Санзадание

          В Пинежском районе есть как минимум один человек, которого назвали в честь Александра. А дело было так. Пришлось лететь по санзаданию в Пинегу, чтобы вывезти оттуда роженицу. Роды предстояли быть тяжёлыми, будущую мать срочно надо было доставить в роддом в Карпогоры. Успели вовремя, роды принимали в Карпогорской больнице.
          Как раз в это же время Сашкина свояченица тоже после рождения сына находилась в этой же родилке, и Александр после работы, как добропорядочный родственник, пришёл её навещать. И эта самая пинежская роженица, увидав его, как закричит через окошко: «Так ведь этот пилот меня  привез из Пинеги!» Путешествие, видимо, ей понравилось, да и сыном благополучно разрешилась, поэтому назвала его Сашкой. А может, этот Сашка тоже пилотом стал, кто его знает… Ему уже сейчас на четвертый десяток перевалило.
         И второй случай, тоже с роженицей. А он произошёл в Пиринеми. Пилотам сообщили, что надо забрать роженицу в этой деревне. Приземлились, ждут. В ожидании о том, о сём болтают с начальником площадки. Десять минут ждут, пятнадцать, роженицы всё нет, а ведь сказали, что она ждёт их в аэропорту. Сашка спрашивает начальника площадки:
- А где роженица-то?
- Так она уже минут пятнадцать как в самолёте сидит с ребёнком, родила прямо в аэропорту, не дождалась вас. 
- Так что ж ты молчишь?
- А я думал, ты со мной хочешь поговорить…
- Карпыч, ты…! -  только и крикнул в сердцах  Сашка, быстро заскочил в самолет, захлопнул дверь и «по газьям!» Так выражаются пилоты, когда  надо срочно взлетать, чтобы уложиться в разрешённое инструкциями время светового дня. А их это время как раз поджимало, только-только успели по времени долететь до Карпогор.
          А случай, который произошёл ещё в Котласе, совсем не для слабонервных.
В тот летний день, когда экипаж уже выполнил все рейсы по наряду и собирался ставить самолёт на стоянку, диспетчер сообщил, что срочно  надо лететь по санзаданию в Верхнюю Тойму, там «ножевое ранение в грудь». Не мешкая ни секунды, пилоты начали выруливать на взлётную полосу. Через пару минут самолёт уже набирал высоту, а через сорок пять  минут произвёл посадку в Верхне-Тоемском аэропорту. Не успел ещё  остановиться винт двигателя, а скорая уже спешила к ним  по перрону.
          Когда пострадавшего на носилках загрузили в самолёт, пилоты чуть дара речи не лишились: нож торчал прямо из его груди! Но раненый  смотрел на всех вокруг широко открытыми глазами и даже  пытался шутить. От шока, видимо… Через минуту самолёт уже взмыл в небо в сторону Котласа. Погодные условия для полёта были не самые подходящие, и самолёт постоянно попадал в воздушные ямы. Кто летал на «кукурузнике», знает, что это ощущение не из приятных. Медсестра, как только взлетели, так сразу склонилась над гигиеническим пакетом и в такой позе и сидела весь почти часовой полёт, только иногда бросая измученный взгляд то на раненого – как ты, бедолага?, то на пилотов – скоро ли посадка? В какой-то момент, оглянувшись на мучеников-пассажиров, Александр по жесту медсестры понял, что мужчина на носилках просит покурить. Курить в полёте строго-настрого запрещено, но тут… вдруг это будет последней затяжкой для этого горемыки с торчащим из груди ножом?  В общем, командир, поняв ситуацию, кивком головы разрешил нарушить правила. Сашка раскурил папиросу, спустился в салон и дал  раненому сделать несколько затяжек... То ли  в тот день все-таки ветер был попутным, то ли  провидению было угодно, но обратный путь оказался гораздо быстрее. До Котласа  все долетели живыми, и раненого вскоре благополучно перегрузили в карету «скорой помощи».
          Через какое-то время, когда Сашка уже стал забывать об этой истории, ему сказали, что  в здании  аэровокзала целый день его ждёт какой-то мужик.  И, правда, не успел он спуститься в зал ожидания, к нему почти бегом бросился  незнакомый мужчина. Как оказалось, тот самый бедняга с проколотой ножом грудью. Теперь врачи его подлатали, рана зажила, и он разыскивает того пилота, который дал ему закурить.
         - Саня, я должен тебя коньяком напоить! - искренне полагая, что это будет самая что ни на есть высшая благодарность, заявил недавний страдалец. Ну, что ж, как раз  следующий день у Александра был свободным от полётов, и они за ужином в аэропортовской столовой пропустили пару стопочек забористого коньяка. Про то, чтобы «напоить», уговорились оставить до следующего случая.
          Во время работы в Котласском авиаотряде, часто приходилось летать в командировки – в Верхнюю Тойму, в Вельск, в Красноборск. Возвращаясь после полётов в гостиницу  или дом приезжих, по пути заходили в столовую поужинать, если таковая имелась. Если же столовой в деревне не было, пилотов всегда кто-нибудь из работников аэропорта подкармливал,  а чаще всего приглашал к себе на домашний ужин. А там и щи из русской печки, и прочие деревенские разносолы. Ну, и пилоты тоже всегда старались при случае отплатить такой же заботой.   
          Александр отлетал почти восемнадцать лет, двенадцать из них  бороздил он на АН-2 небесные просторы пинежского неба. При пересчёте на лётные часы его трудовой стаж в качестве пилота составил больше сорока лет!