Жизнь моя вся в прошлом

Если дожил до своих уже преклонных лет,             
Ты предвидишь, своего нет будущего больше.          
Если болен, обездвижен, силы вовсе нет,               
В памяти встаёт мой образ тот, где я моложе.            

Жизнь моя вся в прошлом, ею только и живу.             
Помню я себя, когда лежал ещё в кроватке.               
Брат, что старше на шесть лет и склонен к баловству,
Сунул, очутился карандаш в моей сопатке.               

Я не плакал, лишь ручонками размахивал,               
Но всю жизнь та правая ноздря была не в норме.       
Этот случай же меня совсем не радовал,               
Да ещё при неблистательной болезни в форме.            

Донимал меня, когда немного я подрос,               
Укорял за то, что много манной каши ел я,          
Издевался, злил, из этого возник курьёз:               
Травму получил, схвативши лезвие кинжала.             

Кровь бежала и остался на руке рубец,               
Смеха нет, но брата отучил я от издёвок.               
Больше он меня не беспокоил наконец,               
Не судите вы, читатели, меня сурово.               
 
Надо мною шефство старшая сестра взяла,               
Не было у ней своих детей, так получилось.               
Девой старою она из-за войны была,               
Верховодила в семье, хозяйка объявилась.               

Мне её опека не понравилась сперва,               
Так как не пускала искупаться мне в запруде,               
Проверяла трусики, смеялась пацанва.               
Я стыдился и, пожалуйста, не обессудьте.               

Ребятишки  сторонились потому меня,               
Потому ни с кем из них я и не подружился,               
Ведь моя сестра должна была меня понять,               
Только на сестру свою я продолжал сердиться.

Чрезвычайная опека доставляет вред:               
То сестра заметила, что стал такой высокий,   
“Дылдой хочешь стать неужто?” – произносит бред,
Иль "ресницы длинные, совсем как у девчонки".

Приходилось ножницами стричь мне волоски 
И молиться Богу, чтобы рост мне поубавил.       
Понимаешь лишь теперь, что были чудаки,         
Но тогда серьёзно это мной воспринималось.               

В город пообедать как-то ездили мы с ней,               
Ели мы пельмени, на трамвае покатались,               
Город посмотрели, краеведческий музей,               
Драматический театр, в пруду мы искупались.             

Помогала при учёбе в институте мне,             
Приезжала и купила мне пальто, немного      
Денег слала, чтоб я мог поесть и  посытней,   
Чтоб я смог купить себе чего-нибудь другого.    

Отмечали праздники и дни рождения,               
В институте в группе дружные ребята были.    
После рюмок находило вдохновение,               
Русские народные мы песни голосили.               
 
Песню спел и я: “Проворно начал печь ломать*”,
Для меня, и для сестры - то пагуба большая.       
Оказалось, был доносчик, чтобы настучать,      
Под удар поставить в ШРМ** сестру вплетая.      
 
Я узнал о том, приехав в праздники домой,            
Были все в печали, брат совет дал: не общаться,   
Не ходить на пьянки в ситуации такой.               
Так и сделал: незачем в пьянчужку превращаться.   

В ШРМ не придали значенье на призыв               
Педагога из-за ерунды такой уволить,               
Но декан, как человек, был мстительный, спесив,   
И черты как лиходею дать он мне изволил.               

Я плохой, но на отлично защитил диплом,            
В армию служить попал по направлению я.         
Там характеристику декана я прочёл               
И был удивлён его я оскорблениями.

С детских лет без лени я хожу в читальный зал,   
С удовольствием читаю книги и журналы,         
И особенно, статьи про инопланетян.               
Увлечён был ими, это наши  идеалы.               

Ради этих увлечений поступил я в ВУЗ.            
Много позже, правда, отыскал я в интернете,   
В этом лучшем из читальных залов, на мой вкус, 
Восемь лет назад мне нужное в приоритете.      

Я по логике вещей решение нашёл               
И в две тысячи пятнадцатом году ВКОНТАКТЕ   
Измышления свои в подробностях привёл.      
Интересно,- дать он мог тому оценку факту?   

Убеждён, напутствие плохое слать нельзя,         
Не педагогично это, даже очень плохо.               
Высказались не ко мне критически друзья,         
А со мною обошёлся очень он жестоко.               
            
Только кажется мне, что тут Киршин не при чём. 
Текст готовил недоброжелатель. Салаутин?          
Кто следил за мной, я чувствовал своим чутьём, 
Очутились не случайно с ним мы в институте.      

Виделись в последний раз мы в аэропорту            
Братска, где служили и демобилизовались.             
Он билеты брал, а я летел домой в семью.               
Отношения армейские мне вспоминались.      

Офицеры сохранили всех традиций честь       
И взаимопонимание, единство, братство.         
Ум, почёт и совесть надобно в душе иметь.       
В этом прочно пребывает наше государство.    

Я остался вероятно б в армии служить,          
Было бы здоровье и не надо подчиняться,      
Нравится гражданская по большей части жизнь,   
Мне пришлось поэтому демобилизоваться.    

На гражданке я пошёл работать на завод.         
Та работа, надо быть, посменной оказалась.   
Для меня совсем неподходящий уговор         
И душа моя от графика затосковала.               

Тут пожалуй я всё-таки пока остановлюсь,    
Много можно мне чего-нибудь ещё припомнить.
Нет желания, я откровеньями делюсь,
Может быть, потом ещё когда-нибудь продолжу.

*”Проворно начал печь ломать” – дореволюционная песня «Звенит звонок насчёт поверки»   
**ШРМ – школа рабочей молодёжи

16.01.2023 г.