Нужны ль тебе мои слова?

Моей матери

Несчастье это или счастье?
Вот ледяной ожог и крик!…
Я в мир полуживым проник,  
и первый голод мой не частый,  
боль ослабляющий на миг,
и спас меня тогда отчасти.
 
Болезни жар в прозрачном теле,  
надрывный плач в разрывах сна,
где страхом дышит тишина,  
а нитка пульса еле-еле  
дрожит, почти уж не видна.  
 
Мир неуютен изначально,
и, в общем, попросту жесток…
Средь круглосуточных тревог,
однообразно и печально,
комочек плоти мать качала,
мне продлевая жизни срок…
 
Я выжил. Как считалось к счастью.
А мама юная моя,
меня спасая от напастей,
вдруг как-то сникла в одночасье –
цветок, раздавленный ненастьем…
“Ненастьем” был, похоже, я.
 
Шло время нервное и злое,
век юный быстро поседел.
Безумной власти беспредел
взорвал иллюзию покоя.
Такое знать – не твой удел…
Мой разум верить не хотел –
сиротский дух играл героя.

За чёрным дымом скрылись дали,
когда взрывались города,
а электричество, вода
в домах холодных пропадали.
Мы выжили б тогда едва ли,
но в небе ангелы порхали,
а в душах теплилась звезда.
Хоть знаю я, ты б никогда
не вынесла такой печали…
 
Та девочка была прекрасна –
рост небольшой и ясный лик,
я к святости его привык
и не ценил его напрасно.
Но иногда, как будто в трансе,
окинув сердцем жизни даль,
на отклик не имея шанса,
шепчу в бескрайнее пространство:
Мне жаль, родная,…
очень жаль!
 
Там за неведомым пределом
нужны ль тебе мои слова?
Мой дух скорбит, слабеет тело,
а Слово вновь не стало делом…
Нежна на холмике трава…
Моя седая голова
в молитве
плачет
неумелой…