Карпогоры-Харьков-Киев

Отлетав почти пять лет в Котласе, Александр решил перевестись в Карпогоры, в Лешуконский авиаотряд. Вернее, на этом настояла жена. Узнав, что для работников аэропорта в Карпогорах был сдан жилой дом и планировался к строительству второй, жена и начала агитировать переехать к ней на родину, в Карпогоры. Александр в это время уже был кандидатом на ввод в строй  командиром самолёта, и комэска никак не подписывал его заявление на перевод из Котласского отряда. Он, опытный командир, совершенно правильно полагал, что для будущей лётной карьеры сейчас не время менять место работы. Но взяла верх надежда получить квартиру, так как в Котласе семья жила практически на птичьих правах в старом деревянном общежитии, где жене предоставили комнату на время работы воспитателем общежития в ГПТУ № 3. К тому времени у них уже родился сын, но быт устроенным назвать было нельзя. Отправив вещи контейнером, сами за один день двумя самолетами с пересадкой в Архангельске  добрались до Карпогор.
Надежда на то, что подготовка к вводу в командиры продолжится и здесь, быстро угасла. В Карпогорах существовали свои неписаные правила, и Сашке пришлось ещё долго летать вторым пилотом. Лишь за три года до сокращения штата карпогорского звена он был введён в строй в качестве командира самолёта АН-2.
Всяких историй за эти тринадцать лет работы в Лешуконском летном отряде случилось великое множество. Навсегда запомнятся длинные перегоны самолета АН-2 для ремонта в Киев и Харьков.  В целом, добирались двое-трое суток, делая посадки для отдыха и ночлега. Особенно запомнился полёт в Харьков. Командир самолета был родом из Украины,  как раз из Харькова. В аэропорт Харькова прилетели к вечеру. Сделав все необходимые дела, командир, пригласив с собой второго пилота, поспешил навестить родителей.  Этот тёплый вечер в родительском саду командира под раскидистыми яблонями и сейчас вспоминается с удовольствием! Что стоила только одна «вечеря»: мясце, сальце, винце – сплошной витамин «С», как шутил командир. А потом «сын и батько как почали спивати»! Протяжные песни аж слезу вышибали, так душа трепетала, а то вдруг точно в пляс пускались голоса, задорно и весело разносясь над вечерним садом. Как красиво сливались два мужских голоса - отца и сына -  в украинских песнях! Сашка вспоминал, как красиво пели его мать с тёткой, ни одно  застолье  не обходилось без их  песен. Казалось, больше всего  Евдокия Егоровна, Сашкина мама, любила песню про Лёлю, деревенскую девушку, которая «любила реку, плавать на ней не боялась», но «однажды пришли рыбаки, Лёлю нашли у залива» с надписью на груди «Лёлю любовь загубила». Вот такой трагический конец у Лёли, и у песни. Певуньи артистично выводили голосами сюжетную линию, а заканчивая, сами утирали лицо, мокрое от слёз. Мать рассказывала, что ни одна вечёрка в деревне не начиналась, пока не придут сестры Поповы, то есть она с сестрой Валей. А уж они как запоют, да Дуся ещё возьмёт в руки свою балалайку, так  веселья хоть отбавляй, а от Дусиной балалайки ноги сами в пляс пускались, невозможно было на месте устоять. Вот и Григорий Иванович не устоял супротив этого, заслал сватов к Поповым…
Перегон в Киев больше запомнился жене и детям пилота. Оттуда Александр прилетел с подарками - привез недавно родившейся маленькой дочке шубку с капюшоном, жене стильные, красивые замшевые туфли, а сыну-первокласснику модную шапку – кепку , ярко-синюю, непромокающую.  Если было холодно, стоило отстегнуть кнопки, и кепка тогда превращалась в шапку-ушанку. Ни у кого в классе такой не было!
 Как же все радовались и встрече, и подаркам! И какое счастье, что количество расставаний равнялось количеству встреч!