Живи, страждущий. Повесть. 80-е годы. Глава 19

 

             (Реквием по умирающей стране. 1988 год)


    На работе с первого же взгляда неприятно резанул недавно появившийся бардак. Перед управлением, прямо против его окон валялись обертки и окурки, в фойе, а затем и в коридоре какой-то непонятный, неприятный запах, будто специально к приходу директора постарались что-нибудь испортить. Обычно шумное здание молчало, и если бы ни звуки одинокой печатной машинки, то казалось бы вымершим.
    Стогов решил зайти в плановый, первый на пути. Дверь не поддалась. Глянул на часы, стрелки бесстрастно показывали:четыре сорок пять. Это ему начинало не нравиться.
    Проходя мимо отдела ТБ, а потом и профкома, он тоже не смог открыть двери, и тогда с яростью бегом взлетел на четвертый этаж.
    В приемной румяная Светлана делала себя еще румяннее, и с улыбкой смотрясь в зеркало, начальника увидела не сразу, а когда заметила, было поздно.
    Взбешенный директор несся к ее столу. Лишь ужас в глазах секретарши заставил его остыть.
    Стогов на ходу нервно и жестко бросил:
    - Всех начальников цехов и отделов ко мне, и пронзительным полукриком добавил, - быстро, срочно.
    - Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. - обескураженная Светлана вскочила и, натянуто улыбаясь, немигающе сверлила своего начальника, все не веря, что он здесь, что это действительно он, и вновь, на этот раз как-то уж совсем глупо получилось:
    - Здравствуйте, Сергей Дмитриевич, вы так быстро вернулись.. ?   А... А мы думали, что совещание надолго.., сейчас.., сейчас, я мигом...
    Она торопливо села, по деловому начала нажимать черные, блестящие клавиши, но те как назло не отвечали, а она все жала и жала, словно молила их заговорить. А когда подняла глаза, никого не было, двери закрыты, и бедная девушка не на шутку разволновалась.
    Она вскочила и заглянула в кабинет. Директор сидел на своем месте и нервно трясущимися руками закуривал.
    Вдруг Светлане показалось, - это тянулось всего мгновение, - что за столом сидит другой человек. И лицо, и одежда были его, Стогова, но ей чудилось, что там другой, не он. И эти нервность и резкость совсем не походили на Сергея Дмитриевича. Но когда тот взглянул на нее, сомнения отпали: за столом сидел он, директор.
    - Света, подойди сюда, - Стогов как-то по-домашнему и уставше, ей показалось, попросил, а когда подошла, добавил:- садись.
Она села.
    Затянувшись, директор спросил:
    - Ну как, всех оповестила..? - вопрос был задан с ехидной ухмылкой, не по деловому. Светлана не решалась сказать правду и попыталась оправдаться.
    - Сергей Дмитриевич, я еще не успела всех. - Она быстро встала, словно от ее энергии сейчас валом должны покатить люди, - Я мигом.
    Но Стогов не дал ей уйти.
    - Сядь. - Затем как-то обреченно, видимо оправдываясь за резкость, промолвил:-Не надо, ты ведь знаешь, никого нет...
    Он посмотрел вниз, куда-то под стол и вдруг в упор спросил:
    - А я... сильно страшный?
    Вопрос повис в огромном кабинете. Вместе с последующим молчанием он осел на темных портьерах, на портрете Ленина, на шикарных книжных шкафах, с подогнанными по ранжиру томами, через открытое окно просочился на улицу и опустился на весь город.
    "А я сильно страшный? - в который раз отдавалось в висках бедной Светланы, но ответить она не могла. Она чувствовала: кроме правды сейчас ничего сказать не сможет, Стогов конечно же поймет, но и сама ответа не знала:" А чем он страшен? Да кто он мне такой, почему я так напугалась... Держусь за место..?
    - Нет, Сергей Дмитриевич... Нет. Вас знаю не первый год, но бояться.., бояться... Нет, такого не было. Даже, казалось, повезло с местом... Да вы еще столько помогали мне... - она замолчала, а затем неуверенно промолвила:
    - Может я пойду? Я не нужна больше?
    Стогов хотел задержать, он желал поговорить, но понял, видел по глазам, ей это неприятно, что этот человек его не спасет, и отпустил.
    Кабинет затих, лишь с улицы доносился редкий рев машин и чья-то необузданная ругань.
    - Какого черта притащился? Давай, давай отсюда... К кому? Никого нет... Хм... Директора. Он в Москве, в столице, я ж тебе сказала...
    Сергей Дмитриевич выглянул в окно и увидел как горластая, немного повернутая Самсоновна, сторожиха со стажем, прогоняла кого-то в сереньком "жигуленке."
    Стогова заинтересовало столкновение. Он перевалился через подоконник и громко крикнул:
    - Самсоновна. Что у тебя там? Пропусти.
    От неожиданности та вздрогнула, даже чуть присела, затем, наклонившись, что-то сказала в машину.
    Оттуда ловко выскочил энергичный человек и бодрым шагом поспешил к дверям.
    Через пару минут перед директором предстал загорелый, сильный и, показалось, знакомый мужчина.
    Он смело, будто бывал здесь не раз, прошелся по кабинету и возле Стогова остановился. Важно протянул холеную ладонь и, чуть задев руку директора, расплылся в улыбке.
    Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. - это приветствие показалось Стогову издевкой. Кивнув в ответ, он смотрел на гостя и никак не мог вспомнить, что за тип? Что видел его он не сомневался, но где?
    Мужчина по-хозяйски выдвинул массивное кресло и без приглашения сел, закинув ногу на ногу.
    Стогову и это показалось наглостью, но вместо возмущения он почувствовал, что обычная его уверенность в родном кабинете куда-то запропастилась, и он нерешительно спросил:
    - Что вы хотели?
    - Сергей Дмитриевич, ну вы вспомните меня для начала.
    Стогов точно понял, над ним издеваются.
    Незнакомец, продолжая паясничать, с укором выговорил:
    - Может мне встать? Вам, я вижу мое поведение не нравится.
    Он действительно вскочил и с ногами взобрался сначала на кресло, а затем и на стол, и, выпрямившись во весь рост, с неестественным торжеством произнес:
   - Ну.. , теперь узнаете?
    Странно, но и сейчас Стогов ни заругался, ни вытурил нахала, а наоборот чувство неуверенности переросло в еще более глубокое, в страх. И он, напрягшись, подобравшись как перед дракой, неотрывно следил за происходящим. Он старался не упустить ни мгновения, чтобы тот не набросился на него незаметно.
    Но тот неожиданно расхохотался.
    - Сергей Дмитриевич, да вы что? Интеллигентный человек. Защищаться собрался. От кого? - он смех резко прервал и очень серьезно добавил, - От себя не защитишься.
    Затем, вновь рассмеявшись, с укоризной проговорил:
    - Как семья, как жена, дочь... Дома все нормально? - незнакомец явно перегибал, - Ну а как ваша голова..? О-о... О шпалы больно, ох как больно. Вы не находите, товарищ директор?
    Стогов ничего не понимал. Этот бил по самому больному, конечно же наслаждаясь его слабостью. "Кто рассказал, неужели Лукьянов? А может его тот самый, новенький? Или Анька? Конечно же она.., подружкам..."
    Незнакомец прервал его мысль.
    - А знаете, Сергей Дмитриевич, мне эта ваша... Про ограбление жутко понравилась. Прямо по нашему. Верите, так рассмешила, к вечеру лишь успокоился. Не посчитайте лестью, но воображеньице у вас, позавидуешь.
    - Ты... Кто..? - Стогов наконец-то набрался храбрости и перебил гостя, - я не узнаю тебя, а это не честно...
    - О-о, какие слова, браво, браво, - гость чему-то радуясь, аж захлопал в ладоши и, спрыгнув со стола, присел на его край. - О чем мы заговорили. Честь, как громко, как торжественно... Да... Да вы же грамотный человек и наверное много читали, конечно и о чести попадалось не раз. Правда ведь?
    Незнакомец встал и принялся бодро ходить по кабинету из угла в угол:туда, обратно, туда, и Стогов подумал:"Прямо как я".
    На третьем повороте тот остановился и другим голосом сказал:
    - А хотите, я расскажу вам про эту самую честь? Так сказать трактат о чести. Мне о ней кое-что известно.
    Напряженный Стогов сам не свой вместе с креслом повернулся к нему.
    - Ну так слушайте. Я много людей насмотрелся насквозь, вот как вас, Сергей Дмитрич, и уж кое-что да смыслю.
    Он подошел к Стогову и, полуразвылившись на столе, заговорил:
    - Вы тут о чести начали, не честно мол: я вас знаю, вы меня нет. А вчера, дома, сами-то как поступили? - незнакомец ехидно прищурился. - Ну, ну не расстраивайтесь так, ничего страшного. Я вам так скажу: у каждого она своя, а одной, единой  ее и не было и нет, да и быть не может, это все сказки ханжей-праведников... Вот вы, Сергей Дмитриевич, вчера соврали и принялись грызть себя. Но это не душа ваша мучается, это вы сами ее заставляете, насильно. Вы боитесь, что будет хорошо, непривычно хорошо. Начинаете себя мучить, хотите очиститься, потому что чувствуете себя нечистым, не правым, потому что поступаете не так  как вам бы хотелось ... А это все глупости, Стогов.
Я ж всех вас вижу насквозь, и ты такой же как все, ничем не лучше... И не строй из себя великомученика. И не бери особо в голову... Про честь захотел.. . Вон, один... Давно, правда, было, да, кстати, от него-то все и пошло, - так тот вообще с жизнью расстался, дескать людские грехи с собой унесу, глаза им открою... М-мечта-тель... Ну, а кому от этого лучше стало, тебе что ли..? А ему каково? Мается бедненький, смотрит на вас бедненьких. Так что маялись вы, маятесь и будете маяться. И сами виноваты. И ты, Сергей Дмитриевич, не верь бредням, живи как хочешь, и ни о ком больше не думай. Не забивай голову, плюнь на нее, на эту честь. Нет ее. - Незнакомец поднялся со стола и, пригладив черные волосы спросил:
    - Ну... Не вспомнил меня?
    Стогов завороженно смотрел на гостя, вспомнить не мог.
    Он теперь не сердился на гостя, ощущая полное того превосходство. Ему и в самом деле стало легче от этих слов. Стогов и сам много раз думал об этом: и о правде, о добре, зле, и о чести, и порой приходил к тому же, что все это придумано кем-то, специально, чтобы людям жилось трудней. Ему казалось, всю жизнь борется с совестью, с тысячелетними тормозами в нем самом, а вот сейчас другой человек говорит то же самое... Да кто она такая, эта совесть, с какого кляпа он должен на нее оглядываться..?
    Сергей Дмитриевич, насмелившись, спросил:
    - Как вас звать, что-то не припоминаю, вроде видел где-то?
    Гость опять рассмеялся, и опять Стогову стало неприятно.
    - Да у меня много имен, как только не величали... Ну вспомни, вспомни. - Он вдруг бросил взгляд за окно и без всякого перехода недовольный чем-то сказал.
    - Ну ладно, рад был встретиться. До свидания... - и только у двери остановился. - Да, чуть не забыл, Девушку-то помнишь, Первого..? Их-то, надеюсь, не забыл..? Ну, то-то же... Ты уж наверное готов.... Может еще попробовать...?
    Стогов ничего не успел сказать, как незнакомца не стало. Он сейчас туго соображал. И лишь когда минуло несколько долгих секунд до него дошло, открылось, как картина, что перед ним, в его родном кабинете только что был Злодей. Пусть вид того совсем не походил на его прежнего, но выходки, да что там, Стогов сейчас понял, он сам был злодеем, он сам, забросив к чертовой матери вечную борьбу, пожизненное сопротивление злу, оказался полностью согласным с ним.
    Он ясно вспомнил и костер в степи, и куски человечины, и нисколько не испугался.
Сорвавшись с места, выскочил за дверь, перепрыгивая через ступеньки, спустился к выходу, и когда оказался на улице, лишь увидел отъезжающую машину. Да и та была без номера.
    Перед поворотом на Заводской проспект, пропуская разноликую колонну, она на мгновение остановилась, и недавний гость Стогова весело помахал рукой. Затем, будто добавив своей нечистой силы, мгновенно умчался из глаз поникшего Сергея Дмитриевича. 
    А Сергей Дмитриевич остался стоять на прежнем месте. Как вкопанный. Затем  не заметил как пошел, поплелся, по-стариковски. Он, особенно в последние годы, был ярым противником добровольного мира со старостью, считал это уделом слабаков и лодырей, да неудачников. Но ему-то, ему везло, да еще как, да он и пахал всю жизнь, не ныл, на плакался. Его, крепкого мужика отталкивала людская согнутость, даже внешняя, а вот сейчас, обрати на себя внимание, и то навряд ли бы смог выпрямиться.
    Он шел медленно, не замечая прохожих. Со стороны казалось: Стогов наконец-то нашел и с силой сжимает в голове непомерно тяжелую думу. Но было ли это так в самом деле?