блокадный быт

жителям второго подъезда дома 108


наш быт теперь – прислушиваться к ветру
и вздрагивать от шелеста автомобильных шин,
столь редких в эти дни, что с каждым ждёшь удара.

наш быт – принюхиваться к пороху
и копоти пожаров,
урвав из сумерек спокойное мгновенье,
чтобы с балкона воздух ощутить весенний,
бессмысленно-холодный нюхая апрель,

чтоб после забежать стремглав внутрь стен,
пусть столь же хрупких, сколько и родных,
едва заслышав рвущегося ветра визг
и разрезающего ночь снаряда вопли.

мы к этому привыкли – жить без стёкол
в оконных рамах и сметать с утра
осколки их с земли и тротуара –
их сбрасывает вновь и вновь
дрожащий на рассвете дом,
напуганный и грохотом с соседнего двора,
и треском автоматным,
и свистом явь пронзающих снарядов,
и хрустом их падений где-то рядом.

и по дороге ранней к водосбору
привыкли слева на опушке видеть
по дням растущие
могильные кресты,
хотя ещё все помним первый день,
когда до дрожи нас пугал один,
наскоро связанный из веток, взятых тут же,
внезапно выросший в тени вблизи дороги,
после обстрелов первых, самых страшных,
не силой даже, а одним лишь фактом.

страх не ушёл – он спрятался за быт.
мы под обстрелами семье готовим ужин
и только слыша, как снаряд летит,
бежим под хрупкую защиту стен,
забыв, что безопасность иллюзорна.

привыкли ко всему.
и даже страха смерти нет, лишь страх потери.
блокадный быт
всех очень быстро учит жить
и верить.

6 апр 22, Мариуполь