Не Шекспировские страсти часть первая

просто дурь.

Он Богом Солнца был благословлён,
А следом, тут же сразу Богом Пыли,
И путники, порой, что заходили
Давали ему множество имён.

Он именам тем был совсем не рад,
У злой судьбы, лицо всегда сердито,
Прекрасной чашей, не зовут корыто,
И Мухосранском стал на карте град.

В нём жили две почтенные семьи,
Испорчен ими дух добрососедства,
Причина ссоры дедово наследство:
Коза, баян, две тощие свиньи.

Семья Монтекки (те, что понаглей),
Отдав козу с баяном Капулетти,
Сказали: "Всё, вам больше тут не светит"
И так отжали парочку свиней.

Папаша Капулетти в зеркалах
Большую надпись ЛОХ, на лбу увидев,
Скончался, всех Монтекки ненавидя,
И к мести стал взывать отцовский прах.

А ненависть детей была сильна.
Тут сын, потомок славный Капулетти
Дрожжей кило в соседском туалете
Швырнул в очко, и началась война.

В ответ Монтекки стал сарай палить,
Коза в сарае сразу порешила,
Что в жизни этой много нагрешила,
А в козий рай-то могут не пустить.

Не стала ждать,  метнулась вон она,
Баян, засунув быстренько под мышку,
Решив, что будет он совсем не лишним,
Ну, мало ли какие времена.

Тем временем же Мухосранск шептал,
Что у Монтекки испарились свинки,
А Капуллети давеча на рынке,
Свининой очень бойко торговал.

Монтекки старший,  выйдя в огород,
Увидел всё семейство Капулетти,
Припомнил тут же разговоры эти,
И запустил тяжёлый корнеплод.

В ответ ему по "тыкве" баклажан,
И грядки превратились в поле брани,
Что не сорвут, затоптано ногами,
Летит через ограду урожай.

И мести лютой не видать конца,
Когда бы жил Шекспир на свете этом,
Здесь были бы Ромео и Джульетта.
А там бы по велению творца,

Росток любви пробился сквозь бетон,
А в душах зародился трепет нежный,
И чувства шквал накрыл лавиной снежной,
Два сердца застучали в унисон.

Вас огорчу здесь дурью маюсь я,
Ромео и Джульетты нет в помине,
А если кто-то помидором кинет,
Быть может, я сумею вас понять.