Парк

      
               
                ПАРК       

В тихо дремлющий парк возле старого автовокзала,
где в нетронутых лужах утрами скучает роса,
иногда забредает чудак и, гуляя, устало
и немного рассеянно молча глядит в небеса,

ожидая как будто дождя. Всё похоже на то, что
вспоминает кого. Может, в памяти ищет следа
недалёких событий в недавнем несложенном прошлом
и уходит, чтоб снова однажды вернуться сюда.

В старом парке мы сами немного мудрее и тише.
Этот странный чудак... Всё, безмолвствуя, курит, молчит,
на древесные кроны глядит, напевая неслышно,         
улыбаясь, вздыхает. При этом порой ворожит:

"В старом парке Островского вечные прыгали белки
и я встретился с ней. Лучше всё-таки стать под листвой,
чтоб потом до скончания дней вспоминались коленки
будто ветки и стенки под вечно невечной водой.

Дождь несильный. Стояли не близко, но, всё-таки, рядом
под пунктиром его в окруженьи деревьев больших,
изучая друг друга слегка настороженным взглядом.
Так по-прежнему помнится мне. Одному из двоих.

Ах, как хочется всё повторить в ускользающей дали
и опять как в тот раз усадить, наконец, и везти
по заждавшимся улицам: о, как они её ждали,
мои старые улицы, в этом начале пути.

Ах, как хочется перевернуться, взлететь, превратиться,
обернуться не знаю в кого, знаю лишь - для неё,
чтоб мечтам обоюдным сподобилось, встретившись, сбыться
и обоим забыть одиночество злое своё,
               
чтобы день был как день, утро - утром и вечер как вечер,
чтоб постылая ночь не пуста, если с нею вдвоём,         
с самой нужной, немыслимой, с самою лучшей из женщин
в перекрестье путей, завязавшихся складным узлом."


Так он, странный, с собою самим размышляет нередко
в своём внутреннем парке, где всё для него, как кристалл,
навсегда запечатанной сущностью стало: и ветки,
и она, и дорожки, и воздух, и автовокзал.

Догорает окурок, а с ним серебрится остаток.
Говорил же: последняя. Не сигарета - любовь.
Скачут новые белки и в дремлющем парке порядок:
Обнимаются пары и необнимаются вновь.