Пусть станут Герои известны!

   Славна земля донская легендарными казаками, воевавшими во все времена мужественно на ратных полях, не страшась врагов, проявляя лучшие качества настоящего мужчины - воина, ведущего бой по заветам своих доблестных предков. К их числу можно отнести и донского лихого казака Козьму Крючкова - первого Георгиевского Кавалера, отличившегося своим героическим подвигом в первой мировой войне 1914 - 1918 годов, за что и был представлен к высокой награде. Слава Героя молниеносно разлетелась по стране, впечатляя и сослуживцев, и всех, кто находился в тылу, следя за информацией с фронтов в Российских  печатных изданиях 1914 года, на страницах которых был изображён чубатый красивый казак Козьма Крючков, ставший кумиром для юных, ставший для них, да и для всех его соотечественников образцом отваги, воли к победе над супостатами, примером чести и достоинства. Его героический образ красовался на открытках,  на плакатах, на обёртках конфет "Геройские".

__________________________ 

Забыты  Героев лица,
Их удаль, казацкая стать.
Но в души к нам боль стучится.
Пора нам их жизнь прославлять.

Геройское поколенье
Теряло за нас свою кровь.
Так пусть не уйдёт в забвенье
Казак и Козьма Крючков.

Когда - то Слава гремела,
Вестей о нём было не счесть.
Сердца донцов пламенели,
Им вечная слава и честь!

Пусть станут они известны-
Солдаты забытой войны.
Вернитесь ратью небесной,
Став снова защитой страны!
_____________________________

    
Свидетельства донского казака, первого Георгиевского Кавалера Козьмы Крючкова...
   
                (1890 - 1919 г.)

   "Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо — я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увёртываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течёт, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею поодиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили лёгкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть вёрст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом."