Юрьев-Польской слон

               
                Юле

В Ростово-Суздальском Ополье
(Смотри, ну, скажем, Википедию для справки),
Где зверству и зверью во всех веках раздолье,
И прочей всячины невпроворот,
Не в джунглях, не в саванне, не в посудной лавке –
На белокаменном фасаде храма слон живёт.

Что он нашёл «в стране далёкой»?
Чтобы вот так бесповоротно в ней остаться?
Искусствоведы ищут рьяно подоплёку,
Уже и мамонтов пустили в ход:
Нам-де не нужно оснований для миграций –
Ведь слон – исконно наш, но просто облысевший скот.

На первый взгляд – правдоподобно,
Тем паче, облысеть – не худшая здесь участь.
(И мысль нам всегда по лбy, коль метит в лоб). Но
Чарльз Дарвин учит нас наоборот:
Сквозь тыщу зим лишь тот протиснется, не мучась,
И, может, даже выживет, кто шерстью обрастёт.

А тут – открытый всем бореям
По-над грифонами, кентаврами, святыми,
Всем чУдным обликом вокруг себя всё грея,
В чуднОй улыбке бивень обнажив,
Когтекопытен, зайцеух, раздет, не стынет –
Слон, а не скот. Хоть и в Ополье, а здоров и жив!