Живи, страждущий. Повесть. 80-е годы. Глава22

             (Реквием по умирающей стране. 1988 год)

    Процессия двинулась дальше к центру, туда, где в колючих зарослях, в старинном особняке пряталось одно из самых злачных заведений города- ресторан "ЗДОРОВЬЕ".
    Стогов и лидер-Саня бодро шагали впереди. Сергею Дмитриевичу приходилось частить, чтобы успеть за своим давним знакомым. Люся, видимо стесняясь, или недолюбливая, его сторонилась, и даже ради этого геройски жертвовала дорогим общением со своим нынешним другом. И хотя все старались держаться гордо и независимо, но то и дело заинтересованные взгляды трогали Сергея Дмитриевича:"Шутит или всерьез..? Да и драться умеет, вот тебе и директор.. , бюрократ..."
    - Ребят, а по сколько вам лет? Меня с вами поди и не пустят? Даже статья такая есть, точно не знаю, ну что-то вроде за совращение несовершеннолетних... Во, примерно так. - Стогова все интересовало, сколько времени прошло?
   " Аннушки еще не было. Точно не было. А ей сейчас.., а сколько ж ей? В десятом.., ну значит семнадцать. Семнадцать годочков моей доченьке... Да мы и женаты не были. Значит ему двадцать-двадцать два, а может и побольше...А я еще ничего, в форме..."
    - У вас Стогов фамилия? - кто-то задал вопрос, а он и не заметил кто.
    - А то не знаешь? Или проверка, не за того себя выдаю? Вот он я - Стогов Сергей Дмитриевич, генеральный директор орденоносного производственного объединения "Моторный завод", образование высшее, инженер-механик. Сорок девять лет... Что еще? А, женат, член партии Ленина... Ну? Ну вроде и все. Похож?
   - Да я же просто, - молчаливый, чернявый паренек наловко ответил, - не приходилось с такими шишками вот как вот рядом, да еще и в кабак... Вы это правда?
    - Что, не веришь? - Стогова начинало заедать, какой-то сопливый обормот и ему не верит,- или я не могу сходить, отдохнуть?
    Его охладили металлический звон ударника, а затем и гитар. Подходили к цели.
    Слегка покосившаяся вывеска прямо-таки с сутенерской назойливостью манила к себе:"Здоровье" - кто ж пройдет мимо. Тем более люди шли именно к ней, как тут не зайти. И даже объявление на входе, бесстрастно гласящее: "Мест нет", никого не останавливала. Не взирая на его лаконичность, лишние посетители гордо добредали до фойе, где натыкались на более надежную преграду-живую.
    Как из-под земли выростала бычья фигура матерого швейцара (заодно и вышибалы) и не очень корректно давала понять: то, что висит на дверях, - не шутка, и заведение в этих лицах не нуждается.
    Но с нашими знакомыми получилось иначе.
    Взрослые люди конечно же осведомленнее невзрослых в вопросах эвономики, политики, а также по части, что где достать, от кого что зависит, и Стогова здесь узнали сразу.
Сергей Дмитриевич не раз встречался в этих затененных залах с контолирующими органами, вышестоящими инстанциями, с нужными людьми, и сейчас вел себя по-хозяйски.
    Он как в родном управлении подошел к подобревшему стражу порядка и довольно жестко, нисколько не щадя его репутации, отрезал:
    - Вот эти, все со мной, - затем немного сбавил обороты и спросил, - наверху есть кто?
    - Никого сегодня, но Софья Александровна не велела туда... - вышибала на мгновение замялся, остановился, не зная, как быть дальше. Похоже изнутри он был не так могуч, как внешне. Потом тихо, чуть не шепотом, полупропел:
    - Да она здесь сама, не ушла еще. Пройдите, поговорите. Уж вам-то не откажет. - он совсем перешел на шепот, - А эти почему с вами, это ж наши... - кивнув в сторону закрытой двери, швейцар видимо решил, что всем и так понятно, кто эти "наши", и резко замолчал, наконец-то заметив, что Стогова перед ним нет.
    Через несколько минут в фойе из зала вывалился усталый официант с прилипшими на лбу волосами. Протягивая руку Парамонову-младшему занудно проныл:
    - Ну, Саня, вы растете. Какие у вас нынче клиенты., - затем, осмотрев остальных, недовольный чем-то буркнул: - пошли за мной.
    В зале в такт гремевшей канонады взрывались яркокрасные пульсары, выхватывая из тьмы разгоряченные полупьяные тела, горящие безудержным весельем.
    Протискиваясь вперед, натыкаясь в полумраке на столы и разгулявшихся посетителей, молодые люди подошли к винтовой лестнице, ведущей в затаенные аппартаменты, где им бывать не приходилось. За входной дверью, посреди овальной комнаты расстянулся массивный стол. Белизна скатерти, словно подсвеченная изнутри, освежала строгий кабинет, добавляя ему торжественности.
    Варенки и батники здесь были явно ни к месту. Но молодежь на то и молодежь, чтобы не замечать некоторых условностей.
    Стол докрывали, и свободного места оставалось немного. Еще чуть-чуть, несколько мазков поднаторевших художников, и можно начинать.
    Но гостям ждать было не досуг. Горластой ватагой они рассыпались вокруг стола и с шумом сели. Застреляли и полетели пробки, забурлила пена, пропели бокалы, и пир начался. Теперь конечно же было не до Стогова. Да и он, как джин, исполнив волю, растворился и о себе не напоминал.
    Веселье набирало силу, разрастаясь как на дрожжах. Казалось, оно уже готово, чтобы своим напором выдавить, распахнуть старинные створки дверей и слиться с весельем нижнеэтажного сорта, но наоборот, двери открылись к ним, внутрь овального зала и в проеме, на границе: низ-верх, вырос так быстро забытый Сергей Дмитриевич.
    Его появление заставило поглощенных гулянкой людей обернуться, опустить бокалы, застыть и даже встать.
    Он долго стоял на месте, будто не решался переступить порог, а компания так же долго, молча уставилась на него, с каким-то не то интересом, не то сожалением рассматривая нового знакомого.
    Молчание затягивалось до неловкости. Изнеженная затененность кабинета начинала рябить глаза, и Стогов показался в ней страшным. Мистикой повеяло на ребят. И хотя под мухой все гораздо проще, все равно, внутри как-то было не спокойно, давило тревогой.