никакой ниточки из вчерашнего дня и всё просто  повторяется сначала. И новые сутки начинаются  в кромешной тьме…

Комм:
Про страстишки, конечно, тоже можно  книгу написать, но я не буду – слишком уж позорной выйдет…

ЦИТАТЫ, журнальчик:
С первых шагов на публицистическом поприще в апреле 1917 года Мао Цзэдун говорил почти исключительно о возрождении былого величия Китайской империи. Путь к этому лежал через "возрождение духа военной доблести". Кредо силовой борьбы осталось для него главным навсегда.

в октябре 1951 года было официально указано, что за 6 месяцев этого года было рассмотрено 800 000 дел "контрреволюционеров".
Позднее Чжоу Эньлай сообщил, что 16,8 процента "контрреволюционеров", находившихся под судом, были приговорены к смертной казни.

Комм:
Силовые решения – это одно, а изобретательные – другое… (любая сила – это тупость?)

Инет, Радищев:
Но если бы закон, или государь, или бы какая-либо на земли власть подвизала тебя на неправду и нарушение добродетели, пребудь в оной неколебим. Не бойся ни осмеяния, ни мучения, ни болезни, ни заточения, ниже самой смерти. Пребудь незыблем в душе твоей, яко камень среди бунтующих, но немощных валов. Ярость мучителей твоих раздробится о твердь твою; и, если предадут тебя смерти, осмеяны будут, а ты поживешь на памяти благородных душ до скончания веков. Убойся заранее именовать благоразумием слабость в деяниях, сего первого добродетели врага. Сегодня нарушишь ее уважения ради какового, завтра нарушение ее казаться будет самою добродетелию; и так порок воцарится в сердце твоем и исказит черты непорочности в душе и на лице твоем.

Комм:
Меня радует даже язык его усложненный – в нем подлинность…

3 книга:
К 38-ми годкам иду по жизни как медведь, будто у меня гири на ногах, и чувствую, что к старости действительно лучше умереть, чтобы было время весь этот груз хорошенечко обдумать…

Комм:
Вот и умер, воскрес как рак-отшельник (правда, одиночеством и неуспешностью  все же тягощусь…)

1 книга:
Откуда приходят мысли и чувства и куда они уходят? - если они не совсем новые и не совсем старые, то они еще не умирают и уже  не рождаются.

Комм:
Мысли сыпались из меня горохом – такое было впервые, да и после был лишь один аналогичный по продуктивности «чистого мышления» период… ; сейчас я уже только комментирую да описываю, только развиваю заложенное в те легендарные времена…; впрочем, и тогда  нужны были предельные усилия и воля, и сейчас без них дело никак не обходится; и нынешние усилия мои не слабее прежних (с другой стороны, и тогда и сейчас меня хватало и хватает лишь на отдельные часы такого полного напряга и такой полной продуктивности – и я ничуть не продвинулся в этом отношении…)

ЦИТАТЫ, Галковский:
Цивилизованное общество так устроено, что мещане попадают в пограничную область принятия решений только тогда, когда ничего сделать нельзя, то есть перед смертью. А всю жизнь мещанин живёт в коконе матрицы, сосёт с причмоком государственную сиську. В школе ему объясняют, что есть Пушкин и Достоевский и что особенно выступать не надо. На шесток посадили, сиську дали – сиди, соси. Интернет мещан страшно разгуливает, даёт в руки инструментарий для самовыражения. Мещане и выражаются. Буквально. Дудят в дудку. Громко.

Комм:
Мещане еще и работают, однако – есть и такой шесток в коконе матрицы… И перед смертью многие жалеют, что так много отдавали сил этой самой работе? И даже семье?! (или футболу и семечкам!) Может, и в цивилизацию их вера начинает шататься… Многие себя чувствуют брошенными государством и «коллективом» (а то и друзьями…; а то и родственниками – есть у меня свежий пример…) Многие, дай им вторую жизнь сразу же после смерти, более серьезно бы к ней подошли, взялись за ум – и стали бы такими, как я… (если бы как-то избегли религии…)

Инет, Радищев:
Я проезжал мимо кладбища. Необыкновенной вопль терзающего на себе власы человека понудил меня остановиться. Приближась, увидел я, что там совершалось погребение. Надлежало уже гроб опускать в могилу, но тот, которого я издали зрел терзающего на себе власы, повергся на гроб и, ухватясь за оной весьма крепко, не дозволял оной опускать в землю. С великим трудом отвлекли его от гроба и, опустя оной в могилу, зарыли ее поспешно. Тут страждущий вещал к предстоящим: — Почто вы меня его лишили, почто меня с ним не погребли живого и не скончали моей скорби и раскаяния? Ведайте, ведайте, что я есмь убийца возлюбленного моего сына, его же мертва предали земле. Не дивитеся сему. Я не прекратил жизни его ни мечем, ни отравою. Нет, я более сего сделал. Я смерть его уготовал до рождения его, дав жизнь ему отравленную. Я есмь убийца, каковых много, но есмь убийца лютейший других. Убийца сына моего до рождения его. Я, я един прекратил дни его, излияв томный яд в начало его. Он воспретил укрепиться силам тела его. Во все время жития своего не наслаждался он здравием ни дня единого; и томящегося в силах своих разверстие яда пресекло течение жизни. Никто, никто меня не накажет за мое злодеяние! — Отчаяние ознаменовалося на лице его, и бездыханна почти отнесли его с сего места…

Нечаянный хлад разлиялся в моих жилах. Я оцепенел. Казалося мне, я слышал мое осуждение. Воспомянул дни распутныя моея юности. Привел на память все случаи, когда востревоженная чувствами душа гонялася за их услаждением, почитая мздоимную участницу любовныя утехи истинным предметом горячности. Воспомянул, что невоздержание в любострастии навлекло телу моему смрадную болезнь. О, если бы не далее она корень свой испускала! О, если бы она с утолением любострастия прерывалася! Прияв отраву сию в веселии, не токмо согреваем ее в недрах наших, но даем ее в наследие нашему потомству. — О друзья мои возлюбленные, о чада души моей! Не ведаете вы, колико согреших пред вами. Бледное ваше чело есть мое осуждение. Страшусь возвестить вам о болезни, иногда вами ощущаемой. Возненавидите, может быть, меня и в ненависти вашей будете справедливы. Кто уверит вас и меня, что вы не носите в крови вашей сокровенного жала, определенного, да скончает дни ваши безвременно? Прияв сей смрадный яд в тело мое в совершенном возрасте, затверделость моих членов противилася его распространению и борется с его смертоносностию. Но вы, прияв его от рождения вашего, нося его в себе, как нужную часть сложения, — как воспротивитесь разрушительному его сожжению? Все ваши болезни суть следствия сея отравы. О возлюбленные мои! плачьте о заблуждении моего юношества, призовите на помощь врачебное искусство и, если можете, не ненавидьте меня.

Но теперь отверзается очам моим все пространство сего любострастного злодеяния. Согрешил предо мною, навлекши себе безвременную старость и дряхлость в юношеских еще летах. Согрешил пред вами, отравив жизненные ваши соки до рождения вашего, и тем уготовил вам томное здравие и безвременную, может быть, смерть. Согрешил, и сие да будет мне в казнь, согрешил в горячности моей, взяв в супружество мать вашу. Кто мне порукою в том, что не я был причиною ее кончины? Смертоносный яд, источался в веселии, преселился в чистое ее тело и отравил непорочные ее члены. Тем смертоноснее он был, чем был сокровеннее. Ложная стыдливость воспретила мне ее в том предостеречь; она же не остерегалася отравителя своего в горячности своей к нему. Воспаление, ей приключившееся, есть плод, может быть, уделенной ей мною отравы… О возлюбленные мои, колико должны вы меня ненавидеть!

Но кто причиною, что сия смрадная болезнь во всех государствах делает столь великие опустошения, не токмо пожиная много настоящего поколения, но сокращая дни грядущих? Кто причиною, разве не правительство? Оно, дозволяя распутство мздоимное, отверзает не токмо путь ко многим порокам, но отравляет жизнь граждан.

Комм:
 Сейчас совсем стихли разговоры про сифилисы и гонореи…

Радищев – правозащитник ****ующий (а может и ворующий все-таки? Все грехи тянутся друг за дружкой… Но хоть боролся, хоть призывал… Толстого, кстати, напоминает…)

3 книга:
«Тогда я говорил с этой женщиной или интервью давал, не помню. Теперь мне говорят, что это была она самая. Даже имени ее не знал. Кажется, мы вместе ездили к Х. Она уже умерла. А про Y тогда не хотели слушать, но я говорил, когда можно было. Ходили тогда и попали в собор, где можно было ощутить огромную такую пустоту и тишину…» - Гидон Кремер, в котором тогда, когда он давал это интервью об интервью, абсурдизма было уже полная коробочка… (Он говорил и говорил при любой возможности, но потом ощутил-таки огромные пустоту и тишину…)

Комм:
С этим Гидоном у меня связан один из немногочисленных экстазов, возникших при прослушивании классической музыки. И годы спустя я попытался еще раз найти у него что-то вдохновляющее, долго рылся, но, к удивлению своему, даже намека на прежнее не встретил… Вообще, я  был  воспитан традиционно, т.е. в почтении к классике – и покупал Бетховенов, Моцартов и Малеров пластинки – и тем же Малером даже пытался проникнуться, слушал его темными вечерами, т.е. в самых идеальных условиях – но на самом деле экстаза там не было (только удивление новизне сей странности…) На самом деле, классическая музыка – одно из скучнейших и однообразнейших  проявлений человеческого духа – по своей бессмысленности соперничающее даже с классической философией! (в живописи поневоле  приходилось иметь дело с реальностью – как и в беллетристике…) Но я-то упорно листал фолианты критиков, музыковедов и прочая, упорно благоговел перед Предисловиями…

1 книга:
…Все это время моим состоянием было  напряженное ожидание. Сумерки, ночь и всплески. Душа разрывалась, стенала и  умирала, но в этой мучительной музыке добывалось пение. Да, всё это похоже на камерный концерт современной музыки, где диапазон - от мелодических отрывков до ужасных скрежетов и всхлипов.  В моей душе есть и контрабас, и скрипки, и виолончель…

Комм:
В огне этой музыки я обновился, но остался ни с чем – сгорела вся моя прошлая жизнь… Я бы и сейчас легко мог разогнать себя как существо музыкальное, экстазное – но в одиночку, без прикрытия это очень быстро  приведет меня к гибели (пусть и героической) Все ангелы – овечки, а волки еще вовсе не перевелись на этом свете…; как и  свиньи -  которым ангелы вовсе не нужны… Приходится держать свою душу в двояком состоянии, которое двусмысленно и без талантливых вывертов и ухищрений  часто приводит  к браку,  невразумительности и  мутациям. Но ведь и вся природа не только музыка и рай, но и адская борьба за выживание…

ЦИТАТЫ:
Союзники создали такие условия, при которых, только те матери могли спасти своих детей от голодной смерти, которые сами, или чьи сестры становились наложницами оккупационных войск. По общему признанию, американские официальные лица снизили дневной рацион немцев до уровня ниже, чем американский завтрак, уровня, который медленно, но верно ведёт к смерти, если не принять меры.

Комм:
Подумаешь, расплата за мировой пожар, в котором сгорели миллионы…; да им эти пара чужих палок были только в радость – свои мужики-то на фронтах корячились…; минимум половина, наверное, еще и липли, как мухи…

Инет, Радищев:
Бани бывали и ныне бывают местом любовных торжествований. Путешественник, условясь о пребывании своем с услужливою старушкою или парнем, становится на двор, где намерен приносить жертву всеобожаемой Ладе. Настала ночь. Баня для него уже готова. Путешественник раздевается, идет в баню, где его встречает или хозяйка, если молода, или ее дочь, или свойственницы ее, или соседки. Отирают его утомленные члены; омывают его грязь. Сие производят, совлекши с себя одежды, возжигают в нем любострастный огнь, и он препровождает тут ночь, теряя деньги, здравие и драгоценное на путешествие время. Бывало, сказывают, что оплошного и отягченного любовными подвигами и вином путешественника сии любострастные чудовища предавали смерти, дабы воспользоваться его имением. Не ведаю, правда ли сие, но то правда, что наглость валдайских девок сократилася. И хотя они не откажутся и ныне удовлетворить желаниям путешественника, но прежней наглости в них не видно.

Комм:
Ничего не изменилось за 200 с лишним лет! А когда началось? При Иване Грозном?

3 книга:
В апреле выпал свежий снег – в феврале не выполненная месячная норма – и я не захотел уборкой сдернуть это покрывало. Сидел пред ним и щурился на солнце и не знал еще, что на втором этаже у нас как раз бабуся умерла…

Комм:
И сам я ту жизнь тоже потерял…; не верится, что жил ею, ведь ничего кроме бумаг после нее не осталось… (А ведь с той «бабусей» десятилетиями встречался на улице…)

1 книга:
Вчера в страшной муке умирал от своей тоски. Она звенела пронзительно   нежно, и хотелось чуть спустить высоту её ноты…

Комм:
О, высоту ноты я научился спускать не моргнув глазом – но тогда от ее звенящей высоты бывало трудновато избавиться (и она еще не смирилась, и я не обрел достаточно навыка…) Раздирала мне душу в клочки, до весьма болезненных физических ощущений… Причем, взамен почти ничего не давала…; она меня распинала…; она лишь фундамент закладывала; рыла во мне котлован…

ЦИТАТЫ, журнальчик:
По прямому приказанию Дуайта Эйзенхауэра они убили свыше миллиона немецких военнопленных. Они ограбили 12 миллионов человек, лишив их своих домов, добра, еды и даже одежды, и выгнав с их родины. Они забрали у них четвёртую часть всех сельскохозяйственных земель, забрали у них корабли, заводы и сельскохозяйственные орудия труда, а затем приказали им жить земледелием. Они замучили и заморили голодом до смерти больше немецких детей, чем было евреев, когда-либо живших в Германии. Они изнасиловали и развратили сотни тысяч немецких, австрийских и венгерских женщин и девочек от восьми до восьмидесяти лет. За один лишь год мирного времени они умертвили в пять раз больше немцев, чем их умерло за пять лет войны.

Комм:
Сомнительно, ведь иначе Германия бы не смогла так быстро подняться и стать оплотом американского капитализма? Но ведь это и есть американский стиль и до того, и после десятки раз воспроизводившийся – а для замалчивания и искажения существует могущественная пропаганда… На япошек даже атомные бомбы сбрасывали – и ничего, благодарят и служат… Ведь на «инвестиции» америкосы тоже щедры (интересно, много ли в списке миллиардеров немцев, японцев, а сейчас и китайцев?! Думаю, единицы, ведь большинство предприятий принадлежит не им…) Америка – масштабная страна, у них и аферы такие, что захватывает дух. В итоге, какие-то там изнасилования  оказываются мелочью… -  только им позволено из мух раздувать слонов…

Инет, Радищев:
У вас на щеках румяна, на сердце румяна, на совести румяна, на искренности… сажа. Все равно, румяна или сажа. Я побегу от вас во всю конскую рысь к моим деревенским красавицам. Правда, есть между ими на вас похожие, но есть такие, каковых в городах слыхом не слыхано и видом не видано. Посмотрите, как все члены у моих красавиц круглы, рослы, не искривлены, не испорчены. Вам смешно, что у них ступни в пять вершков, а может быть, и в шесть. Ну, любезная моя племянница, с трехвершковою твоею ножкою, стань с ними рядом и бегите взапуски; кто скорее достигнет высокой березы, по конец луга стоящей? А-а — это не твое дело. — А ты, сестрица моя голубушка, с трехчетвертным своим станом в охвате, ты изволишь издеваться, что у сельской моей русалки брюшко на воле выросло. Постой, моя голубушка, посмеюсь и я над тобою. Ты уж десятой месяц замужем, и уж трехчетвертной твой стан изуродовался. А как то дойдет до родов, запоешь другим голосом. Но дай бог, чтобы обошлось все смехом. Дорогой мой зятюшка ходит повеся нос. Уже все твои шнурованья бросил в огонь. Кости из всех твоих платьев повытаскал, но уже поздно. Сросшихся твоих накриво составов тем не спрямит. — Плачь, мой любезной зять, плачь. Мать наша, следуя плачевной и смертию разрешающихся от бремени жен ознаменованной моде, уготовала за многие лета тебе печаль, а дочери своей болезнь, детям твоим слабое телосложение. Она теперь возносит над главою ее смертоносное острие; и, если оно не коснется дней твоея супруги, благодари случай; а если веришь, что провидение божие о том заботилося, то благодари и его, коли хочешь.

Комм:
Чем меньше баба, тем к педофилии ближе, а чем к педофилии ближе, тем похотям и лакомее (но и от здоровой бабы такая похоть бывает, что глаза на лоб лезут – очень выматывает, и в другой раз поостережешься, почешешься, стоит ли связываться для дикой скачки? А маленькую «педофилку» - хоть ей и 40 лет уже – можно потихоньку, как конфетку трахать - и приятности много, и силы опосля почти что на месте…)

А воспитания бабские как были кардинально неверными, так и остаются. У баб один разговор: поешь, да дома посиди, никуда не ходи… (и уроки поучи – а там знания как те корсеты…)

3 книга:
Предрассудок – грань, в которую надо попасть, чтобы его умертвить, а парадокс – грань, в которую самому надо попасть, чтобы себя оживить…

Комм:
Рикошеты от граней, и болезненные шрамы… По граням ходит могут только кошки да птички, да горные козы… (а я только по паребрикам могу)

1 книга:
Дождь за окном…. Поздний вечер и у брата, который тоже за окном, но ближе к природе, на веранде. Там свет: наверное, он не грязно желт и на мочу, пузырящуюся в унитазе тоже не похож – сужу по отсвету здесь у меня, по темной строгости здешних вещей и стен – наверное, прозрачны и призрачны предметы в нем - даже шкаф огромный…. Или он, как желтые космы –  на солому и подсолнечники похожие –  текут полого, изгибающейся лавой,  сверху, с наших полатей, ниспадая вниз и умирая у подножия шкафа…

Комм:
Всю жизнь меня свет с потолка мертвит, а свет со стола оживляет! Под светом с потолка я буквально сцепив зубы хожу, а перед светом со стола с трудом удерживаю улыбку… Люстра слишком претендует на божественный статус, а настольный светильник как друг…

Как еще никто не додумался до перевернутых комнат:  внизу белоснежные полы, вверху ламинат. Но, мало того, вверху прикреплены и искусные муляжи мебели, а на полу девственно пусто… - и только фонтанчик посередине? или здоровая ваза? или светильник? – хотя внизу он мне тоже никогда не понравится… Вазу очень легко уронить, но ничего – так тренируется деликатность и бдительность…  В общем, комната для ритуалов (жертвенник посередине? ловится мышь и приносится в жертву при помощи ножа настоящего…; за неимением грызунов, годятся и мухи – 10 мух за мышь…; но раз в год надо и крысу поймать – если нет, придется птичкой пожертвовать…)

ЦИТАТЫ, журнальчик:
На протяжении десятилетий никто не задумывался, что подвиг Александра Матросова противоречил законам природы. Ведь закрыть своим телом пулеметную амбразуру невозможно. Даже одна винтовочная пуля, попавшая в руку, неизбежно сбивает человека с ног. А пулеметная очередь в упор сбросит с амбразуры любое, даже самое грузное тело.

Пропагандистский миф, разумеется, не в состоянии отменить законы физики, но он способен на некоторое время заставить народ забыть об этих законах. На протяжении Великой Отечественной войны свыше 400 красноармейцев совершили тот же подвиг, что и Александр Матросов, причем некоторые - раньше его.

Нескольким 'матросовцам' повезло - они остались в живых. Будучи ранеными, эти бойцы забрасывали неприятельские дзоты гранатами. Можно сказать, проходило своеобразное соревнование частей и соединений, каждое из которых считало за честь иметь своего Матросова. Благо, что записать человека в матросовы было очень несложно. Для этого годился любой командир или красноармеец, погибший поблизости от неприятельского дзота.

На самом деле все происходило следующим образом:
Матросов смог взобраться на дзот (очевидцы видели его на крыше дзота), и он попытался расстрелять немецкий пулеметный расчет через вентиляционное отверстие, но был убит. Сбрасывая труп, чтобы освободить отдушину, немцы вынуждены были прекратить огонь, и товарищи Матросова за это время преодолели простреливаемое пространство. Немецкие пулеметчики вынуждены были спасаться бегством.

Однако для пропагандистского мифа эпический образ бойца, презревшего смерть и грудью бросившегося на пулемет, был необходим. Красноармейцев побуждали идти в лобовые атаки на неприятельские пулеметы, которые даже не пытались подавить в ходе артподготовки. Примером Матросова оправдывалась бессмысленная гибель людей.

Комм:
А в детстве мы все эти подвиги впитывали в себя с восторгом и страхом…

Инет, Радищев:
Девка в сие время смотрела на меня, выпяля глаза с удивлением. Да и так быть должно; ибо кто не знает, с какою наглостию дворянская дерзкая рука поползается на непристойные и оскорбительные целомудрию шутки с деревенскими девками. Они в глазах дворян старых и малых суть твари, созданные на их угождение. Так они и поступают; а особливо с несчастными, подвластными их велениям. В бывшее Пугачевское возмущение, когда все служители вооружились на своих господ, некакие крестьяне (повесть сия нелжива), связав своего господина, везли его на неизбежную казнь. Какая тому была причина? Он во всем был господин доброй и человеколюбивой, но муж не был безопасен в своей жене, отец в дочери. Каждую ночь посланные его приводили к нему на жертву бесчестия ту, которую он того дня назначил. Известно в деревне было, что он омерзил 60 девиц, лишив их непорочности. Наехавшая команда выручила сего варвара из рук на него злобствовавших. Глупые крестьяне, вы искали правосудия в самозванце! но почто не поведали вы сего законным судиям вашим? Они бы предали его гражданской смерти, и вы бы невинны осталися. А теперь злодей сей спасен. Блажен, если близкой взор смерти образ мыслей его переменил и дал жизненным его сокам другое течение. — Но крестьянин в законе мертв, сказали мы… Нет, нет, он жив, он жив будет, если того восхочет…

Комм:
 Славно жилось на Руси во все времена…; патриотам бы дать почитать… «Истину» открыли: патриот – это тот, кто любит свое, а националист – кто ненавидит чужое! Бред; националист превозносит скорее свою нацию, чем свою землю, а патриот наоборот – предпочитает землю (мизантроп, понимаешь; или крестьянин; или городской  болельщик футбольной команды – где наций обычно не счесть…) Я же считаю, что людишек любой нации не стоит особенно любить и превозносить – а на земле мы лишь странники, и она «наша» весьма относительно… При этом в основной массе как людей, так и земель нетрудно найти целые кучи как достоинств, так и недостатков…

3 книга:
«Умереть» – «ум-ереть»: не умираем ли мы потому, что наш ум не знает, что такое «ереть», а именно эта ересь с ним и случится…

Комм:
Каждый Божий день какая-нибудь ересь с нами случается, но мы до последнего дня так и думаем, что это только ошибки, а так нас в школах, консерваториях и храмах правильно учили…

1 книга:
Каждый день мы шествуем либо на небо, либо в ад, каждый день мы рождаемся и умираем…

Комм:
Сегодня еле жив; ослаблен и меня облепили жвачки, покрыли семечки, измазали конфеты и прочие пороки. Вяло махаю хвостом, машинально пощипываю словесную травку…

ЦИТАТЫ, журнальчик:
Отец Николая Гастелло Франц Гастыло перебрался в Москву в начале прошлого века из Белоруссии. Чтобы придать вид благородства происхождению, сменил незвучную фамилию Гастыло на более выразительное - Гастелло.

Человека, который на самом деле совершил этот подвиг, если это можно назвать подвигом, звали Александр Маслов. На том месте, где сейчас стоит 70-пудовый гастелловский бюст, некогда покоились останки Маслова и его экипажа.
А сам Гастелло, позабытый всеми, покоится в совсем другой могиле - с надписью «неизвестным летчикам». Останки еще двух, бывших тогда с ним, до сих пор не найденные, тлеют в белорусской земле.

 Конечно, они заранее были обречены. «ДБ-3ф», на которых они летали, - тяжелые машины, для бомбардировки городов и заводов в глубоком тылу. А их бросают на колонны с танками, без прикрытия истребителей. Гибло по 15 экипажей в день. Через две недели от полка не осталось ничего.

Утром вылетело звено под командованием капитана Маслова. Над целью командира подбила зенитка, самолет загорелся. Маслов дал команду «парашют» и развернул горящую машину на колонну, хотел таранить. Не попал - горящий самолет упал в поле.
Спастись никому из экипажа не удалось - высота была мала. Местные жители достали летчиков из обломков, похоронили наскоро.
Через несколько часов бомбить вылетело звено Гастелло. Командирская машина с задания не вернулась. А вскоре появляется доклад ведомых Гастелло - Воробьева и Рыбаса. Они якобы видели, как пылающий самолет командира врезался в гущу немецких танков. То, что Воробьев прибыл в полк только 10 июля, уже никого не смущало. У страны было трудное время. Стране нужен был подвиг. Стране нужны были образцы для подражания. А Маслова сочли пропавшим без вести.

В 1951 году, в ознаменование героической даты уже практически обожествленного Гастелло, Советом министров БССР останки героев решено было перезахоронить, а обломки разбившегося самолета выставить в музее. Выехали на место подвига (то, что самолет упал «на фашистскую колонну» в 200 метрах от дороги, никого не смутило). Вскрыли могилу. И застыли, словно громом пораженные.
В могиле народного героя Гастелло «нахально» лежали Маслов и его экипаж. И героем, судя по всему, выходил он, а не Гастелло.
Но менять что-либо в истории было уже поздно. Останки Маслова из могилы в сквере вынули и еще раз перезахоронили - на общем кладбище. А там, где он раньше лежал, поставили огромный гастелловский бюст. На месте неудавшегося московского тарана поставили еще один монумент, тоже Гастелло.

В 1996 году власть наконец-то Маслова признала. Указом президента № 636 «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками» весь экипаж посмертно был награжден званием Героя России.
Получили награды и члены гастелловского экипажа. Здесь решили почему-то обойтись орденом Отечественной войны.

Комм:
На Западе смертники вообще никогда не котировались? (а у нас все же наполовину Восток. Промежуточная страна; вроде равнина, а на самом деле состоит из падений и взлетов…; хотя и пошлая середина тоже очень сильна…)

Инет, Радищев:
се несчастие смертного на земли: заблуждати среди света и не зрети того, что прямо взорам его предстоит.

Комм:
 Да, уверен, что и сейчас много чего не вижу прямо перед носом…

3 книга:
Отец накануне тоже шоковые случаи рассказывал: «когда лежал в больнице, привезли парня и я видел, как он сидел на стуле в коридоре, намереваясь попасть то ли в туалет, то ли на прием к врачу, а через два часа мне говорят, что он уже умер. И другой, правда, раковый больной, прямо перед тем, как умереть, тоже самостоятельно в туалет сходил…»

Комм:
Да, ты можешь смеясь попасть под машину… Насколько знаем мы глубину собственной слабости? Настолько можем почувствовать смерть? Некоторые вроде бы чувствуют, но, может, они и по жизни мнительные были, паникеры? Я иногда чувствую нечто странное в слабостях своих и тогда поспешно принимаю таблетку – но таблетку приблизительную, если не считать валидола… (просто хочу кое-какие пузырьки израсходовать – зря, что ли, такие деньжищи платил?!)

1 книга:
Снова почувствовал, что пока будет торчать этот штырь  гордости и боязни за себя, я шага не смогу ступить на людях без того, чтобы не почувствовать его и в итоге буду мучиться и умирать. Страдание разъедает этот стержень, но пока никак не может разъесть. С ним нельзя истину познать и обрести человеческий голос. Все писатели имеют его и потому так ничтожны. Очень трудно не гордиться, когда знаешь, что кое-чем обладаешь. Свершит лишь обладающий всем, но не гордый нисколько и чувствующий себя всё-таки только нищей крупинкой. Таких не было, кроме Христа…

Комм:
В веригах комплексов жил, недостаточно тренированный и людьми, и природой… (Не стесняешься, только если знаешь, что любого можешь убить?! В бараний рог согнуть, если не физически, то интеллектуально и морально… Нет, достаточно  научиться как пустое место игнорировать…; ведь всякий знает про себя, что он – пустое место, и потому не выдержит, заткнется… А пока не доперло еще до него, надо сцепить зубы и терпеть…)

ЦИТАТЫ, журнальчик:
В начале 1945 г. самолеты союзников сеяли смерть и разрушение надо всей Германией, но старинный саксонский Дрезден оставался среди этого кошмара островком спокойствия.
Знаменитый культурный центр, не имевший военных производств, он был фактически ничем не защищен от ударов с неба. Лишь одна эскадрилья располагалась некоторое время в этом городе художников и ремесленников, но и ее уже не осталось к 1945-му. Внешне могло сложиться впечатление, что воюющие стороны отводили Дрездену статус «открытого города» согласно некоему джентльменскому соглашению.

Многие никогда бы не поверили, что такой великий демократ, как Уинстон Черчилль, вместе с другим великим демократом Франклином Делано Рузвельтом решат казнить Дрезден тотальной бомбардировкой.

Размеры дрезденского «Холокоста» - 250 тыс. жизней, отнятых в течение 14 часов. Это более чем втрое превосходит количество жертв Хиросимы (71879).

Апологеты союзников, оправдывая (!) эту бойню, приравнивают Дрезден к Ковентри. Но в Ковентри за всю войну погибло 380 человек, это нельзя сравнивать с убитыми в одночасье 250 тысячами. Кроме того, Ковентри был складом военных запасов, то есть законной военной целью. Дрезден, производящий чашки и блюдца, таковой не был.

Голливудская поделка «Блицкриг на Лондон», как и многие другие, - это всего лишь один из подленьких способов демонизировать врага вопреки действительным фактам. За всю войну Лондон потерял 600 акров земли. Дрезден за одну ночь -1600.

По иронии судьбы единственная цель в Дрездене, которая с большой натяжкой могла бы считаться военной, - железнодорожное депо - союзниками не бомбилась.

Комм:
И ладно бы, если наши такое устроили – им было за что мстить - но устроили это америкосы с английскими отбросами…

Инет, Радищев:
Мы дивимся и ныне еще огромности египетских зданий. Неуподобительные пирамиды чрез долгое время доказывать будут смелое в созидании египтян зодчество. Но для чего сии столь нелепые кучи камней были уготованы? На погребение надменных фараонов. Кичливые сии властители, жаждая бессмертия, и по кончине хотели отличествовати внешностию своею от народа своего. И так огромность зданий, бесполезных обществу, суть явные доказательства его порабощения. В остатках погибших градов, где общее блаженство некогда водворялось, обрящем развалины училищ, больниц, гостиниц, водоводов, позорищ и тому подобных зданий; во градах же, где известнее было «я», а не «мы», находим остатки великолепных царских чертогов, пространных конюшен, жилища зверей. Сравните то и другое: выбор наш не будет затруднителен.

Комм:
«позорищ» - тюрем? борделей?  Товарищ Радищев! (но  больницы – это херня…; да и гостиницы тоже совсем другие нужны – если только нужны, ведь люди могли бы приезжих брать на постой без особой проблемы, если не с прибылью…; водоводы? – так люди должны жить на земле, в частных домах и воду брать из колодцев…)

3 книга:
Приходится быть сильным и отдельным, чтобы не разбираться в людях. Тупая сила заравнивает лица. Иначе умрешь от этих горок, пропастей – они же у них даже на лице. Правда, так можно и умереть в любой момент спокойно, тупо…

Комм:
Все палки о двух концах: отъединяясь, человек развязывает себе руки и становится в чем-то сильнее и независимей, но в чем-то в одиночку он неизбежно деградирует; как плохо видящий или плохо слышащий, он недополучает некой информации (хотя другой и переполнен), перед ним все время избыток стен и закрытых дверей, его внутренняя радость чахнет, не находя достаточного выхода…

1 книга:
Надо бы сейчас классифицировать записи – если сейчас это трудно, то после будет вовсе невозможно. Приду из этой армии умирающий…

Комм:
От классификаций мог бы досрочно окочуриться…

ЦИТАТЫ, журнальчик:
Чем же в этом плане может быть нам интересен Дрезден? В чем его вина?
 Оказывается, в своей истории он имел и политическое значение, давнее его прошлое, не забытое мировым еврейством.
В 1882 г. (август-сентябрь) Дрезден стал местом проведения Конгресса всех антисемитских движений и организаций Германии и Австрии. Это был первый Конгресс всех «антисемитов», на котором они пытались найти решение злополучного еврейского вопроса.
Вышеприведенных примеров о причинной взаимосвязи мести и террора некоторым скептикам может показаться недостаточным. В таком случае - еще один пример. Пишет Солженицын. Обвиненный в убийстве христианского ребенка еврей Бейлис спокойно эмигрировал из России и умер своей смертью. Но какая расплата ожидала всех тех, кто был причастен к суду над ним.
Министр юстиции И.Г. Щегловатов - расстрелян. Свидетельница на процессе (1913 г.) Вера Чеберяк уже в 1919 г. в Киевской чрезвычайке подверглась издевательствам и была расстреляна. «Веру Чеберяк допрашивали все евреи-чекисты, начиная с Сорина (председателя ЧК Блувштейна). При этом комендант ЧК Фаерман над ней издевался, срывая с нее верхнее платье и ударяя дулом револьвера...».

еврейский праздник Пурим, отмечаемый по случаю убийства ими 75 тыс. персов «во всех 127 областях тогдашней Персии». Произошло это в IV в. до н.э., торжествуют до сих пор.

Месть, террор и радость по этому поводу у «цивилизованных» стран и богоизбранных народов - неразрывны.

Комм:
Лучше людям про все это не знать? Горе от ума, меньше знаешь, крепче спишь… (а что делать будешь, крепко поспав, хорошо выспавшись?! Сводишь деток в зоопарк? побежишь в магазин по поручению жены? А в будний день будешь усердно трудиться – к примеру, на военном заводе, где производятся упомянутые бомбы или револьверы – а хоть бы и бумага для еврейских газет…)

Инет, Радищев:
Но ведаете ли, любезные наши сограждане, коликая нам предстоит гибель, в коликой мы вращаемся опасности. Загрубелые все чувства рабов, и благим свободы мановением в движение не приходящие, тем укрепят и усовершенствуют внутреннее чувствование. Поток, загражденный в стремлении своем, тем сильнее становится, чем тверже находит противустояние. Прорвав оплот единожды, ничто уже в разлитии его противиться ему не возможет. Таковы суть братия наши, во узах нами содержимые. Ждут случая и часа. Колокол ударяет. И се пагуба зверства разливается быстротечно. Мы узрим окрест нас меч и светочу. Смерть и пожигание нам будет посул за нашу суровость и бесчеловечие. И чем медлительнее и упорнее мы были в разрешении их уз, тем стремительнее они будут во мщении своем.

Комм:
 Понимал про грядущие революции, но не понимал, что людям нужна не свобода – почти синоним пустоты -  а осмысленная целеустремленная работа… Держатся за цивилизацию, будучи прельщены мухоморной красотой и не желая остаться без работы, без цели (цель большинства – достижение красоты посредством строительства коттеджа, покупки живой куклы и мыльницы на колесах и своевременного проведения евроремонтов) Свободу цари дали, но народ  стал лишь  болтаться и развращаться. Свобода формирует чернь! А чернь, желая себя украсить, всегда будет падкой на «цветные» революции! Но их можно капитально развлечь каким-нибудь футболом, накормить до пуза, а также завербовать в армию и отправить в весьма романтичные и полные приключений походы… – так еще древний Рим избегал революций… Правда, худая война революции лишь приближает; да и на футболах формируются боевые отряды; а после обеда до пуза все читают газеты – где иногда такое напишут, что ты бесишься с жира…

3 книга:
Девушка, тебе же тоже интересна не любовь, а интрига. Только интриги могут сделать интересной нашу пресную жизнь, а любовь, как Христос – понятие совершенно затурканное и  мифическое. Уже была такая же история и я забыл ту девушку так, как будто она умерла, а ведь она всё еще молода и, возможно,  даже замуж не вышла…

Комм:
Любовь и похоть – из одного источника не может течь и горькая, и сладкая вода, тут явная нестыковка… Люди, максимум, могут симпатизировать друг другу – а все остальное лишь боязнь одиночества, желание комфорта и прочая и прочая (со временем возникает некое боевое братство…; а если не было боев совместных, то вряд ли брак тот устоит…)

1 книга:
Лифшиц: Всё модернистское искусство есть протест против истины, добра и красоты, превращенных в общие места. Но нужно освободить прекрасное от пошлости и казенщины, а не топтать его во имя освобождения». Всё верно и всё неверно, потому что умирание одного человека и рождение другого - это естественный процесс и элементы разложения есть питание новой жизни /а им опять подсовывают старое, просят обратить внимание на то, как велик товарищ Пушкин/.

Комм:
Для обновления равно нужны райский курорт и адские испытания. Более того, даже самые кратковременные отдыхи и испытания уже обновляют…

ЦИТАТЫ, Горький:
Мне горько стало, как подумала я, что раньше за мной ползали... а вот оно, пришло время - и я  за  человеком  поползла  змеей  по земле и, может, на смерть свою ползу.

Комм:
Горький и свою судьбу пророчил – тоже укатали сивку крутые горки… Но и  каждый человек свою судьбу пророчит – потому что программирует ее привычными для себя словами и коллизиями… (это даже можно на любых примерах разобрать – но мне лень, все скажут, что я примеры специально подобрал; да и в интерпретации, мол, натяжки, которые можно попытаться опровергнуть – ну да, через долгий, нудный спор…)

Инет, Радищев:
Но если пышная внешность нам бесполезна, колико вредны в государстве быть могут ее оберегатели. Единственною должностию во служении своем имея угождение нам, колико изыскательны будут они во всем том, что нам нравиться может. Желание наше будет предупреждено; но не токмо желанию не допустят возродиться в нас, но даже и мысли, зане готово уже ей удовлетворение. Воззрите со ужасом на действие таковых угождений. Наитвердейшая душа во правилах своих позыбнется, приклонит ухо ласкательному сладкопению, уснет. И се сладостные чары обыдут разум и сердце. Горесть и обида чуждые едва покажутся нам преходящими недугами; скорбети о них почтем или неприличным, или же противным и воспретим даже жаловатися о них. Язвительнейшие скорби и раны и самая смерть покажутся нам необходимыми действиями течения вещей и, являяся нам позади непрозрачныя завесы, едва возмогут ли в нас произвести то мгновенное движение, какое производят в нас феатральные представления. Зане стрела болезни и жало зла не в нас дрожит вонзенное.

Комм:
 Да, стремление к богатству, каким мы его знаем, есть борьба со смертью от противного: «мой дом – это такое райское, совершенное место, что смерть в нем завестись не может – а иначе она и в раю есть, и в самом Боге есть – а значит, никакого Бога и нет». «Воздвигну я свой рукотворный рай – и Богу останется только аплодировать; если и умру, то Бог потом будет долго извиняться и на том свете мне по любому рай раем возместит…» (Одна загвоздка: в настоящем раю на грех не тянет – а в ложном, напротив, все его провоцирует…)

3 книга:
Всё это не смогло бы долго продлиться, если  вместе со смертью не происходил  сброс информации. То, что растет на земле, не помнит о том, что внизу всё уже умерло… А я в себя какую-то вилку втыкал. Мол, это крест и нужно для памяти. Мол, кровь воспроизводится же – и значит, должна течь и течь…

Комм:
Стал в последнее время жалеть себя, мазохизмом перестал заниматься – так чревоугодие, как Бальзака и баснописца Крылова, а также всех толстопузых, меня одолело (не перестану об этом письменно скорбеть, ведь в себе скорблю о том ежечасно. Я буквально как мышь перед сыром… – и ведь знаю, что столько жрать все равно, что залезть в мышеловку… Как бы добиться того, чтобы холодильники стояли пустые, холодные, урча недовольно и с неподатливой дверью…)

1 книга:
Эти два дня – 4 и 5 июня – оформлял обходной лист. Новое-старое положение, новые-старые ощущения. Теперь я никто; некто во Вселенной. Я не ожидал, не ожидал, что так будет тяжело. Тяжело в испуге ощутить, что ВСЁ порвано и не осталось НИЧЕГО. Я же не фанатик, это баптисты – кремни, а меня моя собственная мысль бьет изнутри. Словно ударили поддых. Хочется только стонать, отвернувшись в дальний угол. У меня пересохли губы. Тут уж всякие иллюзии выявили бы себя, но нет у меня иллюзий. Впрочем, я уже несколько привык – если только можно привыкнуть к умиранию. Только терять не привык, но я делал всё, что полагается, достаточно решительно. Впрочем, прятался, пугался знакомых – всё же не избегнув многих встреч. Я вышагивал по кишке коридора, а вдали были знакомцы – такое может присниться. Или то, как я рванул, чтобы успеть завернуть за угол, пока знакомец стоит ко мне спиной. Звонил на пыльной, пустынной и жаркой улице – трубка телефона-автомата была непривычно тяжела, а сам автомат оказался неисправным. Мимо прошла курочка и видно было, что ей особенно некуда идти, и она смотрела на меня…

Комм:
Нет никаких чувств, кроме недоумения и горечи, когда я мимо всех своих учебных заведений прохожу. Ни намека на то, что это что-то родное, волнующее, мое – каменные мешки, отнимавшие жизнь, причем так отнимавшие, что почти не осталось и памяти… (Я и не встречаю никого из тех, с кем вместе просиживал за партами или поддерживал формальные беседы в коридорах… Причем, и на будущее себе зарубил на носу, что люди проходят… И даже я сам пройду для себя! Только помедленнее на порядок и поподробнее… Ведь и я тоже случайность – мог бы, к примеру, совсем другим заниматься, в другом месте жить и даже несколько иные взгляды иметь…; и даже лицо – ведь на нем отпечатались бы все изменения…)

ЦИТАТЫ:
Это были все-таки сильные  люди,  и
могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их,  но  они
не могли умереть в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли  они,
то пропали б с ними из жизни и заветы. 

Комм:
Я тоже, если и должен беречь себя, то как носителя ценной, еще невиданной в мире информации… (Не знаю, как ее до всех донести…; глупо же превращаться в дятла и долбить толстую кору деревянных людей  под предлогом, что в той коре завелись насекомые…)

Инет, Радищев:
Проходя протекшие времена и столетия, мы везде обретаем терзающие черты власти, везде зрим силу, возникающую на истину, иногда суеверие, ополчающееся на суеверие. Народ афинский, священнослужителями возбужденный, писания Протагоровы запретил, велел все списки оных собрать и сжечь. Не он ли, в безумии своем, предал смерти, на неизгладимое вовеки себе поношение, вочеловеченную истину — Сократа. В Риме находим мы больше примеров такого свирепствования. Тит Ливии повествует, что найденные во гробе Нумы писания были сожжены повелением сената. В разные времена случалося, что книги гадательные велено было относить к претору. Светоний повествует, что кесарь Август таковых книг велел сжечь до двух тысяч. Еще пример несообразности человеческого разума! Неужели, запрещая суеверные писания, властители сии думали, что суеверие истребится? Каждому в особенности своей воспрещали прибегнуть к гаданию, совершаемому нередко на обуздание токмо мгновенное грызущей скорби; оставляли явные и государственные гадания авгуров и аруспициев. Но если бы во дни просвещения возмнили книги, учащие гаданию или суеверие проповедующие, запрещать или жечь, не смешно ли бы было, чтобы истина приняла жезл гонения на суеверие? чтоб истина искала на поражение заблуждения опоры власти и меча, когда вид ее один есть наижесточайший бич на заблуждение?

Комм:
 Он знает более меня… – или и я читал такое, да память у меня совсем дырявая? (даже в этой книге могут обнаружиться повторные места…)
С книгами, как с Христом: зачем их распинать – если они ничего не стоят, то сами забудутся, а если стоят, то великий грех возьмем мы на себя… (евреи на зло вечно бегут впереди паровоза… - кого только нет среди них на виду, но вот миротворцев я что-то не припомню! Льются исключительно крокодиловы слезы!)

3 книга:
Площадка перед шикарным небоскребом, где целая процессия ведет под руки, почти несет к сверкающим дверям рыдающую бабушку в черном – там у неё  явно кто-то умер…

Комм:
Бывает ли такое с шикарными бабушками? (Заходят ли в шикарные небоскребы совсем нешикарные люди?  и даже бабушки? – ведь они знают, какие там лифты…)

Устроить скандал в небоскребе… (даже не мечтай – сразу сбежится охрана, которая если не умением, так массой возьмет…)

Или: случайно убить человека – толкнул, а он на угол налетел головой – и, заметая следы, просто выкинуть его в окно небоскреба. Мол, самоубийство, неполадки по службе (а если на службе порядок, значит, непорядок в семье…)

1 книга:
Вчера ужасно болел душой – вся верхняя часть тела, кроме рук. Ужасно затеряться. Гордость плачет, умирает? Но  должен же  человек кем-то быть, иначе он не может.

Комм:
Те ужасы где-то сделали меня сильнее, но где-то и надломили…

Вообще, я пример человека, которого воспитали не родители, не школа, не улица, не друзья или подруги, не организации, не военная служба… – я сам нашел себе воспитателей и учителей, причем только косвенных (впрочем, учился у каждого, настолько в дефиците были насущные, а не умозрительные знания…)

ЦИТАТЫ, Горький:
 не заметили смерти его и  не  видали, что еще  пылает  рядом  с  трупом  Данко  его  смелое  сердце.  Только  один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на  гордое  сердце ногой... И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло...

Комм:
На кого намекал, ведь Сталина еще не было?!

Инет, Радищев:
Если бы, государь мой, с одной стороны поставлена была виселица, а с другой глубокая река и, стоя между двух гибелей, неминуемо бы должно было идти направо или налево, в петлю или в воду, что избрали бы вы, чего бы заставил желать рассудок и чувствительность? Я думаю, да и всякой другой избрал бы броситься в реку, в надежде, что, преплыв на другой брег, опасность уже минется. Никто не согласился бы испытать, тверда ли петля, своей шеею. Таков мой был случай. Трудна солдатская жизнь, но лучше петли. Хорошо бы и то, когда бы тем и конец был, но умирать томною смертию, под батожьем, под кошками, в кандалах, в погребе, нагу, босу, алчущу, жаждущу, при всегдашнем поругании; государь мой, хотя холопей считаете вы своим имением, нередко хуже скотов, но, к несчастию их горчайшему, они чувствительности не лишены. Вам удивительно, вижу я, слышать таковые слова в устах крестьянина; но, слышав их, для чего не удивляетесь жестокосердию своей собратий, дворян.

Комм:
Я про смерть писать имею право, но сохранился, конечно, слишком хорошо… - но если бы сохранился хуже, то не смог бы хорошо изложить свои мысли…; т.е. много есть людей, пострадавших от смерти больше меня, но вряд ли они  хорошо излагают…; налицо компромисс…; и я попытаюсь дать слово пострадавшим больше и иначе, чем я – тем из них, у кого о том все же находились слова…

3 книга:
Кто-то бегом – значит, уже не он; кто-то со смыслом – значит, опять же не он. Он всю ночь бессмысленно вышагивал по бродвею нашей квартиры, мешал спать… Был такой шахматист, Смыслов, но он умер и умер смысл…

Комм:
Приятный был старикан…; правда, тогда по ТВ было всего две программы, поэтому я видел лишь фото его… (А про Женьку не хочется вспоминать! Тысячи ночей были испорчены…)

1 книга:
«Сковырнешь угорь – получишь заражение крови!» – «А мне всё равно, жить или умирать. Что суждено, то суждено».

И перед носом машин хожу, не озираясь  - и ни разу не был «в критической ситуации».

Комм:
Притворяюсь, что их сильно боюсь – машин – но это из жалости… (или стараюсь не будить зверя в дураках? – при том, что опасаюсь их обилия в этих жестянках…)

Сейчас у нас, кстати, полно развелось уважателей светофоров – даже перед пустой улицей стоят! Иду и задницей выражаю презрение этим идиотам… (идиоткам, как правило) Я ведь тот еще фрукт – к примеру, мне всегда  лень мне завязывать шнурки у ботинок…; да и огромные наушники в моем возрасте никто не носит… Когда не слишком уважаешь, церемонии тают… Или когда нечего терять…

Угри - тоже, кстати, в молодости  важная тема была. С ненавистью их выдавливал, не мог удержаться… Вообще, почему я такой во всех смыслах невыдержанный и нестойкий? Мое это свойство или всеобщее? И что удивительно, из последствий лишь пресловутое небольшое брюшко можно отметить…; а так обошлось, только производительность снизилась… Может, позднее ярче проявит себя гниловатость моя…; как начнут внутри важные балки ломаться…

ЦИТАТЫ, Гегель:
Для того, чтобы ... целое не распалось, и дух не улетучился, правительство должно время от времени потрясать гражданское общество с помощью войн, нарушать этим и расстраивать наладившийся порядок и право независимости, индивидам же, которые отрываются от целого и неуклонно стремятся к неприкосновенности гарантированного бытия и личной безопасности, надо дать почувствовать в указанной работе, возложенной на них, их господина - смерть

Комм:
Похоже на болтовню политологов, но про смерть важнецки звучит… Я про жизнь Гегеля ровным счетом ничего не знаю – и ни один его труд не осилил даже в размере абзаца… Популяризаторов до сих пор не хватает – могли бы про всех занимательную серию видео снять… (Я бы точно был первым зрителем…)

Инет, Радищев:
Деревня Разоренная поселена на самом низком и болотном месте. Дворов около двадцати, стесненных один подле другого, огорожены иссохшими плетнями и покрыты от одного конца до другого сплошь соломою. Какая несчастная жертва, жестокости пламени посвященная нерадивостию их господина! Избы, или, лучше сказать, бедные развалившиеся хижины, представляют взору путешественника оставленное человеками селение. Улица покрыта грязью, тиною и всякою нечистотою, просыхающая только зимним временем. При въезде моем в сие обиталище плача я нe видал ни одного человека. День тогда был жаркий, я ехал в открытой коляске, пыль и жар столько обеспокоивали меня дорогою, что я спешил войти в одну из сих развалившихся хижин, дабы несколько успокоиться. Извозчик мой остановился у ворот одного бедного дворишка, сказывая, что это был лучший во всей деревне и что хозяин оного зажиточнее был всех прочих, потому что имел он корову. Мы стучалися у ворот очень долго, но нам их не отпирали. Собака, на дворе привязанная, тихим и осиплым лаянием, казалось, давала знать, что ей оберегать было нечего. Извозчик вышел из терпения, перелез через ворота и отпер их. Коляска моя взвезена была на грязный двор, намощенный соломою, ежели оною намостить можно грязное и болотное место, а я вошел в избу растворенными настежь дверями. Заразительный дух от всякой нечистоты, чрезвычайный жар и жужжание бесчисленного множества мух оттуда меня выгоняли, а вопль трех оставленных младенцев удерживал во оной. Я спешил подать помощь сим несчастным тварям. Пришед к лукошкам, прицепленным веревками к шестам, в которых лежали без всякого призрения оставленные младенцы, увидел я, что у одного упал сосок с молоком; я его поправил, и он успокоился. Другого нашел обернувшегося лицом к подушонке из самой толстой холстины, набитой соломою; я тотчас его оборотил и увидел, что без скорой помощи лишился бы он жизни, ибо он не только что посинел, но и, почернев, был уже в руках смерти; скоро и этот успокоился. Подошед к третьему, я увидел, что он был распеленай, множество мух покрывали лицо его и тело и немилосердно мучили сего робенка; солома, на которой он лежал, также его колола, и он произносил пронзающий крик. Я оказал и этому услугу, согнал всех мух, спеленал его другими, хотя нечистыми, но, однако ж, сухими пеленками, которые в избе тогда развешаны были, поправил солому, которую он, борохтаясь, ногами взбил; замолчал и этот. Смотря на сих младенцев и входя в бедность состояния сих людей, вскричал я: жестокосердый тиран, отъемлющий у крестьян насущный хлеб и последнее спокойство! посмотри, чего требуют сии младенцы!

Комм:
 К Малахову их, на «Пусть говорят»… Удивительно наоборот устроена жизнь – и всегда такою была,  и везде, только  в разных видах. Отсюда ясна и цель для каждого – поставить жизнь на ноги…

Богоборчество порождает господ или напротив, подражание Богу? Ясно только, что любой господин даже на том свете будет отвечать не только за себя, но и за всех своих подчиненных… И кому много дано, с того много и спросится…

3 книга:
Хочется и то, и это, но руки не доходят - не умереть бы от исправления собственных картин… И всё же,  замечательно, что есть такая подкладка, еще несколько жизней, которые бы я прожил, будь у меня на них время. В частности, во 2-ой жизни позволил бы себе сыграть в футбол реальный, а в 3-ей – в виртуальный…

Комм:
Да, я был на каторге; проказою поразила меня судьба… (но о футболах и тогда не забывал! Может и перед самой смертью «матч» смотреть буду? И помру-то оттого, что пересиливал себя поздним вечером, заставлял сидеть у экрана - уже давно гуляют такие опасения…)

1 книга:
Мама рассказала о брате, умирающем от рака – говорит, если Бог исцелит, то уверую. Я, с отчаянием: «Всем чудо подавай! Они будут сидеть, а им – чудо!»

Комм:
«Если я любовь встречу, то уверую; или друга…» - но уверую я тогда в человечество... А как в Бога не верить, когда солнце – чудо, природа – чудо и мы сами – чудо… А то, что бессмертия нет, то, что мы какашку каждый день высираем, то, что наш собственный член господствует над нами, то проблема другая – мы же во всем нечисты и слабы… - и уж не без нашей вины… (без неких высших проблем, может, Бог и разводить нас не стал на этой удивительно двоякой планете…)

И ведь достойно умерев, мы можем искупить множество своих грехов… А требование от Бога чуда в обмен – это  истерика, шантаж и торговля; чем ты заслужил особое к себе отношение с Его стороны? Ты лучше других, всех тех миллиардов, что уже умерли? Или у тебя есть дела незаконченные?! (хотел бы я исследовать этот вопрос: умирают ли люди, не закончив самое важное?)

ЦИТАТЫ, форум:
В одном из кварталов города Петах-Тиквы на стенах синагоги, детского сада и жилых домов были нарисованы свастики и нанесены надписи "Смерть евреям". 
Следователи пока воздерживаются от комментариев по поводу того, кто мог сделать надписи и не существует ли связи между свастиками на синагоге и инцидентом, который произошел в Храме Благовещенья в Нацерете или граффити "Мухаммад - свинья", появившимися на стене мечети в деревне Наби-Элиас около Калькилии.
Видимо, целью было в очередной раз своими ответами вывести ваши душевные миазмы наверх, сорвать тэк сказать личину псевдоинтеЛЛегеННтности и выявить звериный оскал ваших душ;

Комм:
Эти псевдо интеллигенты каждый божий день сидят на всевозможных ТВ-шоу, можно сказать, с утра до вечера – и каждое их не столько вежливое, сколько холеное словцо источает фальшь, а то и яд… (Причем, ведь не только в России сидят, но и по всему миру точно так же расселись… - кроме, кажется, Азии с Африкой? Но в Африке ТВ на *** никому не нужно…)

Инет, Радищев:
Описывая житие столь близкого сердцу моему человека, как то был Федор Васильевич, я не скрою, однако же, и того, чего разум его не мог еще в нем исправить и к чему обращение в большом свете приучило юные его чувства. Сие-то предвременное познание большого общества, где с дядькою казаться уже стыдно, навлекло ему болезнь в летах крепости и смерть безвременную.

Вышед из кадетского корпуса, Федор Васильевич стал управлять сам собою. Семнадцатилетний юноша, наперсник вельможи, коего тогдашний доступ до государя всем был известен, не мог он обойтись без искушения, и сии были различного рода. Большая часть просителей думают, и нередко справедливо, что для достижения своей цели нужна приязнь всех тех, кто хотя мизинцем до дела их касается, и для того употребляют ласки, лесть, ласкательство, дары, угождения и все, что вздумать можно, не только к самому тому, от кого исполнение просьбы их зависит, но ко всем его приближенным, как-то к секретарю его, к секретарю его секретаря, если у него оный есть, к писцам, сторожам, лакеям, любовницам, и если собака тут случится, и ту погладить не пропустят. Таковые же ласкательства, угождения и бог весть что употреблено было от просителей на снискание благоволения Федора Васильевича. Богач сулил злато, но не успевал и долженствовал возвращаться с негодованием. Но если благорасположенная душа его отметала мздоимство, не могла она отметать всегда вида приязни. Трудившись во весь день, охотно езжал он по вечерам в собрания малые и большие, на балы, маскерады, ужины, где нередко просиживал за карточной) игрою до полуночи, а иногда и гораздо позже. Возвращаяся домой, нередко вместо возобновления сил благотворным сном принужден бывал приниматься паки за работу, и светило дневное, восходя на освещение блаженства и несчастия, заставало его согбенного над трудом, не вкушавшего еще сладости успокоения.

В числе множественных просителей бывали иногда женщины, женщины молодые, которые, в жару доводов о справедливой или неправильной их просьбе, забывали иногда, чем были должны целомудрию, а иные, помня леты того, к кому шли на прошение, умышленно употребляли чары красоты своея на приобретение благосклонности Федора Васильевича. Такого рода приключение он сам рассказывал. Се повесть его:

Пробыв гораздо за полночь в веселой беседе с людьми, обыкновенно друзьями называющимися, приехав домой, работал он до пятого часа утра и, утомившись веселием и работою, заснул крепко. Беззаботливая юность не беспокоилась еще колючим тернием опытности, и мечты сна его столь же были исполнены веселия, как и бдение. Ему снилося, что лежал он в объятиях прекрасной жены, упоенный сладострастием, столь державно над юными чувствами властвующим, и среди прелестныя сея мечты отлетел сон от очей его. Но что же представилось просиявшему его взору? Стократ любезнее виденной им во сне зрел он отроковицу почти, сидящую подле одра его, тщательно отгоняющую крылатых насекомых с лица его и распростертым опахалом умеряющую зной солнца, проникшего уже лучом своим в его спальню. Лето было, и час уже десятый. Не вдруг поверил он, что проснулся. Зря его пробудившегося и устремляя взоры пламенного желания, с улыбкой страсти и гласом сирены — «Извините меня, государь мой, — сказала просительница, — что я прервала ваш сон и лишила вас, может быть, приятныя мечты возлюбленной». И проницала вещающая жарким своим взором всю его внутренность. Если бы я писал любовную повесть, колико обильная предлежала бы начертанию жатва. Чувственность была в Федоре Васильевиче при начале своего возничения, просительница жила в разводе со старым мужем, имела нужду в предстательстве Федора Васильевича, провидела его горячее телодвижение, пришла на уловление его и преуспела.

О, если бы и мое пробуждение могло быть иногда таково же, если бы я паки имел не более двадцати лет! Мой друг, жалей, если хочешь, о моей слабости, но се истина.

Сими и сим подобными случаями подсек Федор Васильевич корень своего здравия и, не отъезжая еще в Лейпциг, почувствовал в теле своем болезнь, неизбежное следствие неумеренности и злоупотребления телесных услаждений.

Комм:
Все бабы тогда зело ****овитые и  заразные были?!

3 книга:
Кстати, о вещах после умершего:  есть смысл найти того, кто их будет носить, есть смысл выкинуть, есть смысл хранить. Представь, может храниться даже авто, его корпус, к примеру. Да, именно в авто можно  сложить все его вещи и поставить  на заднем дворе как вторую могилу…

Комм:
Все суета сует… (но если тебе охота – делай)

Человек последовательно загорается в отношении каких-то дел - и после них остаются кучи стружек и некие вещи; в конце вещей тоже набирается на целую кучу, и человек не знает уже, что с ними делать, тупо смотрит, недоумевает, засовывает их компактно в какой-нибудь угол… (вот писать всегда было лучше всего – буковки такие маленькие, что и книги выходили совсем небольшие; их легко можно засунуть на полку…)

1 книга:
Всё вертикальное – восторженный вопль, а всё горизонтальное – стон умирающего.

Комм:
Молодой, исполненный стонов и воплей… Я и сейчас, как встаю, так сразу бодрячком, а как ложусь, так во мне просыпаются плачи и стоны…
 (А техники не было почти совсем никакой! Стояли только древнее радио и  магнитофон Романтик. Западные прелести, кстати, пытались с помощью одного уловить, с помощью другого записать – удручающе муторные попытки… Только когда техники мало,  есть время заняться собой… И только когда телевизора нет, есть время на книги…У нас телевизор появился достаточно поздно – я уже успел в свою собственную внутренность вникнуть-проникнуть, я успел зачитаться и полюбить печатное слово…)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Я еще не знал, что я смертен. Это было главное: я жил тогда, как в вечности.

Комм:
Сейчас у этого еврея – а и он в телевизоре – постоянно весьма трагическая, напряженная физиономия. С какой-то тяжелой болезнью с помощью неизвестно откуда взявшихся денег  борется? Пусть пример с Кобзона берет – сей кряж (правда, тоже с помощью денег) даже рак не может свалить, по-прежнему в телевизоре стоит истуканом… (не знает, что я фашист и сразу на кнопку переключателя программ, как на курок, нажимаю… - а то и на сам выключатель, если всюду, как лес, сплошные кобзоны…)

Инет, Радищев:
нередко правилом приемлется, что противоречие власти начальника есть оскорбление верховной власти. Мысль несчастная, тысячи любящих отечество граждан заключающая в темницу и предающая их смерти, теснящая дух и разум и на месте величия водворяющая робость, рабство и замешательство, под личиною устройства и покоя!

Комм:
Уверен, что Горбачеву противоречили бы не больше, чем Путину (у которого на самом деле не меньше новых ошибок! – из старых, горбачевских, сделаны выводы), если бы не было заказа специального с Запада. Т.е. ельцинизм – это первая успешная цветная революция, первый спектакль, опрокинувший жизнь… В Горбачеве было вполне достаточно и доброты и ума, не меньше, чем в Путине – и он бы и справился не хуже, пусть по неопытности и сделав ошибки; все бы наладилось, если бы ему не мешали твари, которым русский народ тогда позорно поддался – как сейчас поддался народ украинский… Ведь исключительно на ура проходил тот спектакль – буквально все были против него, и слева и справа; на Западе улыбались, а на самом деле точили ножи ельцинизма… Бывшие ельцинисты, типа Старикова, и сейчас Горбачева упорно ругают – ведь иначе себя придется признать дураком и банкротом – но в отношении  Путина (реинкарнации Горбачева!) уже только за!
 
3 книга:
Нам некуда плыть – кругом сплошной океан. То же самое топливо, если его не расходовать на бесполезные перемещения, поможет приготовить мне пищу. Мой корабль - вселенная, 5000 страниц, и пусть ее огибает какой-то там Магеллан, пусть колумбы вновь перепутают Америку с Индией…
Или нет корабля, есть только надувной матрас на вечно спокойной поверхности. Умереть здесь можно только от самого себя, собственной самоубийственной бездарности и скуки. А если снятся интересные сны, то самолеты находятся, самолеты летят, ищут аналогичное место. Когда сон становится явью, можно увидеть на порядок лучший сон. Сны преобладают. Если уж ковры – самолеты, то на современных надувных материалах летать – это почти и не сказка. С такими компьютерами не только кофе, но и всю Америку мне приносят в постель, хотя я не знаю не только ее языка, но и образа действий. На этом то ли уплывающем, то ли приплывающем плоту – как повезет – я выгляжу как последний туземец…

Комм:
Чтобы не умереть, пусть сны преобладают… А то мертвым ведь пишу; ну, если не мертвым, то слепым – просто слишком хорошо знаю все свои маршруты…; по ним и магелланы после сплавают даже с закрытыми глазами…

Бывают ли люди настолько беззаботны, что могут спать даже на воде на надувном матрасе? Как выявить самого беззаботного человека, где его найти…; все те, кто раскинувшись спит, наверняка беззаботны…; все те, кто на просторе живет, наверняка раскинувшись спит… (я сплю в группировке, но периодически сладко вытягиваюсь…)

1 книга:
Сколь многого я не испытывал:
Ничего стоящего не делал  своими руками от начала до конца; не умирал, не убивал; не женился, не целовался, не обнимался; не насиловал, не имел детей; не был на юге и в других странах, не водил автомобиль; не был унижен, не голодал, не воевал; не был наг, не проповедовал; не писал романов, не был в местах, где живут избранные всех сортов, не был самим собой на людях…
Но любил, танцевал, ухаживал, пил, курил, дрался, озарялся, писал, ездил на поездах, плавал на пароходе и летал на самолете в дальние города…

Комм:
Жалею только о том, что нет друзей почти все время – только в детстве были… Всего остального с меня довольно (многое я бы даже убавил). И на хрен мне кого-то убивать, скажи пожалуйста! Способен позавидовать даже убийцам?!

ЦИТАТЫ, Варшавский:
я смотрел на этого озаренного закатным солнцем солдата с таким восхищением, будто он стоял на опушке бессмертного райского сада.

Комм:
Мог бы быть военным этот еврей, а стал юмористом (если только есть такая профессия…)

В лучшем случае солдат – это обычный крестьянин, а в худшем в нем суета и ругательства всякие. Первые на опушках райских садов всю жизнь проживают, а вторые там совсем не нужны, пусть их поскорей убивают…

Инет, Радищев:
Имея власть в руке своей и деньги, забыл гофмейстер наш умеренность и, подобно правителям народов, возмнил, что он не для нас с нами; что власть, ему данная над нами, и определенные деньги не на нашу были пользу, но на его. Власть свою хотел он употребить на приведение нас к молчанию о его поступках. Человек много может сносить неприятностей, удручений и оскорблений. Доказательством сему служат все единоначальства. Глад, жажда, скорбь, темницы, узы и самая смерть мало его трогают. Не доводи его токмо до крайности. Но сего-то притеснители частные и общие, по счастию человечества, не разумеют и, простирая повсеместную тяготу, предел оныя, на коем отчаяние бодрственную возносит главу, зрят всегда в отдаленности, хождая воскрай гибели, покрытой спасительною для человека мглою. Не ведают мучители, и даждь, господи, да в неведении своем пребудут ослепленны навсегда, не ведают, что составляющее несносную печаль сему, другому не причиняет ниже единого скорбного мгновения, да и в оборот то, что в одном сердце ни малейшего не произведет содрогания, во сте других родит отчаяние и исступление. Пребуди благое неведение всецело, пребуди нерушимо до скончания века, в тебе почила сохранность страждущего общества. Да не дерзнет никто совлещи покров сей с очей власти, да исчезнет помышляяй о сем и умрет в семени до рождения своего.

Комм:
Радищев написал замечательнейший общественно-политический трактат и не случайно его нигде не изучают, замалчивают – выставляя напоказ «бабочек» другого ебаря, Пушкина… А ведь он мало того, что умен, но он еще и своеобразен и даже оригинален, т.е. любопытен и без всякой политики, сам по себе…

В данном месте, он, кажись, пишет, что наше счастье, что правители в своих злоупотреблениях частенько меру теряют и людей провоцируют и себя выдают – а иначе, т.е. потихоньку,  «поспешая медленно», они бы из нас кровушку вечно пили… Т.е. получается, что хороший правитель тот, кого легче убить! потому что пользы от них никогда не бывает… (тот же Путин полезен лишь бюрократии? он ее учит не зарываться, не перегибать палку, а пользоваться ею на европейский манер, т.е. вместе с пряником и лапшой на уши…) Вспомним и Черчилля: «демократия плоха, но все остальные формы гос. устройства еще хуже» - опять же, получается, что о хороших государствах и хороших правителях можно забыть… Однако, с другой стороны, пока существуют гигантские экономические проекты – все, которые не под силу отдельным артелям хотя бы – будут существовать и государства, их прикрывающие… Я уж не говорю про армию и прочее прямое зло… Т.е. пока в каждом из нас будут копошиться зло и гигантские прожекты, государствам ничего не угрожает – и тогда да, пусть нами лучше  правит хороший правитель, а не плохой!

3 книга:
Сам человек уже жить не хочет, а вот член его еще да: что ж, себя убил, а его отделил и, посадив на сказочного коня из сказки, пустил скакать. Если б не умер, человек  мог успеть и поездить на своем авто – между ног у собственного члена…

Комм:
Голова и член соревнуются за внимание души, растекшейся по большому полю груди; душа увлажнила это поле и оно ждет семя, зерно…; если член будет сеять, то взрастет все земное и материальное, а если голова, то взрастать будет метафизика, все духовное и небесное…; и то, и другое, конечно, бросает свои семена…; член уродец, однако, именно на него покупаются прекрасные женщины, а голова прекрасна, но ее плоды всегда суховаты, им не хватает того увлажнения, что дает обычная, т.е. без большой любви, душа… (причем, и дальше продолжается этот противоречивый круговорот, ведь те же прекрасные женщины приносят больше горя, ведь им тоже не хватает души…; т.е. я прихожу к тому, что пока люди не будут истинными поэтами и христианами,  плоды и члена и головы будут скорее горьки и несъедобны…)

1 книга:
«Человек есть существо полезное и недолговечное - как кастрюля с супом».

Комм:
Нет, кастрюля с супом подобна трупу – столь же быстро протухает… Вообще, человека можно сравнивать с чем угодно – так он устроен, что все, что тут есть,  в себе содержит. Тем более, что большинство – его собственные подобия,  плоды… (С  плодами цивилизации крестьян плохо сравнивать – например, что общего у них с карандашом? Хотя – особый, абсурдистский изыск! Мол, вырожденец ты, урод…)

У меня ощущение, что сюжетом этой книги становится то, как я передумал не только умирать, но и думать о смерти!

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Я стал евразийцем. Меня обратил бывший добровольческий офицер из студентов. Высокий, с огромными византийскими глазами, необыкновенный человек полуеврейского происхождения. Вся его жизнь была беззаветным служением Правде и России. С той же готовностью на подвиг и смерть, с какой он пошел в Белую армию, он служил теперь евразийству. Я не разбирался в евразийском учении, но когда он сказал мне, что евразийцы хотят строить на христианстве, я сразу ему поверил.
Человек этот позднее перешел в большевики. Когда кто-то спросил его, а как же его христианство, он ответил, что коммунизм – это тоже религия. Поверив, он переставал рассуждать и во имя истинного учения был готов жертвовать и своей, и чужой жизнью. Незадолго до войны он участвовал в убийстве важного невозвращенца, после провала бежал в Советский Союз. Там, как об этом впоследствии писали, «подвергся в эпоху культа личности необоснованным репрессиям»: его расстреляли.

Комм:
Послушайте, это какой-то другой Варшавский, не юморист из телевизора! И не еврей?! (Фамилии все-таки недостаточно разнообразны – я бы их в сотни раз больше придумал! Даже Придумкин вряд ли существует на свете!)

А так «наш пострел везде поспел» - и с равной убедительностью любую теорию проповедовал. Для евреев это норма… (Они выше обычных людей, но свой удел потеряли, вот и летают как птицы – или как рыбы, ищут, где глубже - или послаще…)

Юморист – Вишневский! Этот не еврей! И, соответственно – поклепы… (интеллигенты тоже мечутся и везде поспеть хотят…)

Инет, Радищев:
Предоставленный сам себе и полагая единственное упование на правосудие государя своего, восчувствовал Федор Васильевич к предстателям мерзение. Он устремил все силы свои и помышления на снискание науки, и в том было единственное его почти упражнение. Сие упорное прилежание к учению ускорило, может быть, его кончину. За год пред смертию приключилась ему болезнь, которая была, можно сказать, преддверием другой, введшей его во гроб. Употребляя действительные и мощные лекарства, он не покидал, вопреки совету своего врача, упражняться денноночно в чтении и в сие время начал писать о книге Гельвециевой письма, коих найдены после него только касающиеся до начала первой книги сочинения «О разуме». Упорным своим к учению прилежанием он остановил в крови своей смертоносной болезни жало, которое следующей весною, воссвирепствовав снова, отверзло ему врата смерти.

Комм:
Жало, жало… куда то клюнет… (есть кое-какие подозрительные места, но лень по анализам бегать, чтобы узнать, то уже  жало или еще нет…)
 
3 книга:
Неоднократно заштопывал себя, когда был разрезан почти пополам…

Комм:
Упорно держался за старое (всю жизнь пугался не только Москвы, но и всякого нового общества, любой неизученной вдоль и поперек ситуации…)

1 книга:
Пусть не сейчас, и, может,  не тебе, но возможно быть блаженно счастливым и покойным - потому что убежден в «наивном» и простом: Бог-Учитель - Христос – огромный, всемогущий, понимающий и прекрасный, ведет тебя и тебе  не о чем заботиться и нечего решать и добиваться – всё будет так, как хочет Он. И тогда, наверное, станет возможна любовь к жизни, ведь где страх и  забота, там любовь умирает.

Комм:
В религии неофиты верят в такого огромного Христа, но со временем Он превращается всего лишь в большую картонку. Меня Христос  почти не избавил от страха и почти не добавил любви – но стойкости во мне стало побольше; и веры, которая есть оптимизм… Страх и любовь – это тяжеленные гири, к ним тысячи лет люди будут делать подходы… (точнее, страх – это гиря, а любовь – это воздушный шар, который придавлен гирей…; и это страх высоты? самостоятельного, непредсказуемого полета… Но разве мало смельчаков, которые ни высоты, ни любви не боятся… Почему же не ангелы даже они? Материализм их заземлил чересчур капитально. Они и на воздушном шаре не боятся летать лишь потому, что фанатично верят в материю, из которой он сделан…)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
На какой-то маленькой станции стояла на перроне молодая загорелая женщина, с купальным халатом на бессмертно круглой, как у греческой статуи, руке.

Комм:
А бессмертно корявое дерево вам ничего не говорит?

Хотя по приколу разве бы я отказался, чтобы у меня дома торчала белая статуя греческого типа, какой-нибудь Давид или Венера?! В тесноте, да не в обиде! Хотел же я себе завести резиновую подругу?! – но это для низменных целей, а для высших нужно что-то из мрамора… А реальная баба, скорее всего, немедленно опозорит собственную бессмертную руку – да и попу – если, конечно, на ней еще нет целлюлита…)

Инет, Коняев:
«Фюрер требует, — записал Ф. Гальдер, — за несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку (бомбардировку складов в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болото, это обречет его на смерть».

Комм:
Типично западный подход: бомбить, применить иезуитскую хитрость, постараться не замарать рук, все сделать по правилам, не торопясь, не тратя лишних сил, с упором на технику… Есть возможность косить «врага» из пулемета? – надо ею воспользоваться! Есть возможность пострадать от чужих пулеметов? – надо отойти! (и надо разбомбить эти пулеметы…) Толстой писал о непредсказуемости войны – но за Западе многие войны были очень даже предсказуемыми. Гении, нарушающие правила, появляются раз в сто лет  (Наполеон? я не разбираюсь) – и вторжения в непривычные, неправильные страны тоже редки…
 
3 книга:
С теми, что похуже, совпадал бы в 1% ситуаций, а с теми, что получше – в 5-ти. Я – сундук с золотом, как о том свидетельствуют мои тексты, мои инструкции и карты, но, видимо, никому меня не открыть. А в одиночку я  так и останусь сундуком. Золото, выходя из сундука как из гроба, превращается в человека. Проверьте гробы: если там после умершего лежит гниль, а не золото, то он никогда не воскреснет…

Комм:
Как бы не стать мне 3 процентами золота среди 97-ми пустой породы…

Вставить себе перед смертью золотые зубы, чтобы сверкать улыбкой в могильной темноте… (Вставить себе нефритовый член! Или золотые руки? Но у меня они  вряд ли даже серебряные – обычная бронза, как у тех, что на постаментах стоят; обычное третье место… При том, что даже второе поделили между собой миллионы…)

1 книга:
М: «Говорят – ты знаешь? – что  у милиции есть «стакан» - там можно только стоять – так там нашего Гену сутки держали».
Л: Да, слышала. А вот ещё что есть – «лестница». Как-то растягивают человека. Любой преступник больше двух часов не выдерживает и всё рассказывает. Так там брата N. /не помню/ четверо суток держали»…
«…Вышел худой, просто страшно глядеть. Вместо пальцев только кости - вот как костяшки кулаков у меня».

«…Сестра верующая – прекрасный костоправ, специалист по внутренним переломам  - рассказывала, как её пригласили к N.N. Тот вышел из тюрьмы еле живой, его так избили  на допросе, что у него  сместился желудок на 12 см - прилипнув к какому-то органу; масса переломов и т.д. Когда она его массажировала, то всё плакала. Сейчас он вроде бы ничего, но у него после каждого приема пищи начинается вздутие живота и боль - он не хотел говорить про боль, но вздутие-то  видно. Плачет, когда проповедует. «На вечернее собрание  я уже не приду, что-то плохо себя чувствую» - а у него температура 39,5 – ему нельзя, нельзя, только когда лежит ему  легче. А он ещё и крещение преподал, когда вода была 2 градуса» - я не поверил /а может и ослышался/ - «но ничего, хуже не стало». Я, про себя и с ужасом: «умрет ведь, это всё обязательно сказывается». М: «Зачем он так? Хотя я знаю один случай, когда одна женщина хотела принять крещение поскорее, потому что была больна туберкулезом и боялась, что не успеет, а после него полностью излечилась – тридцать лет прошло, а она всё еще живет».

Комм:
Не тогда ли рождался мой страх перед ментами? (ведь в детстве и юности с ними дела не имел и вроде бы ничего про них не слышал)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Как раз в то время я открыл Бергсона. Меня взволновали его слова о возможности победы над смертью: «Все человечество в пространстве и времени, как огромная армия, движется рядом с каждым из нас, впереди и позади нас, увлекая нас на приступ, способный сломить всякое сопротивление и преодолеть многие препятствия, может быть даже смерть».

Комм:
Все человечество напоминает скорее стадо баранов… (да и армии могут только убивать)

Инет, Коняев:
Ранняя весна 1942 года надежнее, чем немецкие дивизии, заперла 2-ю Ударную в болотах, и к концу апреля ее судьба определилась бесповоротно.
Обмороженные, изголодавшиеся, завшивевшие бойцы недели и месяцы — без смены! — проводили в болотных топях, и только смерть могла избавить их от мучений.

Отрапортовав в Ставку, что коммуникации армии восстановлены, К.А. Мерецков обманул Москву. Снабжение 2-й Ударной так и не наладилось, и уже с середины апреля хлеба там выдавалось менее половины нормы, других же продуктов вообще не было.

«Да, сухарь был в ту зиму для нас святыней, — пишет участник боев Иммануил Левин. — Его не ели, к нему прикладывались. Дело доходило до того, что дневной хлебный рацион в виде сухарной крошки помещался в спичечном коробке».

Комм:
А так наши воевали; героизм и глупость всегда парой ходят? Да, но обычно не в одном человеке: глупость одних приходится искупать героизмом других; а сам глупец вряд ли будет героем? Но кто и не глуп в этом мире и на этих войнах? И мир-то сложен, а уж война… - любой сглупит, дай только время… Разгоряченные все герои? Холодные все умны, рациональны? Разгорячаясь, теряешь ум, но обретаешь способность к героизму…
 
3 книга:
Сначала у меня умер интерес к спорту, теперь – интерес к технике. Кто следующий – женщины?! Усилился и хозяйственный, и художественный интересы и они, видимо, вытесняют всё остальное в ситуации, когда я невелик и слабосилен…

Комм:
Спорт уже лет 10 подыхает, но никак подохнуть не может – бессмертный?! Да и раньше я пытался его придушить, чуть ли не каждую неделю (если не день!) делал попытки… Так же рубил его пополам и на четвертушки (но он все равно ухмылялся!)

А технику и вовсе я сейчас скорее уважаю; спокойный интерес; сам инициативничать не буду, но если придется, стану ковыряться и кумекать…

А вот  к хозяйству я малость охладел! Слишком уж получаемые результаты затраченным усилиям не соответствуют. Да и много ли мне надо без бабы? Буду делать только то, что само в руки идет – или за компанию, ради общения и веселья…

1 книга:
М: «Ты ведь была у Моисеевых?»

Л: «Да, у его брата  Романа - он у них руководитель хора. Они мне обещали показать его записную книжку и дать пленку послушать, но мы так заговорились,  что  забыли про это. С его женой мы  каждый раз до 5 утра говорили. Она у него рта не закрывает, а он молчаливый ужасно - слова не вытянешь. И тоже видения видит - как Ваня.

М: «Как, действительно видели следы?…»

Л: «Да; у него сердце четыре раза проткнуто чем-то, что чуть потолще, чем игла /я про себя: «спица?»/ и следы побоев всюду - под ребрами, особенно. Его уже мертвого утопили. Четыре месяца  оставалось до конца службы; ему еще 20 не было. Один старичок, как узнал про него, рассказал, что он уже давно об этом видение имел - лет 50 назад /я - недоверчиво/; мол, на берегу моря останавливается джип и четверо офицеров выносят мертвого юношу в солдатской форме и  голова его запрокинута; причем мимо него пронесли, так что он его лицо запомнил - сам офицер его голову зачем-то поднял.

М: «О Ване и в ООН писали».

Л: «Да. И правительству пришлось назначить спецкомиссию по проверке. Приезжали, выкопали гроб, но там уже одни кости. Зачем-то  руку подняли… /М: «Оставленная хижина»/. Конечно, комиссия признала, что он утонул – ведь ещё раньше так говорили. Один из комиссии у могилы сказал Роману: «да, хороший у вас брат был, жаль, что утонул». Р: «Да, утонул – убили» – он смелый, тоже 2 года сидел. Наши верующие братья, как только тело выдали, сразу  опознали,  что били и мучили, и что его уже мертвого топили. Причем ещё одной старушке видение было, что 4 часа он умирал – выходит, 4 часа его пытали…

Комм:
Казаки – это во все времена звери? (читал недавно «Вадима» Лермонтова…) Ну, а мирные хохлы учатся, подтягиваются? – ведь и  с другой стороны у них карпатские горцы,  дикари… Почти уверен, что и в других странах рядом с неизменно кровожадными горцами  селили уголовников, беглых и прочих лихих людей – чтобы они друг друга как-то нейтрализовывали… (и в итоге, «казаки»-дикари становились специалистами по уничтожению дикарей-горцев в случае спуска тех на равнину…)

А эта история про замученного в армии украинского Ивана была коронной в моей юности, у моей матери он был  вроде мученика, причисленного к лику святых… Хотя в советской армии ежегодно, наверное, десятками парней мучили до смерти… (статистики быть не может…)

ЦИТАТЫ:
ненавидел утверждения Бертрана Рассела, что человек, со всеми его надеждами, страхом, любовью и верованиями только порождение случайного сцепления атомов и человечество обречено бесследно исчезнуть в грядущей неизбежной гибели солнечной системы. Ни героизм, ни вдохновение, ни вера, ни любовь не могут победить смерть. Я не находил возражений, мне самому все это приходило в голову с неотразимой убедительностью. Тем мне был отвратительнее самодовольный, бодрый и глумливый тон Рассела.

Комм:
Рассел – это квинтэссенция Запада, со всеми его достоинствами и недостатками (Запад – это какая-то органическая серединность и ограниченность – но первое позволяет быть вежливым, а второе навести порядок… И то, и другое – две вожделенные мечты среднего человека, «мещанина»)

Инет, Никонов:
В марте был представитель Ставки Главного командования (фамилию забыл). Собрал на командном пункте несколько оставшихся в живых офицеров. Сообщил обстановку на фронте и в стране.
— Немец закрыл наш прорыв глубоко, и обратно прохода нет. Тяжелая обстановка на других фронтах, поэтому подкрепления не ожидается, необходимо стоять здесь насмерть. Умереть, но не сдаваться.
Был объявлен призыв: «Кто хочет умереть коммунистом».

Комм:
В 41-42 умирали одни, а в 43-45 наступали - и убивали -  во многом другие; если бы могли восстать убитые раньше – и если бы их родственники могли до Германии доехать! – мне кажется, немцы бы так легко не отделались. Русские всегда были великодушными победителями, они очень отходчивы (а я мстителен?! Все крестьяне, все живущие на просторе отходчивы, у них развеиваются все впечатления, быстро другими сменяются – а я-то сижу как паук в банке – как и большинство горожан…) С другой стороны, слишком много потерь было по нашей собственной вине, из-за бездарности и жестокости властей (родом «из светлого будущего») – а вот жестокость немцев отчасти была позднее преувеличена, они, в своем роде оставались типичными западными «гуманистами», ведь в армию призывали всех подряд, а не только натуральных фашистов… Да и фашисты те были воспитаны на «нибелунгах» и прочем геройстве…; впрочем, русских они не считали людьми – именно это привело к зверствам… (Но считают ли себя полноценными людьми сами русские, раз всю историю поклоняются Западу, всю историю ему подражают? Если у них были немецкие цари? Если самым великим царем считается убогий копировщик всего западного Петрус? Если, самое главное, основная масса населения всю тысячу лет была рабами и холопами…)

3 книга:
Читал умерших или далеких писателей, слушал музыкантов, которых кроме музыки ничего не интересует… - т.е. всех тех, кого не достать. Как глупо! Всё внимание моё теперь будет обращено только на тех, с кем можно общаться взаимно…

Комм:
«Взаимно» можно только с глупцами общаться, только с теми, кого ничего не интересует – ты будешь выдумывать темы, заинтересовывать, а они будут отмахиваться и переводить «разговор» на свое… (Не будь члена, люди бы друг друга вообще тотально избегали? И потихоньку эволюционировали в каких-то странных, непонятных даже самим себе существ… Заметив друг друга издали, поспешно бы изменяли курс, чтобы пройти стороной… Или пройти так, чтобы можно было все-таки чужое лицо порассматривать…)

1 книга:
Ещё был случай: один солдат в разговоре в своем солдатском кругу  сказал, что, мол, вот если мне дадут отпуск домой - а он был неблагополучный и неисправный солдат - то тогда я в Бога поверю. Ваня говорит ему: «будет тебе отпуск» и тут же, в это же самое время звонят и вызывают этого солдата: «отпуск». Тот на аэродром и домой. А солдаты рассказали офицерам, что Ваня-то говорил - у них уже с ним война была – и те погнались за уезжающим на аэродром, чтобы он не улетел, но не успели. Стали разбираться, кто звонил. Оказалось, из штаба. Звонят в штаб, но там говорят: «никто не звонил и ничего не говорил об отпуске». Ангел, наверное... Когда Ваню спросили, кто его лучший друг, он сказал: «ангел». К нему постоянно один и тот же ангел прилетал. Один раз он сидел, отдыхая на траве у джипа,  и ангел прилетел: «что Ваня, отдыхаешь?» «Да,  уже долго отдыхаю». «А мне дальше – я в этот город спешу». Это Керчь была. Мы как-то забываем, что ангелы служат, потому что они служебные духи. Часто не знаем, как получается справиться с трудностями, а это, может быть, ангел перед тобой идет и дорогу расчищает. Их в Египет воевать посылали – и его тоже, хотя он и не принимал присягу – там война была с Израилем, страшное дело, что творилось. Но когда приехали в Египет, сразу приказ: «всю часть отозвать». И даже отпуск дали. Услышал Бог его молитву.

А как с присягой  было: все против него и вот однажды солдаты его и уговаривают, и подначивают, и ругают - мол, что тут такого и т.д. Он им всё спокойно и терпеливо объяснил, но они никак не отставали. Тогда он говорит: «принесите мне присягу» -  напечатанную. Они принесли, не веря своим ушам: неужели, мол, сдался? А он взял ее и молча на глазах у всей толпы  разорвал. Они все оцепенели. Хотели наброситься, но что-то им помешало. Но это не всякий сможет, Ваня был человек исключительной силы, ведь он и на небесах был с ангелом и  с ап. Павлом разговаривал». М: «Как, на каком языке?»

Л: Каждый на своем, а ангел переводил…. А в гробу он лежал – волосы черные, ни одного седого – такая сила - а вот Юра N. так весь белый лежал – от потрясения  начисто  поседел.

Комм:
Интересно, у мусульман тоже полно таких сказаний? Ведь мучеников-то у них хоть отбавляй, буквально десятки тысяч, а то и миллионы… Мы совсем мало знаем про позитивное мусульманство… - либо про то, что они – мясники, людей как скотину режут, либо про этот их «механический завод»: пять раз в день по часам молись и прочие «ритуалы роботов»…

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Когда он сказал, что война наверное будет, я вздрогнул. Я не хотел этого: бомбы, газы. Как крысы мы побежим в подвалы. Нет, лучше сразу смерть.

Комм:
Казань – вроде место в стороне, но в случае большой войны бомбы сюда кинуть тоже не забудут. Какие-нибудь очень крупные, чтобы на большое количество ракет не тратиться. Чтобы сразу всех прихлопнуть…

Инет, Никонов:
Место было болотное, кушать нечего, зелени нет. У пехотинцев лопаток нет, а в болоте яму не выроешь, и так вода. Из мха, из прошлогодних листьев и сучьев нагребет вокруг себя бруствер и лежит. Немец твое место засекает, высунешься, сразу убьет. Что рука достанет, то и ешь.

Появились случаи самоуничтожения. Сначала одиночные, потом сразу трое, из них двое командиров.
Комиссар Ковзун собрал нас, кто мог прийти, и стал говорить:
— Это же недопустимо! Это — ЧП. Надо провести решительную работу по этому вопросу, против таких действий!
В разборе выяснилось, самоубийцы от голода так обессилели, что и не могли уже повернуться. Все молчали, только я спросил:
— Ну а что делать? Когда уже совсем обессилели? Не сдаваться же немцам.
Комиссар ничего на это не ответил.

Комм:
В ту войну вся интеллигенция должна была окочуриться, но они – мыши хитрые, на фронт старались не попадать…; да и толку-то от них на войне… Если бы не евреи – которые легко от всех фронтов уклоняются и очень быстро воспроизводятся - то Россия после всех кошмаров 20 века уже никогда бы эту самую «интеллигенцию» не воспроизвела? Вымерли бы подчистую, только в Красной книге остались… Ведь уже во времена Маяковского народ полностью одичал – даже странно, что потом снова кое-как окультурился (бабы безмужние на культурку полезли - как мухи на сладкое, а мотыльки на свет…) Вместе с достатком сразу культурка возникла… - выходит, неубиваема, пока есть города… (а религия умрет только вместе с последней деревней…)

3 книга:
Христос без помех умер на кресте, а потом без помех воскрес, а вот мы, подкрепляемые одеждой и пищей на  таких же крестах, никак подохнуть не можем – и хорошо, потому что мы не сможем воскреснуть, раз сейчас не в силах себя от крестов отодрать…

Комм:
Мы и на кресте спасались бы,  и в картонном ящике – в смысле, пытались устроиться, выжить…

А нельзя ли, кстати, крест раскачать? Вдруг плохо зарыли…

Вот ты привязан к кресту и в землю врыт – пусть спасется душа, если есть она в теле; да, лишь невидимки в этом мире могут спастись – да и то, если крылаты… (хотя и она вечности не гарантирует!)
 
1 книга:
Душа как лист трепещет при всяком ветерке… - и она тоже срывается бурей и хаосом и обретает иную краску при своем умирании.

Комм:
До листвы терпеливо доживаем полгода… (и пока душа любит душ!)

У одних по полгода  голые и бестрепетные души, у других тоже бестрепетные души и  еле шевелящиеся крупноблочные  пальмовые ветви-листья, а третьи тоже бестрепетны, а чтобы листва не трепетала круглый год, они всем деревьям и кустам  делают  кардинальную обрезку, превращая их в  геометрические фигуры… (а у четвертых, пятых  - кипарисы, ели…; «твоя душа на ежика похожа « - «нет, на ель»…)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
По белой дороге, опасно кренясь на поворотах, по выпуклому как щит полю бешенно несся грузовик. За ним крутясь бежал по пятам столб пыли.
— Повез снаряды для бельгийского форта, – сказал сержант, показывая в сторону, где с короткими равномерными промежутками за чертой горизонта не переставая бухали тяжелые орудия. И вдруг я понял, почему так торопится грузовик: он мчался на перегонки со смертью. На этой открытой местности он был виден самолетам как на ладони.

Комм:
Когда наши в Сирии бомбили грузовики с нефтью, сколько там водителей погибло? (зато сразу цена на нефть повысилась, активность фанатиков снизилась – да и  Эрдоган ходит, как обосранный…)

Инет, Коняев:
Устроив наконец-то карьерные дела, М.С. Хозин решил заняться и вверенными ему армиями.
Тридцатого апреля он отдал приказ, согласно которому 59-я армия должна была выбить немцев из района Спасской Полисти. После этого следовало «подготовить к выводу в резерв фронта 4-ю гвардейскую и 372-ю стрелковые дивизии, а также 7-ю отдельную бригаду».
Все — что и куда выводить — было предусмотрено в директиве, но случилась небольшая накладка — в тот день, когда был издан этот приказ, немцы приступили к ликвидации окруженной 2-й Ударной армии.

«Тридцатого апреля вражеская артподготовка длилась больше часа. Стало темно, как ночью. Лес горел. Вскоре появилась вражеская авиация. Переправы через Волхов разбиты. Враг рвется по всему фронту. На одну из рот тридцать восьмого полка гитлеровцы обрушили огонь такой силы, что в роте осталось лишь несколько человек. Но они продолжали защищать „Долину смерти“ — так окрестили заболоченную местность между реками Полистью и Глушицей».

Комм:
Все хотят наступать, у всех радужные планы и директивы – потом все разваливается (может быть, у обеих сторон, на самом деле) - но в интерпретации случившегося опять преобладают радужные краски… Неистребимый оптимизм мешает человечеству повеситься от собственного идиотизма, оно бодро выживает, заново плодится, трактует все как временные трудности и даже достижения  - среди которых находит место подвигу! (Это когда ты, подыхая,  кусаться продолжаешь, стрелять, допустим, оставшейся целой левой ногой…)

3 книга:
«Жасмин умер. Весь мир умер, пока я спал, и превратился в сплетение голых веток» -  весь мир превратился в фонтан. В механизм. В сборище ослов. Осел действовал уже не сам, а будучи понуждаем механизмом,  и потому осмелился пить воду из фонтана… Сплетение голых пальцев. Я тоже умер и тоже остался крепко стоять на ногах, с меня слетела только всякая листва… Почему летом ветки, сплетаясь, себя прикрывают всякой фиговой листвой, нет ли здесь желания скрыть сладострастие?.. Сложный компьютерный алгоритм позволил сплетениям веток и слов поменяться местами… Шлагбаумы из веток перед словами теперь, если их было напрасно плетение… Плохие писатели теперь на деревьях сидят и ветки плетут – косички из веток – и так воспевают прекрасную даму…

Комм:
Каждый год осенью такая фигня – а от писателей (прежних, обычных, которые целыми сотнями в списках) и круглогодично горечь сплошная была, пока они все с меня в виде листвы не слетели, в виде ботвы и в качестве силоса не удобрили землю, благо она как раз малоплодородной была…

1 книга:
Вечером всё вспоминались эти просмотренные фильмы… - а ведь раньше я не запоминал их так, при воспоминании в сознании  было только предпотемочное мелькание, а связности и управляемости вовсе не было. То, что есть сейчас, похоже на реально видимое, слышимое и происходящее!

Хотя всё же начнет забываться – но  и живые существа умирают!

Комм:
Хорошо, что смертность моя не равна моей же забывчивости – сплошные потемки, не помню, считай, ни единого фильма – хотя и спец по ним едва ли не главный в стране(!) …

ЦИТАТЫ, Варшавский:
слышалось потрескивание пулеметов, потом сверху вниз несся зловещий вой, и весь холм сотрясался от страшных ударов, бивших в землю с нечеловеческой силой. Я шел, как лошадь в шорах: впереди покачивается спина Раймона, а по бокам чернота, и в этой черноте что-то грохочет и она освещается вспышками красного огня.

Падая, я сбил движением плеч ранец на затылок. Говорили, это может защитить голову от осколков и камней.

Правда, перед тем, как страх занял все место, я еще успел подумать: «Как хорошо, что в эти минуты опасности я не чувствую сожаления о моей неудачной жизни».

Теперь я остался один на один с равнодушным, грозящим гибелью небом, и меня занимала только борьба, которая начиналась между мною и этим небом, а то, как я жил прежде среди людей и что они обо мне думали, больше не имело значения. Я даже вспомнил это место из Паскаля: «Когда мы здоровы, мы со страхом думаем о болезни, сожалея, что тогда мы должны будем отказаться от наших страстей, желаний и развлечений, но когда мы действительно больны, нам уже не нужно всего этого». Что-то в этом роде. «Как это верно и как хорошо, что это так устроено», – подумал я с благодарностью. Это была последняя пришедшая мне в голову членораздельная мысль..

Мысль, что сейчас со мной произойдет что-то безобразное – вдруг я начну визжать, как животное – так меня испугала, что, сделав усилие, я сказал себе с чувством возмущенной гордости: «Как я могу бояться? как может быть этот унизительный, покрывший мое тело пот? ведь на наших сборищах у Мануши я так часто говорил о вечной жизни!

И смотря, как взметаются черные столбы земли, я подумал: мое постоянное чувство, что меня не могут убить, было основано вовсе не на мысли, что в меня не попадет пуля или осколок, а на таинственной надрассудочной уверенности, что я останусь и после смерти, всегда буду, и поэтому мне, собственно, все равно – убьют меня или нет, так как это не имеет отношения к моему настоящему неуничтожимому существованию. Наоборот, если меня убьют, мне, может быть, даже легче будет.

Теперь я спокойно следил, как где-то далеко, во внешнем мире, как на экране кино, бомбы вываливались из брюха самолета.

Комм:
Экстаз посещает нас при всяком напряге? Экстаз всякий раз немного нас сводит с ума? «немного» и «много»! – все так относительно! Будешь потом ветераном войны - навеки контуженным, с нервами вечно на взводе?

Инет, Никонов:
Так как атаковали Штаб дивизии, нас повели обходными путями туда. По пути увидели в стороне пятерых немцев. Я позвал бойцов, чтобы уничтожить их. Представитель дивизии, старший лейтенант, приказал нам вернуться. Я спросил, почему бы нам не уничтожить немцев? Лейтенант ответил: «Завяжем бой, нам не выполнить задачу».

Мы пришли в Штаб дивизии часам к 9 утра. Немцы вели бой. Командованием был составлен план операции по уничтожению противника.
Мне, с группой из десяти бойцов, было приказано занять оборону перед лицом наступающего противника. Стоять насмерть, ни шагу назад. Огонь, до наступления немцев, не открывать.

По замыслу одна группа должна была зайти и действовать справа, во фланг противника, другая группа — слева, тоже во фланг немцев. Мы осмотрели местность, и подошли к небольшому ручью, метрах в сорока от немцев. Видели, как они переползают. Патронов было мало, и бойцы начали говорить: «Вот где наша могила».

Первая группа зашла далековато и левым флангом проходила мимо немцев. Немцы открыли по ним огонь ружейный и минометный и, видимо, сообщили координаты своей артиллерии. Срезали всю нашу группу.

В это время стала действовать левая группа, уже в тылу немцев. В результате немцы потеснились на территорию первой группы, а наши заняли их позиции. Тогда немецкая артиллерия стала бить по немцам, а наша артиллерия — по нашим. Связи никакой не было. Послал бойца сообщить об этом, но бежать было далеко, и пока он бегал, здесь бой уже прекратился.

Комм:
Что-то много стало войны – пора ее из этой книги выкорчевывать? А кого вводить? Какого типа мертвецов?! (Умереть на войне слишком просто? Слишком нормально…)

3 книга:
Вокруг мертвой сосны кучи коры. Кажется, не все деревья, умерев, раздеваются…

Комм:
Не все деревья пускают на мясо. Шумело, росло, встречало рассветы-закаты – и стало вдруг деревяшкой… Даже деревяшки нас разлучают с природой? или к ней приближают? (И то, и другое? – тогда разодран мой ствол пополам!)

1 книга:
Моя роспись как кардиограмма последних мгновений умирающего.

Проснулся ночью и вдруг заметил, что с сердцем неладно – там так жжет и горячит, словно оно горчицей присыпано.

Комм:
Не дай Бог, окажется моя роспись пророческой, и буду я действительно жить по убывающей! (не знаю, как жизнь, но каждый мой день так проходит – все основное делаю с утра, а дальше идут затухающие круги по воде…)

Странно, но и сердце меня меньше беспокоит, и ноги – наверное, более щадящий образ жизни помог… (ладно, зима, но очередным летом как избежать перегрузки?)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Чувствовалось, как над полком уже распростер крылья ангел смерти. Что могла вся эта масса отборных солдат и лошадей против поражавшей сверху смерти?

Комм:
Еще лошади и уже самолеты… (С полвека лошади мешались с техникой на дорогах, силились выжить, ведь привыкли люди к лошадям за тысячи лет… - даже от привычки к пленочным фотоаппаратам поначалу многим было трудно отказаться…)

Инет, Никонов:
Прибыли утром. Зашли в санчасть, осмотрели все и нашли Самарина, он был еще живой. Стали искать кругом, чем бы его покормить. Немного нашли и покормили. Он тихо сказал:
— Эх! Какое бы было удивление, если бы я остался жив.
— Пойдем на передний край, соберем всех, — сказал я. — А обратно зайдем за тобой и возьмем тебя.

Когда собрал с переднего края, там и двадцати человек не было. Зашли к Самарину. Зная, что сами еле ногами двигаем, а нести придется всем, я еще раз спросил:
— Как, ребята, понесем Самарина?
— Понесем! — ответили мне.

Фельдшер Григорий Николаевич Запольский отозвал меня от ребят и сказал:
— Самарина нести бесполезно, так как у него прострелены кишки и уже третьи сутки все воспалено, его ничем нельзя спасти.
Переговорил со всеми и о заключении фельдшера. Решили — понесем. Понимал, бросить его — это морально убить товарищество.

Комм:
Все-таки помер Самарин…

…В России пьют не только от безнадежности, но и от трудности жизни… – и это индикатор: в наше время меньше пьют, значит, Россия на подъеме, жизнь стала перспективней и легче…

Я, кстати, вряд ли бы сплоховал на войне… - я  в любых физических трудах быстро матерею… - как и в духовных! (но  в обеих сферах для разгона нужен кусок дороги без камней и ухабов – а такого в нашем «раю» отродясь не бывало…)

3 книга:
«Я народился на свет для того, чтобы познать туалет и влагалище» - «А я - чтобы душу зарезать. Тогда все
убедятся в банальном - что существует и бессмертна она» - «Но после они опять пойдут в туалет» - «Да - кусками, в крови, еле справляясь со своим полным желанья орудием…»

Комм:
Может, еще не изобретена еда настоящая, раз после этой всякий на выходе одно и тоже говно? И может, книги со всякими видео – это такая же пища, раз раза три в день хочется чего-то читать и смотреть? (при всей памяти, внутри почти ничего не задерживается, и насыщает лишь на часы…)

2 книга:
Как тленному можно проникнуть в тайны нетления, бессмертия…

Комм:
Каждой краткой жизни - свой краткий курс истин! (Поможет прокантоваться – бери!)

ЦИТАТЫ, Варшавский:
Я попросил у Роже бинокль. Там как тли ползли по лугу пятна грузовиков, из них выскакивали и торопливо бросались рыть землю крохотные солдатики. Было странно думать, что эти еле различимые человечки и есть тот грозный враг, перед которым мы отступали. Это они, а вовсе не какие-то гиганты, производили смерть, поражавшую нас в грохоте падающих с неба бомб и снарядов.

Комм:
Наверное, все фронтовики ненавидят пчел и ос – уж слишком напоминают пули… (И фейерверки их вряд ли радуют)

Инет, Никонов:
Пищи не получали, люди уже умирали с голода. У меня появились сильные боли в животе. После того как заметил, что не ходил по тяжелому более 15 суток, отпросился в санчасть.
— У нас ничего нет, даже клизмы… — сказал начальник санчасти Сидоркин.
Поставили укол морфия. Сходили за клизмой к соседям, и там нет. Поставили еще укол и сказали:
— Триста метров санбат от нас, сходи туда, может, там что есть.

Пришел в санбат, там одни трупы. Большие ямы выкопаны, метров десять в длину и широкие. Одни ямы были закопаны, а другие не закопаны с трупами, да еще кругом на земле лежат трупы. Мне показалось, есть несколько человек еще живые. Ходящих никого нет. Увидел, на пне сидит один, по виду медик. Больше никого нет.
— У меня такое дело, — спрашиваю его, — нет ли у вас чем-нибудь помочь?
Не шевелится, глаза смотрят в одно место и ни слова. Спросил несколько раз. Без толку. Понял его состояние и сказал:
— Слушай, может, я еще живой останусь.
Он выговорил одно слово: «В телеге».
Телега рядом, достал там полбутылки касторки, выпил и в санчасть. Пока шел эти метры, два раза падал без сознания. Очувствуюсь и опять вперед.
Это было 22 июня 1942 года.

В санчасти поставили третий укол морфия и сказали:
— Вон рядом, 15 метров, лежит подбитый наш самолет У-2, может, там что есть.
Подошел к самолету, метрах в трех от него лежит погибший летчик. Самолет разбит. Нашел шланг, около полутора метров длиной со сплюснутой воронкой, на другом конце металлический винтовой наконечник с краником. Сидоркин говорит:
— Этим нельзя помочь, все изорвешь, и умрешь.
— Все равно умирать. — ответил я.
Взял воды, отошел к самолету, привязал шланг к березке, залил водой, заправил, открыл краник и потерял сознание. Когда очнулся, посмотрел, лежит как спрессованная кость, сантиметров пятнадцать, и как вода, жидкая зелень. Встал, подошел к медикам. Спросили:
— Ну, как, все вышло?

Ослаб, направился к своим. Иду и вижу, у сломанного дерева лист травы, сантиметров 12 длины и 6 ширины. Удивился, как он остался, нигде никакого листочка не найдешь. Сорвал и съел. Пришел, силы иссякли, и я лег.
23 июня я уже не мог встать и лежал не двигаясь.

Самолеты летали группа за группой. Стреляли из пулеметов и спускали бомбовые снаряды, которые в большинстве в болоте не рвались, только ухали. Спасались в воронках, да и передний край мало подвергался атаке, так как расстояние между позициями было не более 50 метров.

Меня спросили:
— Скоро выходить будем, а ты как?
Я показал на автомат, что у меня пуля есть в нем для себя.
Бойцы уже падали и умирали.

Вижу, боец Александров встал, ловится руками за воздух, упал, опять встал, упал и готов. Вижу, как зрачков не стало, конец. Пришел Загайнов, адъютант комполка, увидел меня и говорит:
— Никонов, что с тобой?
— Все! — сказал я.
— Обожди, я часа через полтора приду.

Пришел раньше и принес кусков подсушенной кожи с шерстью и кость сантиметров пятнадцать длины. Шерсть я обжег и съел эту кожу с таким вкусом, что у меня в жизни больше ни на что такого аппетита не было. У кости все пористое съел, а верхний слой сжег и углем съел. Так все делали. У голодного человека зубы такие крепкие, как у волка.

Комм:
А ведь сколько желающих повоевать и покричать перед каждой войной (даже такие жиды, как Гордон, сейчас кричат, разоряются…)
 
3 книга:
По новой методе в качестве зубов себе можно вставлять зубы покойников. Мол, будут совсем настоящие… И кто-то принялся разрывать могилы покойников – много ранее уже разрытых ради золотых коронок. Но потом поступило уточнение: лишь у только умерших зубы годятся. Сразу надо их вырывать. Т.е. это подкуп родственников и такая же дорогостоящая трансплантация органов. И я, например, махнул рукой, прошепелявил что-то…

Комм:
По-моему, это не фантазия, а быль, обычная практика в прошлые века…

1 книга:
Попытался открыть чемодан со своими прошлыми записями, как всегда почему-то умирая от вялости, и на первой же бумажке  неприятно застрял и задумался…

Комм:
Буквально умирал от этого чемодана – и нет, чтобы от него избавиться! Ведь молодой был, а чемодан тот был родом из убогих 50-х… (родители брали все старье, которое «друзья» «дарили»… При том, что деньги были… Не знал ничего иного и соответственно не сознавал ясно ненормальности ситуации…)

ЦИТАТЫ:
Внизу, по площади, около памятника мертвым ходила лошадь. Ее левая передняя нога была перебита пулей. Она все хотела ступить на эту ногу, но нога подворачивалась, как ватная, и лошадь сейчас же отдергивала ее кверху. На это было мучительно смотреть. Потом лошадь, неловко подпрыгивая на трех ногах, проковыляла за выступ стены. Там стоял к нам спиной широкоплечий солдат. Навалясь грудью на парапет, он смотрел вниз. У него под локтем лежала винтовка. «Слава Богу, он пристрелит эту лошадь, а то она только мучается», – сказал я себе и с облегчением отвернулся, боясь пропустить немцев. И, действительно, сейчас же хлопнул выстрел. «Вот и хорошо, – успел я подумать, – солдат ее пристрелил», – но в то же самое мгновение что-то ударило меня по кисти руки.
— Я ранен, – пролепетал я полуиспуганно, полуобрадованно.
- Сволочи, они убили одного парня! – вскрикнул капитан.
Но я уже понимал, что я не ранен – совсем не было боли. Ударивший меня предмет лежал на парапете: вовсе не осколок снаряда, а плоская, с зазубренными краями костяшка. Как странно. Я взглянул на капитана. Он с отвращением обтирал полу шинели, густо заляпанную каким-то серым, похожим на грязь студнем.
— Казимир, они убили твоего друга  – сказал за моей спиной Роже.
Раймон? Не может быть, зачем Роже это говорит, ведь капитан сказал «одного парня», а не Раймон. Но не мог же Роже так ошибиться. Значит, это тот широкоплечий солдат, вместо того, чтобы пристрелить лошадь, убил Раймона. Рассказывали о таких случаях внезапного помешаельства.
Чувствуя прилив ненависти к этому злому солдату и желая показать товарищам, как я потрясен смертью Раимона, я закричал:
— Кто его убил?
Все смотрели на меня с удивлением:
— Как кто? Ему снесло пол черепа маленьким разрывным снарядом, знаешь, у немцев есть такие, немного побольше нашего 13-2.

Комм:
Почему фильмы про войны не снимают издевательские? – вот таким абсурдом надо щедро сдобрить привычный пафос…

Инет, Никонов:
В это время пришел приказ главнокомандующего тов. Сталина о том, чтобы все части и соединения отчитались за вверенный и получаемый состав и технику. В штабе составили акт, дали мне и бойцу Поспеловскому подписать, а своих подписей начальник штаба Стерлин и командир полка Красуляк не поставили. Поспеловский подписал, а я от подписи отказался, так как акт был подписан неправильно. Все списывалось на бомбежку.

Вызывали меня два раза, но я стоял на своем.
Комполка говорит:
— Удивляюсь, как ты-то остался жив.
Я и сам этому удивлялся. Убивало товарищей рядом со мной, и сам попадал под снаряд под Спасской Полистью — контузило, но полежал в санчасти два дня и опять в строй.
У меня было только одно преимущество. Работал на севере в Березове, в 50–55 градусов мороза, ездил в дальние командировки на оленях, ночевал в тундре на снегу, акклиматизировался и мог лучше перенести мороз.

Еще вызывали меня на КП, начальник Штаба сильно ругался, потом наставил на меня пистолет и говорит:
— Застрелю!
— Стреляй! — говорю я.
— Капитан! — сказал комиссар Ковзун. — Никонов — командир еще молодой.

На следующий день меня с двумя автоматчиками направили в Штаб дивизии. Там меня вызвал начальник политотдела товарищ Емельянов и спросил, почему я не хочу подписывать акт.
Я ему сказал, что хочу умереть честно.
Ведь по выполнению приказа будет проверка, и посмотрят, кто такой, где все свалено на бомбежку и даже такие мелочи или вещи, которые и фронта не видели. На списанных погибших придут письма, что они живы, спросят: «Видел все это? Нет?». Меня отдадут под суд ревтрибунала и расстреляют. Зачем мне это, когда я могу отдать жизнь честно. Предложил акт исправить, как действительно было, то есть что часть техники передали другим частям, а что-то из-за потерь транспорта оставили в населенных пунктах и т. д.

Он выслушал внимательно и произвел на меня хорошее впечатление. В штабной землянке собралось все командование: комдив, комиссар дивизии, начальник Штаба, все начальники отделов. Мне, стоящему у землянки, было слышно, как некоторые считали меня неправым, а некоторые оправдывали меня. Совещание кончилось, и меня отправили обратно в часть. В части была создана комиссия, в которую входил я, начальник санчасти Сидоркин и другие. При проверке исключили из списков раненых, прошедших через санчасть. Составили акт в другом стиле. Была списана техника и людской состав полка в количестве двенадцати тысяч пятисот пропавших без вести, и только двести с небольшим бойцов прошло через санчасть.

Комм:
Никакой статистике верить нельзя – если  деньги и ценности воруют, то уж цифры в бумажках! Да там нередко вообще  беспредел! (но какова в этом смысле статистика, опять же, никто никогда не узнает правдивые данные…)