Эскорт 18

Белый туман над землёй расстилается,
Люди, как муравьи, осознанно тянутся.
Каждому кажется, что он в изобилии,
И лишь непорочные пути его линии.

А вокруг бесконечные чрева просторы,
Крик Люцифера при утренней Авроры.
Взмах рукой. Перекличка. Слух режет писк:
Здесь Абраксас, Баггейн, Василиск.

И где-то в центре бескрайнего поля,
Лежит Вельзевул и ему не спокойно.
Яркость в глазах и болит голова,
Вокруг один пепел - сгорела трава.

Мамона - рассказчица, в потугах жарких,
Тянула канат для зрелищей жалких.
Гордость погибла её, руки чисты,
Зато исполнила свои все мечты.

Все вокруг продаются и платят,
Вопрос в количестве суммы и дате.
«Хочешь красавица пышное платье?
Ложись к Асмадену на стол для распятия.»

Как Левиафан смотрят все на чужое,
Но в слове «эскорт» видят только плохое.
Земля не вертится, прочно стоит,
А из преисподни монет звон звенит.

Людской гул раздался, не признавая,
Что топится в похоти их семя обмана.
И чтобы оправдать свой не здравый рассудок,
Во всём стараются винить проституток.

Не зря говорят в народе «Муж и Жена,
Как бы то не было, одна Сатана.»
И смотря на икону мощи целуют,
Хотя на 7 заповедей плюс 2 претендуют.

На груди весит золотой Божий крестик,
Бельфигор, проклятия народа предвестник.
Как же много политиков озабоченных рядом,
Чуть что кричат - «Мы не виноваты!»

И всё могло бы быть идеально,
Но жаль, что вокруг огромное стадо
Овец, у которых один лишь пастух.
Каждый сам выбирает, каков его Дух.