Мария

Мария
 
      Руки Марии, потрескавшиеся от холодной воды и солнца теперь дрожали. Она сжала в ладони пластмассовый стаканчик и тот громко треснул, как бы протестуя вместе с Марией. Она бросила согласный с ней стаканчик в корзину для бумаг и вытерла кровь салфеткой. Руки всё ещё дрожали.-
-ты посмотри в окно! -сказала она- ты только посмотри!-
Я посмотрел в окно. Ничего нового там  я не увидел. Серое небо Нитейи было переполнено пеплом. Так чаша капля за каплей переполняется падающей в нее водой. Сначала воды совсем не видно, но потом, постепенно вода достигает края и уже льётся через него. Ничего хорошего.
    За окнами пепел сначала долго поднимался в стратосферу, ввинчивался в течение атмосферных потоков, а потом собирался в большие хлопья. Ужасно большие и он падал, падал. Безостановочно падал. Третьи сутки шёл  один лишь серый снег.
    Перспектива уже утонула в  снежном мареве. Далёкие горы растаяли, пропали, поле перед домом, на расстоянии ста метров стало одним морем пепла. Лёгким, подвижным, грозным. Что мы будем есть через месяц?
  Я уже хотел было закрыть окно занавесью, но вдруг подумал, так будет ещё страшнее.
-дорогая ничего страшного не происходит! Ну пепел, ветер, холод. Здесь это обычное дело. Погода переменится и у нас будет прекрасный урожай зерновых. Представь же, как тут станут потом расти пшеница и кукуруза!
Мария поёжилась, были бы у неё иголки, как у ежа, они тут же вылезли сквозь свитер наружу. Пепел падает, с этим ничего не поделать. Я знал Мария права. Убраться и взять что можно с собой, что можно, что позволит Нитейя. Да убраться отсюда поскорей. Но мы оказались прикованы здесь. Притяжение удерживало нас на этой подлой равнине, что казалась недавно, три дня назад,  столь привлекательной.
    Горючего у нас не хватало! Катастрофически не хватало. Бог ты мой! Только бы собрать урожай, тогда может быть... Переработка пшеницы займёт год. Тут все немного не так, понятно, время здесь идёт быстрее. Сутки в два раза короче обычных Земных. Собрать  бы собрать урожай! Ещё через год и нас уже не обманешь ни горными пиками с вековым льдом, ни озером с ядовитыми гадами.
    А теперь нельзя подать и виду. Я молчал, а Мария продолжала проедать мне плешь. В том она большая мастерица.
-почему ты думаешь, происходит обычное. -Мария наконец выбросила салфетку. Красная, промокшая салфетка легла на ворох старых бумаг и сломанный стакан. - мы ошиблись. Прилетели так были свет, тепло и голубое небо. Да и ещё прекрасное озеро! Где же все это теперь?- Мария открыла шкафчик и облила ладонь спреем. В холодном воздухе пластиковой комнаты, запахло сиренью. Спрей покрыл ладонь тонкой плёнкой. Даже если что-то попало под плёнку, оно конечно умрёт. Здесь нужна особая осторожность.
Я поставил мой, ещё целый стаканчик в шкаф и вытер стол салфеткой. Мария всё ещё не смотрела в мою сторону. Её вопросы повисли в воздухе. Мы одели наши комбинезоны и вышли наружу. Почва под башмаками чуть подрагивала, как крышка кастрюли, уже полной пара. Не сговариваясь Мы пошли к стартовому модулю и он, щедро осыпанный пеплом, выглядел совсем заброшенным. Мария взяла в руку метёлку и стряхнула пепел с обшивки, куда только она могла дотянуться.
-Что говорят сейсмографы,-спросила она не оборачиваясь ко мне, будто я был не здесь.
-извержение пока продолжится, может быть 2 дня. Посмотрим ещё...
    Она поднялась на лесенку и провела метёлкой по входному люку, теперь плотно задраненному. Чтобы его открыть нужно много раз повернуть ручку подвижного винта. Мария страхивала пыль и оглянувшись на меня, будто придумав выход, спросила,
-что если нам с тобой попробовать?
- думаю, здесь ничего особо не сделаешь. Взлетим и с полдороги рухнём прямо вниз.- Я указал сторону гор, туда, где прежде сверкали их вершины, а теперь только серость.
-хорошо, что дети не с нами!
-хорошо!
-может быть, оставим барахло здесь, если что, мы оба сюда после вернёмся?
-какое барахло?
-Комбайн, посевное зерно...
Я только пожал плечами,  этого  так мало. Я молчал и она взорвалась,-
-ты будешь со мной говорить, или нет?
-Я думаю, этого мало. Помнишь...
-что помнишь?
Она знала, вот теперь я вспомнил, как мы бессмысленно сожгли целую тонну горючего, когда по её охам и ахам выбирали долину для посадки. Ей ужасно хотелось сесть около озера и гор. Она отвергла мой выбор. Но об этом бессмысленно.
-Я имею в виду... что у нас не слишком то много  еды. На обратном пути я могу и съесть тебя... -я обнял её за талию и прижал к себе.
-прекрати издеваться!- Она раздражённо оттолкнула меня -Обсудим всё серьёзно. -
Пепел под ногами хрустел, метёлка бессмысленно двигалась по ступенькам уже чистой приставной лестницы. День подходил к концу, серое небо посерело ещё больше, сумерки добавили своих чернил в оберточную бумагу неба.
-вернёмся к себе.
-а комбайн?
-почистим завтра, ничего с ним не произойдёт. Вчера я покрыл его плёнкой.-
Мы вернулись в наш пластмассовый, переносный дом, дом собранный за час и включили там тусклый свет. Говорить уже не хотелось. Лёгкая дрожь беспокоила наш пол. Пластмассовая ложечка, лёгкая точно пёрышко, лежала в стаканчике и она беспрерывно дрожала, будто её терзала злая  лихорадка.
   Мария смотрела в окно. Там в черноте вечера падала бесконечная, неостановимая масса пепла.
-Давай ложиться спать, завтра, может быть, всё исправиться.- мой голос свучал совсем фальшиво. Я сам не верил себе. Мария тоже, поэтому она презрительно промолчала, только повела плечом, будто маленьким крылом. Крыльев нам теперь не хватало.
    И всё же, надо неприменно лечь спать. У  меня был свой собственный план. Мысленно  Я поворачивал его так и эдак. Рассматривал с разных сторон. "Может быть", - думал я "может быть" хотя здесь это совсем не правда...
Нитейя с лёгкостью  отвергала все мои "может быть". Она теперь была точно злая богиня древности. Ненасытная к предложенным ей пустяковым жертвам. Какой комбайн, какой пластиковый дом. Ей нужна кровь. И всё же я думал,- "может быть!"
    Холодные простыни все никак не могли согреть нас. Дрожь пола здесь  не ощущалась. Мягкий пластик уничтожал дрожь пола. Но мы теперь явственно дрожали сами, от охватившего нас обоих холода. Мы сжались в комок, стали вдруг одним целым.
-не могу я уснуть!-Марья откинула одеяло и пошла по холодному полу. Пол, наверное дрожал. Я думал спросить, сильнее ли он дрожит сейчас, но не стал. Её ступни босые и белые в полумраке, осторожно косались пластиковых половиц. Она, как бы боялась ступать по полу. Всякий шаг был подтверждением худшего. Она открыла шкафчик с лекарствами. Там были антибиотики, спрей для ран, ее тампоны и ещё много чего ещё,  теперь уже ненужного.
    "Ну, скорее"- подумал я, ощущая прилив волны сна. "Только не спать!"
-тебе принести?
-принеси, радость моя! Я представил себя маленьким ребёнком, беспомощным и слабым, теперь немного больным. Совсем немного больным, нарочно, что бы не идти в надоевшую  школу.
   Её трусики уже белели в полумраке передо мной и я взял в руку стакан. Холодная вода пробежала внутрь и задрожала в моей гортани. Облатка хрустнула в руке, таблетка выпала на пол, но Мария этого не заметила. Она нырнула под одеяло и прижалась ко мне, немного холодная и по прежнему странно горячая.
Через минуту свет в доме стал тише, как и сладкое дыхание Марии. Тогда я встал и ощущая дрожь пола, дрожь  теперь вполне явную, всё более беспокоящую меня, прошёл по пластиковому полу. Было холодно, ступни прилипали к пластику. Я обернулся и прислушался. Далёкий гул приближался к нам, будто миллион глоток шептало непонятное. Надо  поторопиться. Ещё не одевшись, я открыл ящик с лекарствами, извлёк наружу маленький шприц.
Мария спала на боку, сжалась в комок теплой плоти. Тело её теперь беззвучно старалось сохранить  себя. Мария во сне дышала легко и плавно.
   Я обнажил ее предлечье, ужасно белое в полумраке, осторожно сдвинул край одеяла и она чуть двинувшись сама, отчего все похолодело у меня внутри, проговорила бессвязно непонятное слово. Потом я пытался понять его, но бесполезно. Может быть то было слово покинутой ее родины, а может комбайн мучил ее и теперь.
 Шприц вонзился в ее руку. Она не чувствовала боли, слишком тонкой была игла, прошедшая между нервов и вен. Шприц выплюнул свое содержимое и отправился в мусор, там он подружится с треснувший стаканом.
Теперь я стал одеваться, зажёг свет. Бояться нечего, я приоткрыл веко Марии, бессмысленный теперь глаз ее был пуст. Она лишь дышала, тёплая и покорная.
-дорогая ты бы не позволила! Ты была бы против!-
Сказал я, но это было бессмысленно, То же самое Я мог бы сказать ящику для лекарств. Я одел Марию, неловко и путаясь в её завязках. Да она будет меня ругать!
Потом мы добрались до посадочного модуля. То есть добирался один я, Мария только куклой лежала у меня в руках. Пепел скрипел под ногами. Каждый шаг становился труднее. Слой пепла достиг полуметра. Далекие горы бесконечно шептали одно и то же слово. Теперь я понимал их. Это слово "быстрее!" Но я решил с ними пошутить, поиграть немного, будто от них зависело, успею я или нет. Там, среди их ущелий и обрывов есть кнопка, которую они нажмут, как только будут готовы. Тогда все сдвинется чо своих мест.
-Я вас не понимаю, совсем не понимаю! Говорил я горам, а пепел противно скрипел под ногами и мешал.
   Дрожь почвы стала совсем невыносима. И ноги мои дрожали, инстинкт шептал мне тоже самое, что горы.
Заманившие нас богиня не спеша, сбрасывала одежды доброты и любви. Может быть где-то там, в черноте ночи горы стали уже менять свои очертания, а вчера обмелевшее озеро обернулось бездонной пропастью. Только бы они не испортили все!
    Уже закрыв люк и дав команду на старт, я подумал, что может быть стоило хоть слегка поцеловать Марию, но тут я подумал, что Мария точно стала бы презирать меня за обладание ею в момент беспомощности.
    Я вернулся в наш дом, я вовсе не спешил и стал только ждать. Синяя полоса разорвала серость неба. Старт. Рассвет уже подходил ко мне со своими грозными подарками
7.1.23.