В котле. Последние дни. Из воспоминаний немецкого

Срок ультиматума истёк
И ровно сутки тишина стояла,
Потом вдруг утром вздрогнула земля,
Как будто ураган над нами разразился.
Долго гром канонады не смолкал,
Тяжёлый грохот разрывов раздавался.
Наша землянка ходила ходуном,
Артиллерия утюжила нашу оборону.
Она была как обветшавшая плотина,
Сейчас вот рухнет под напором разбушевавшейся стихии.
Сменилось наше настроение тоскливой покорностью судьбе,
Мы видели, что катастрофа неотвратима.
Но словно камни, в море безнадёжности падали приказы:
«Держаться! Драться до последнего патрона!»
Те, кто по карте нами руководил,
Не рисковали сами ничем, их отдавая.
Но подчинялись этим приказам в фронтовых частях,
Критиковали резко, не верили в целесообразность,
Негодовали, сомневались, но подчинялись…
И умирали, замерзали солдаты посреди степи,
Повиновались, до самой смерти исполняя долг.
А многие смерти безразлично ждали -
Она единственное, что избавит их от страданий.
Шли кровопролитные бои три дня,
Погибли у нас десятки тысяч
И рухнула стена котла, вдребезги разбилась.
В беспорядочное бегство отступленье переросло,
Разваливалась армия с ужасной быстротой,
Она не представляла больше военной силы,
Была это всего лишь масса измученных людей,
Которым каждый новый день мученья приносил.
Я задавал себе вопрос – ради чего все эти жертвы?
За что мы платим столь дорогой ценой?
Нет рядом тех, кто нам приказы отдаёт,
С лёгким сердцем сотни тысяч смерти обрекая.
Этот вопрос мне не давал покоя до самого конца,
Который ждать уже совсем недолго было,
Ведь превратился в беспорядочное бегство наш отход.
В одном из блиндажей я наткнулся на комдива,
Растерянный, подавленный ходил он взад-вперёд
И непонятно, чего он ожидал…
Стояли лютые морозы, метели бушевали,
Наши жалкие остатки по заснеженной степи брели.
Длинные колонны обмороженных и раненых тянулись,
Погибли многие в те дни от голода и стужи.
Был устлан трупами наш путь
И словно из сострадания, метель их снегом укрывала…