А помним ли мы???

А помним ли мы,
может вовсе забыли???
Тех, что среди Тьмы,
Светом Истины жили.




9 января 2023 года исполняется 100 лет со дня рожденья Бориса Алексеевича Чичибабина (1923, Кременчуг – 1994, Харьков) – одного из лучших поэтов 2-й половины XX века.  Жил на Украине, в Харькове. В 1946 году, едва поступив на филологический факультет Харьковского университета, Чичибабин был арестован и осужден за антисоветскую агитацию, пять лет провел в ГУЛАГе.
 
                БОРИС ЧИЧИБАБИН:

Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю —
молиться молюсь, а верить — не верю.

Я сын твой, я сон твоего бездорожья,
я сызмала Разину струги смолил.
Россия русалочья, Русь скоморошья,
почто не добра еси к чадам своим?

От плахи до плахи по бунтам, по гульбам
задор пропивала, порядок кляла,-
и кто из достойных тобой не погублен,
о гулкие кручи ломая крыла.

Нет меры жестокости и бескорыстью,
и зря о твоем лее добре лепетал
дождем и ветвями, губами и кистью
влюбленно и злыдно еврей Левитан.

Скучая трудом, лютовала во блуде,
шептала арапу: кровцой полечи.
Уж как тебя славили добрые люди
бахвалы, опричники и палачи.

А я тебя славить не буду вовеки,
под горло подступит — и то не смогу.
Мне кровь заливает морозные веки.
Я Пушкина вижу на жженом снегу.

Наточен топор, и наставлена плаха.
Не мой ли, не мой ли приходит черед?
Но нет во мне грусти и нет во мне страха.
Прими, моя Русь, от сыновних щедрот.

Я вмерз в твою шкуру дыханьем и сердцем,
и мне в этой жизни не будет защит,
и я не уйду в заграницы, как Герцен,
судьба Аввакумова в лоб мой стучит.





БОРИС ЧИЧИБАБИН

* * *
Живу на даче. Жизнь чудна.
Своё повидло…
А между тем ещё одна
душа погибла.

У мира прорва бедолаг, —
о сей минуте
кого-то держат в кандалах,
как при Малюте.

Я только-только дотяну
вот эту строчку,
а кровь людская не одну
зальёт сорочку.

Уже за мной стучатся в дверь,
уже торопят,
и что ни враг — то лютый зверь,
что друг — то робот.

Покойся в сердце, мой Толстой,
не рвись, не буйствуй, —
мы все привычною стезей
проходим путь свой.

Глядим с тоскою, заперты,
вослед ушедшим.
Что льда у лета, доброты
просить у женщин.

Какое пламя на плечах,
с ним нету сладу, —
принять бы яду натощак,
принять бы яду.

И ты, любовь моя, и ты —
ладони, губы ль —
от повседневной маеты
идешь на убыль.

Как смертью веки сведены,
как смертью — веки,
так все живём на свете мы
в Двадцатом веке.

Не зря грозой ревёт Господь
в глухие уши:
— Бросайте всё! Пусть гибнет плоть.
Спасайте души!

--
1966