Он был красив, как бог, Триптих Мастеру

№№№№№№№

Он был красив, как бог, он был прекрасен,
Как Ангел, покоривший даль небес.
И он принес с собою дивный праздник,
И написал туманных поэтесс.

Она его с улыбкой провожала,
Не ведая о том, что позади
Останется их светлое начало,
А мрак, война и стужа впереди.

Художник уходил во тьму аллеи,
Она еще смотрела на закат,
И странные штрихи его алели,
Как знак, как кровь, какой же страшный знак.

А предчувствии любви томился гений,
Он никогда не станет стариком,
На полотне те дивные мгновенья,
Печаль о вечном, опустевший дом.

И ад по Данте ей казался близок,
Он улыбался в наслоенье дум,
Он был красив, а небосвод так низок,
Случилась встреча одиноких душ…

Останутся сомненья и творенья,
И омут глаз, в смятенье  дивных чувств,
Какие-то ее стихотворения,
И смерть на взлете ужас или чудо?

2.


№№№№№

И снова Модильяни снилась Анна
И Люксенбургский сад в осенний полдень,
Она была по-прежнему желанна,
Хотя он ничего почти не помнил,

И как узнать ту, прежнюю живую
В солидной даме прошлого столетья.
А он ее по-прежнему ревнует,
Не помня про потери, лихолетье,

И строчки ада Данте повторяя,
Она читала их в плену обмана,
В заснеженные дали улетая,
Он говорил о прелести романа.

Что было сном, что явью, кто посмеет
О том судить, все холодно и зыбко,
И только полотно хранит , немея.
Там так мила и поза, и улыбка.

О, в этих русских есть иная сила,
И тайна неразгаданная дышит,
Она его в просторы уносила,
Он гусли до сих пор в тумане слышит,

И скрипки все смолкают перед ними,
И остается темный мир пророчеств,
Из ада Данте возникает имя,
И вечный танец снов и одиночеств


3

№№№№№

Любовь бывает тайной и расплатой
За все, что больше не случится с нами,
Она влечет, несет она куда-то
Ту лодку, над морями и волнами.

Мир так далек почти что нереален,
Он растворится в сумраке небес,
Художник же, ты знаешь, гениален,
Ей подарил бессмертье и воскрес

В неведомой России в миг забвенья
Он будет жить, ее храня  черты,
И снова наплывает вдохновенье
Девятый вал переживаешь ты…

О итальянец дивный, и крылатый
Кисть  застывает над строкой стиха,
Когда тебе позирует Ахматова,
И так она от мира далека.

А мир живет в печальном измерении,
В броне его,  в печали и тоске,
Когда уходят в поднебесье гении,
Вдруг  низкий голос о любви запел.

Она переживет все и останется,
В пылу страстей воскреснет и сгорит,
-Скажите, кто та дивная красавица,
Как птица Феникс над огнем парит.

Огонь ее как будто не касается,
Звучат вдали иные голоса,
А живописец только улыбается,
И как ему не верить в чудеса