Отверженные. Рассказ

«Всякому свое счастье: в чужое счастье не заедешь»
                В.И.Даль

Отверженные.

Рассказ.


  Они не стали дожидаться суда-позорища над ними и, дав караульному хабар, через потайные ворота покинули расположение цитадели и по воле фатума оказались изгоями.

Бесправные, угнетенные, лишенные всех жизненных благ, титулов, отвергнутые светом и им презираемые изгои, изгнанные из своей социальной категории, как разорившиеся купцы, старший обер-офицер-ротмистр Иевлев Евгений Павлович и прапорщик Семёнов Олег Иванович, едва избежав суда и чуть не угодив в каторгу, находясь в бегах за отказ воевать и убивать людей, устало перебрались, наконец-то, сквозь колючие дерезы и вышли на берег Куры у подножия горы.

– Он, энтот штабист-дурень, нас, прямо-таки, превратил во врагов своему отечеству, - скидывая полные воды сапоги, с негодованием произнес ротмистр.

– Надо бы найти деревушку в какой-то глухомани и схорониться, думаю, уж в такую-то глушь они не сунутся, а потом пошлем гонца верного в Хачмаз, чтоб тот привез деньги, драгоценности с нашего поместья, а лучше, всю живность, и обоснуемся, где-то тут, пока жандармы не получили депешу и не конфисковали всё наше имущество, - скидывая промокший мундир, сердито, чуть ли не крича, произнес прапорщик. Прощай, эта кровопролитная война, вишь, все бросили свои дела да приехали в покоренные города, селения, построили особняки, а что дармовый крестьянский труд за гроши, а земля-то, обетованная, почти Ханаанская, обещанная Богом Моисею, где течёт молоко и мёд, - не преставал браниться прапорщик Семёнов.

– Чё-то тебя к библейскому исходу-то потянуло, Олег, а? не о том думаешь, надобно идти дальше, одежда и так высохнет, вишь, какой полуденный зной, - вставая, недовольно вставил ротмистр Иевлев. Надо бы до темноты найти крестьянский дом, попроситься на постой и подхарчиться, тут у меня сохранились несколько монет империалов, на первое время хватит. А там, как решили. Вот пастух с отарой, наверное, овец на водопой ведёт, давай, спросим, где дорога в сторону Тифлиса.

– Братец, по-русски говоришь?- обратился к пастуху ротмистр. Пастух, пожилой мужчина, в папахе, с густой седой бородой, которая срослась с длинными усами, утвердительно кивнул головой.

– Мы идем в сторону Тифлиса, где она, дорога,  а поблизости селения имеются?
- Пройдете в сторону ущелья, на шум водопада, там небольшая деревушка, несколько домов, спросите у жителей, они вам покажут, можно идти по берегу, на эти дома и наткнетесь, - жестом  попытался объяснить пастух. Скоро показалась небольшая рубленая изба на самом берегу и водопад, который шумно падал в реку.

– Откуда тут-то русская изба то, Олег, а? – удивленно спросил ротмистр, нащупывая в кобуре револьвер.
– Ты оставайся тут у кустов акаций, а я пойду, проведаю, кто там живёт, если безопасно тогда три раза свисну, - тихо ответил прапорщик и направился к избе. Обычный дом с огородом, обнесенный деревянным забором, позади дома хлев, где в тени, изнемогая от жары, лежали овцы и козы. Прапорщик Семенов, перешагнув обветшалый забор, подошел к хлеву, в узком деревянном корытце с водой, утоляли жажду куры и несколько гусей.
Совсем, как у нас в России, - подумал прапорщик и постучался в окно. Кто-то отдёрнул кроткую занавеску, посмотрев на Семёнова, снова её задернул. Открыла дверь белокурая женщина средних лет, с выцветшими волосами на солнце, по виду русская.

- Вам кого, сударь?
- Нас двое, мы русские, вы не могли бы нас пустить на постой, если места в доме нет, то нас устроил бы и сеновал, да немного подхарчиться бы, мы голодны и заплатим, - молящим голосом убеждал женщину прапорщик, боясь, что она откажет.

– Вы военные, да? а, где ваш товарищ-то? – уже спокойно спросила женщина. Прапорщик три раза громко свистнул, появился ротмистр Иевлев.
– Нас трое, - начала, было, женщина, – я и две мои дочери, восемнадцати и двадцати лет, Агата и Агния, они работают в ущелье, где у нас небольшой участок с тютюном и виноградники, - приглашая их в дом, произнесла женщина.

- Давайте знакомиться, - начал, было, ротмистр, - я Иевлев Евгений Павлович и мой друг детства, Семёнов Олег Иванович, да пусть вас наша форма не удивляет, да, мы служили, но отказались от участия в этой кровавой войне, у нас в селении Хачмаз осталось поместье, деньги, живность, а вы-то по какой причине оказались в этой глуши? – раздеваясь, спросил ротмистр.

– Меня, стало быть, Елизавета Антоновна, мы давно здесь живем, староверы-молоканы, здесь восемь домов, и все молокане, - доставая миски, произнесла Елизавета Антоновна.

– Молокане - одна из тех христианских сект, которые не признают церковь, иконы,  но почитаете Библию, великий религиозный раскол Никона, затеянный царем Алексеем Михайловичем, выходит, вы потомок старообрядцев, так?

– Не совсем так, у нас свои традиции, -  наливая в миски суп, коротко ответила Елизавета Антоновна. Жадно похлебав юшку, ротмистр не желал расслабляться.

– Елизавета Антоновна, вы могли бы порекомендовать надежного, верного человека для поездки в Хачмаз, поверьте, от этого зависит наша судьба, если есть такой человек, то, пожалуйста, приводите его сюда, и мы объясним ему, что же делать.
- Если только кузнец Федька. У него и лошадка есть, щас схожу и приглашу, - любезно согласилась молоканка. Надев ситцевое платье с короткими рукавами, молоканка ушла.

– Послушай, Олег, как бы не получился подвох, не вышел конфуз, вдруг, она приведет вместо кузнеца вооруженных людей, а? из-за кустов дом хорошо виден, осторожность не помешает, подождем там, идёт?
– Ты прав, тогда выйдет подвох на подвох, это будет уже переполох, как говорил Гамлет. Долго не пришлось ждать, Елизавета Антоновна возвратилась в сопровождении детины.

- Чё ты хотел, кузнец и есть кузнец, а вот справится ли он с твоей затеей, это вопрос - спокойно произнёс прапорщик.

– Федя, – как можно спокойно обратился к кузнецу ротмистр, - я прошу тебя, выручи нас, мы в долгу не останемся, ты же знаешь, где село Хачмаз? Там наше поместье, всё наше богатство, и руководят работой в поместье наши приказчики, Тихомиров, Самсонов, ты должен отнести им письмо, встретиться с ними, передать им, чтоб они всю живность, табуны  немедля перегнали сюда, желательно, спозаранок, а ты будешь проводником. В поместье сразу не сунься, там жандармы могут появиться, думаю, их пока там нет, и ты должен торопиться, согласен? – волнуясь, объяснял ротмистр. Кузнец молча слушал и только кивал головой.

– Пусть конюх Лексеич поведет экипаж, возьмёт с собой кухарку-сироту, а ты покажешь дорогу, ведь, есть сюда дорога, так?

- Есть, - вмешалась в разговор до сих пор молчавшая Елизавета Антоновна.
– Вот тебе, Федя, несколько монет империалов, если возникнут сложности, заплати, не жалей, ждём- с тебя, - протягивая ему несколько монет, уныло произнес прапорщик.

– Я постараюсь вам помочь, - коротко ответил кузнец Федя, взяв монеты, поклонившись, вышел.

– Господи, помоги ему, - вслед ему прошамкала Елизавета Антоновна. Южное солнце медленно собирало свои палящие лучи и спешило спрятаться за горами. Вечерело, но сестры пока не появлялись.

– Вишь, Женя, водопад какой, а? вот тот горный кряж так и не скинул свою белую шубу, и с его уступа образуются бурные потоки воды, превращаясь в водопад, просто, лепота, - глубоко вдохнув горный воздух, пафосно произнес прапорщик Семёнов.

– Да, Олег, согласен, красивое место, мы могли бы и здесь жить, лишь бы Федя дошел до нашего поместья, а пока, пора нам возвращаться на сеновал, - засмеялся ротмистр. В доме горела масляная лампа со стеклом, были слышны женские голоса.
– Уже приехали, увидеть бы их, Женя, а? - радостно молвил прапорщик Семёнов, но ротмистр молча направился к небольшому стогу сена у хлева.

– Боже мой, как хочется курить, пахитоску бы щас, а, Женя, - разворашивая сено, тихо прошамкал Семёнов.
– Да, ты угомонись, Олег, Бог терпел и нам велел, говорят в народе. Послышались шаги, подошла Елизавета Антоновна.

- Вы уже спать ложитесь, и без ужина, это, молодые люди, не по-христиански, - начала журить их она. Они вынуждены встать и пойти за ней в дом. Они стояли рядом, две сестры, Агата и Агния, в ситцевых платьицах, которые обтягивали их стройные фигуры, особенно выделяя маленькие стоячие грудки.

– Познакомьтесь, Женя и Олег, мои дочери Агния и Агата, о которых я вам уже говорила. Ротмистр и прапорщик, хорошо знающие этикет, решили и тут его блюсти, поклонившись, поочередно поцеловали им ручки.

 Боже мой, до чего они красивые. Естественная красота, сотканная духом гор. Красота-то неземная, волосы-то какие белокурые, а глаза-то небесного цвета, как бирюза. Музы Apollo с горы Геликон.Будем надеется, что Феб - ревнивец, нас простит. А может, они из свиты самой Афродиты, а? – подумал было прапорщик Семенов, садясь за стол поближе к Агате.
– Ого, Олег уже обозначил свое желание, - подумал ротмистр, садясь рядом с Агнией. Елизавета Антоновна не скупилась, пожертвовала двух цыплят на ужин.
 
  Кузнец Федя торопился исполнить поручение офицеров и только давал отдых лошади. Только утром показалась окраина села Хачмаз, и он остановился у первого же дома и спросил у женщины, которая возилась у очага.

- Не подскажите, уважаемая, далеко ли еще до поместья Иевлевых?

- В конце села у леса, увидите особнячок, значит, пришли, - бойко ответила женщина. У леса рядом стояли два роскошных особняка, Федя заглянул во двор, у стойла стоял мужик и курил самокрутку.
– Мил человек, мне бы приказчика Тихомирова, али Самсонова, - не говоря о письме, произнес кузнец.
– Приказчик изволят почивать, какое у тебя дело к ихнему благородию, работы нет, - ответил мужик, затягиваясь ядреной самокруткой. Тогда Федя поманил пальчиком поближе мужика.

- Я письмо привез от Иевлева, дело не терпит отлагательства, веди к нему, - сердито произнес кузнец Федя. Услышав имя хозяина, мужик встрепенулся и быстро открыв калитку, пропустил кузнеца и повёл на второй этаж. Приказчик Тихомиров уже не спал, в бархатном халате сидел на диване и курил пахитоску. Кузнец Федя молча протянул письмо, написанное на французском языке. Прочитав письмо, приказчик побелел и начал растерянно метаться по комнате.

– Позови ко мне кухарку Фаину и служанку Лену, беги к конюху, пусть запрягает фаэтон и экипаж, а сам помоги ему погрузить в фаэтон провизию. Пошли слугу за приказчиком Самсоновым, немедля, – приказал приказчик Тихомиров.

– Вы, обе собирайтесь в дорогу, подготовьте свои кофры, а потом в гостиной собрать коллекцию оружия, картины, иконы и аккуратно сложить в сундуки, а я буду в гостиной, - от волнения невнятно велел Тихомиров. Он подошел к гравюре Ушакова, где под ковром в днище стены был тайник, и начал всё подряд выгребать в саквояж. Подошел приказчик Самсонов, прочитав письмо, бегом пустился к особняку Семёновых. К полудню всё было готово, и обоз, состоящий из крытой повозки, двух фаэтонов и двух экипажей, и четыре всадника двинулись в путь. Следом конюх вместе с кузнецом гнал табун лошадей, стадо крупнорогатого скота и овец.

– Теперь  пусть они, эти жандармы, жалуют, и хрен им с маслом, - гомерическим смехом разразился Самсонов.

– Федя, - подъезжая к кузнецу, обратился к нему приказчик Тихомиров, - далеко ли еще твое село и доберемся ли мы туда до вечерних сумерек, али придется устроить ночлег, что нежелательно.

- Кажись, придется устроить привал, только не здесь, свернем с дороги, тут поблизости лесок на берегу реки, а спозаранок двинемся, заодно, след наш потеряется, если жандармы поедут по следу. А так чёрт их знает,- озабоченно ответил кузнец. Путники ночлег провели без огня в целях безопасности, все сидели, ужинали в крытой повозке, и приказчик Тихомиров всех щедро угощал коньяком и вином. Стояла тихая лунная ночь, прохладный туман спускался с гор, неся облегчение. Одинокий кузнечик-скрипач затевал свой сольный концерт, то умолкая, то возобновляя, где-то в глубине леса ночной соловей сочинял свои очередные неповторимые «строфы», услаждая путникам слух. На рассвете, когда исчезали утренние сумерки Никты, смешиваясь с туманом, за горами показалось зарево. Заревом восхода даль небес объята, как говорил Надсон.Рождался новый день, и обоз двинулся в путь, в сторону гор.

– Завтра к полудню приедем, живность можно сразу перегонять в ущелье, там вода и богатая трава, только затруднение, нет конюшни, кроме хлева, да дом у Елизаветы  Антоновны небольшой, все не поместитесь, – наставлял приказчиков кузнец Федя.

– Мы всё построим заново, Федя, купим лес, а ты будешь нашим помощником, руководить стройкой, и никогда бедствовать не будешь, - обнимая его, пафосно произнес приказчик Тихомиров. Елизавета Антоновна была одна дома, когда в дверь её дома постучался кузнец Федя.

– Их нет дома, Феденька, они работают в ущелье и, увидев обоз, огромное количество животных, ахнула.  Кухарка и служанка вышли из экипажа, фаэтоны, экипажи оставили во дворе. Приказчики Тихомиров и Самсонов представились Елизавете Антоновне, однако, Самсонов долго держал её руку, не отпуская, и вдруг выронил: вы мне нравитесь, Лиза, наведя этими словами на нее краску стыда.

– Мы всё равно хотели животных перегнать в ущелье, где раздолье, это надобно сделать щас же, - весело произнес кузнец. Кроме приказчика Самсонова, кухарки и служанки, все ушли.

– Давайте, - обратился Самсонов к женщинам, -  разгружать продукты и готовиться к празднику, пока их благородия не вернулись, а я займусь лошадьми. Он из колодца вычерпал свежую воду и вылил в корытца, а потом привязал лошадей в тени орехового дерево, бросив перед ними охапку свежескошенной травы. Кухарка быстро соорудила очаг во дворе, начала приготавливать кушанья, при этом, причитая: пировать, так пировать. Очень были удивлены ротмистр Иевлев и прапорщик Семенов, увидев своих друзей.

- Он, Федя, это сделал-таки,- крикнул ротмистр, обняв кузнеца Федю, - я этого никогда не забуду, Федя. Приказчик Тихомиров понял, что сам фатум благоволит этим счастливым молодым людям. Они влюбились в красавиц-сестёр и были любимы, тут уж ничего не сделаешь – любимцы суровой Фортуны, значит, все-таки, она иногда поднимает повязку на глазах, и мне, автору, следует с этим согласиться. Кузнец Федя останется с кухаркой Фаиной, Самсонов влюбит в себя Елизавету Антоновну, и скоро ротмистр Иевлев и прапорщик Семёнов со своими возлюбленными поедут в Тифлис, а их друг, помощник наместника, за хороший хабар пошлёт депешу в жандармерию о том, что офицеры погибли, когда переправлялись через реку, сделает им новые пашпорта.
Они купят своим подругам, множество платьев из муслина, муара, шанжана, парчи, модные туфли, золотые украшения ручной работы персидских ювелиров. В Тифлисе арендуют особняк, пока строители не построят дома рядом с домом Елизаветы Антоновны, и все будут жить в благоденствии, без горя, без тревоги, в покое, что и есть счастье, которое состояние души. Мы и тут вольны привести слова великого словесника Даля: всё в жизни случай и на всё воля Бога…

07.01 2023г.     м.м.Б.