Москва первомайская, сисятые 80-е

Взасос кровавые десна плакатов
Целуют бледных, как моль, демонстрантов.
Ах, где же февраль тот, чернилами плакать...
Но лыбится вождь улыбкою Брандта.

Отрыжкой ядрёной от пепси колы
в стакане гранёном за три копейки
Свет улицы Горького. В бошке нацбола
Шкварки стихов Вильяма Блейка.

Храм Блаженный на площади Красной
Сверху смотрится розовым ушком.
На расстояньи вполне безопасном
в небе мороженой курицей "сушка".

Летчик над Красной крылом качает.
Внизу, с флагом красным, его невеста.
"Пойду я за лётчика, он получает!"
Мечтает она. Вот и Лобное место,

Тут языком стрелецким свисает
Москва-река в щепотке гранитной.
Что-то ей жарко нацбол втирает,
Словами стреляя, как пушкой зенитной...

Вот и подбит в небесах бравый лётчик,
Ночку она проведет с нацболом.
Он перспективный, "инглиш" так чёток,
И томик Блейка стоит прямо колом.

Лётчик же спиртом сжигает раны,
Капустой заев ледяной, до хруста.
За тех, кто сейчас шаманит в Афгане.
За Красную площадь. За маршала Руста.