Откровение

Ночная гладь, без звёзд и без луны.
Царит лишь мрак и тишина свободной мысли.
Не слышно ни листка, ни упоенья поздних птиц .
Ни что не освещает это мрачное затменье.
Ну вот, пора уже скрываться в толще тьмы,
И чувствовать лишь холод покоенья.
Настало время мне смириться с темнотой,
И потерять души, когда то яркое свеченье.
 
Я сам, как будто пал на нож,
Я точно выпил крушку яда.
Что доведённый не судьбой,
Упал на землю с одиночества изъяном...
Страданье?!
Горечь?!
Чушь и срам...
Одна бессмысленная боль...
Те кто спасать должны всегда,
Убили... Не смогли себе помочь...
Безмолвное... Безжизненное тело...
Оно есть мясо на земле.
А что они?... Они про всё давно забыли.
У них теперь веселье,
У них теперь одно веселье,
Одни бездумные, весёлые пиры...
Они всё стёрли, позабыли муки,
Те муки, что нагнали на него...
Но это и не важно, это мелочь.
Зачем  же нужно старое житьё.
Когда обуглившись от внутреннего пламя
Это тело
 Лежит в грязи под снегом утаённый,
Со взором, устремлённым лишь вперёд...
А впереди лишь грязь, трава, болото, холод...

Ну что ж, вот и конец,
Уходит в воду тело,
Затягивает топь его в себя.
И ничего помочь не в силах боле,
Оно мертво, погибло навсегда.
Какая смерть... Затянутый в болото,
В грязи и с цепью боли на разбитой розгами груди,
С замёрзшей головой и с куском льда на месте сердца...

Ушла одна нога, потом вторая,
Вот грудь уже и не видна.
Ушла одна рука и голова пропала,
И утонуть второй руке пришла пора...
Но словно светом обожжённый,
Согрета пламенем замёрзшая рука.
Как будто жизнь его коснулась снова ,
Вдохнула силу воля та.
Одно касание и тело выплывает.
Одна рука, вторая, голова,
Открылась грудь, нога, потом другая,
Запекшаяся грязь ссыпаться стала вся.
Горит лицо, тепла его кровинка.
Зажёгся взгляд,
Сияют ярко очи бывшего когда-то мертвеца.
Он жизнью загорелся!
Он оттаял.
И вновь застыл, но не от холода, не ото льда.
Он замер...
Перед ним стоит девица,
Та самая, что сердце запалила,
Та, что смогла вдохнуть в беднягу жизнь.
Она никто иная, как богиня,
Богиня Света, Жизни, Силы,
Великий и прекрасный малахит!

Высокая красивая девица,
Милейшая и скромная душа.
Стоит пред ней он в изумленье
И не поймёт откуда та пришла.
Две русые косы прикрыли плечи,
Румяное лицо очерчено дугою,
И глазки так невинны и чисты.
Они, как голубое море , ясно небо
Спокойны и обширны, глубоки.

И смотрит в те глаза оживший труп,
И не отводит свои очи.
Они заворожить смогли его,
Как свет луны во мраке ночи.
Прекрасный взгляд
Любовный и наивный.
Такие добрые он мысли отдаёт.
И ты действительно против него бессилен,
И ты не можешь не смотреть в глазочки той.

Какой абсурд...
Какая цель её вела?
Каким желанием она его спасла?
Спасла ль случайно или ей сказали?
Спасла с корыстью или из добра?
Всё голоса ему о том шептали,
Пока он смотрит в её милые глаза.
А что в глазах её,
Не прочитать так просто.
Она стоит и смотрит на него тихонько,
Чуть дыша.
Но всё же он прочёл в её глазах крупинку:
Чистичку хрупкую и нежную слегка.

И так стояла робкая девчонка,
С улыбкой тихой на своём лице.
И всё смотрела в очи бедного парнишки,
Который трупом догнивать смирился до заката людских дней.

И что те думали, никто понять не может.
Они смотрели в очи только и всего.
Но в их глазах горели ярко звёзды,
И что-то загоралось ярче звёзд.
Но что?
О том узнать уже не в силах.
Увы и ах.... Увы и ах...