Москва. Первая казнь

Хмурым был этот осенний день:
Клубились на небе тяжёлые тучи,
Холодный мелкий дождик моросил,
Пасмурно было, тоскливо и серо.
Замер народ в тягостном ожидании,
Не бывало такого ещё на Москве:
Впервые на миру должна казнь совершиться.
Казнили не каких-то разбойников и душегубов,
Казнили одного из первых московских бояр,
То Вельяминов был, тысяцкого сын,
Того, что умер совсем недавно,
Второй же осуждённый – купец, тоже московский.
Обвинил их в измене князь Дмитрий Иванович
И к смерти обоих приговорил.
Вот на Кучково поле вышел сам великий князь,
Брат и бояре ближние вокруг него,
Казнь повелел он начинать.
Вот первым к плахе повели купца,
Не сопротивлялся Некомат, ноги еле передвигал.
Поп отпустил скороговоркой ему грехи,
Стали подручные натягивать на голову мешок
И заскулил купец, протяжно, громко.
Потом раздался топора глухой удар
И кровь на плаху пролилась…
Ивана Васильевича очередь настала,
Подняв высоко голову, к помосту он пошёл,
Глаза его от плахи не отрывались.
Быстро Вельяминов на помост взошёл,
Плечами стражу оттолкнул и закричал,
Что не за свою обиду против князя он крамолу ковал,
Не потому, что тысяцким не дал ему стать Дмитрий!
Набросились на Вельяминова подручные,
Схватили и к плахе поволокли.
Зароптал народ, заголосили бабы,
В грозное движение пришла толпа,
Повыставили копья стражники и за мечи взялись.
У самой плахи Вельяминов на ноги вскочил:
«Москвичи! За ваши права и вольности!»
Повалили на помост его, к доскам прижали,
Читал молитву торопливо поп.
Стали надевать мешок,  и крикнул Вельяминов:
«Смерть принимаю, москвичи, за вас!»
Сверкнул топор в руках у палача
И покатилась по помосту голова…
На Кучковом поле замер народ,
Негодующие возгласы потом раздались
И слышался повсюду громкий женский плач…