Уголь, цемент и прочее...

До станционного разъезда, где стояли вагоны с углём, надо было трястись на стареньком ПАЗике около часу. Курсантов лётного училища всегда привлекали к этой обязанности по разгрузке угля, так как котельная в училище работала на угле, ну, а курсанты были, само-собой, молодой, энергичной рабочей силой, к тому же бесплатной. Автобус то и дело сотрясался от хохота, среди курсантов-грузчиков (а точнее – разгрузчиков) всегда оказывался какой-нибудь хохмач, который без устали травил анекдоты с  картинками.
Подзаряженные шутками и смехом, ребята энергично брались за дело, в смысле, за лопаты, и через несколько часов рядом с полувагоном вырастала большая куча чёрного антрацита.
Зимой дело обстояло посложнее. Прежде чем добраться до угля, необходимо было разбить  ледяную корку  на  угольной поверхности. Перед тем, как отправить уголь по железной дороге (а везли его в открытых полувагонах), его сверху обильно смачивали водой, чтобы по дороге он не пылился. И понятное дело, что  зимой  всё это замерзало. Кто лопатой, кто ломом энергично долбил смерзшийся уголь, попотеть при этом приходилось изрядно.
Но разгрузка угля оказывалась просто забавой, развлечением по сравнению с разгрузкой цемента. Даже Сашка, привычный к  деревенскому труду, когда возвращался в казарму после  разгрузки вагонов с  цементом, ощущал дикую усталость, руки и ноги просто отваливались, а всё тело хотело только одного – рухнуть в кровать и не шевелиться.  Им, деревенским, привыкшим к физическому труду, было легче, городские же валились с ног, падали на кровати, что называется, замертво, едва добравшись до казармы.
Но особо Сашке  врезался в память один случай.  Однажды пришлось срочно выехать на разгрузку  цемента после  новогодней ночи. На разгрузку вагона  отведено определенное время, а за простой вагонов, если их не смогли разгрузить вовремя,  начислялись большие штрафы,  так что выручай,  курсант, не подведи! Да и как откажешься, курсанты – народ подневольный, поступила команда – на сборы 10 минут.
Так было и в этот посленовогодний день. На рельсах в тупике стояло несколько вагонов с цементом. Курсанты, увидев, что вагон не один, аж присвистнули. Натянув на рот и нос респираторы, а на руки – брезентовые рукавицы, нехотя полезли на рельсы.  Кое-как открыли засов в днище вагона, небольшая часть  серой массы высыпалась на землю, подняв вокруг большое облако въедливой и вредной пыли,  и на этом процесс  остановился. Воронка на дне как раз и служила для того, чтобы цемент самотеком высыпался на  землю. Но есть у этого строительного порошка  некая побочная реакция – во время транспортировочной тряски он в вагоне слёживался и терял свою сыпучесть. Через  верхние люки  курсантам пришлось  забираться внутрь вагона и, орудуя ломом и лопатой, разбивать спрессовавшуюся массу, чтобы   цемент  смог высыпаться через воронку на землю. Работа и физически тяжёлая, и опасная тем, что цементная пыль попадала в бронхи и лёгкие. Попеременке меняя друг друга, ребята выскакивали из вагона, громко кашляя, стараясь как можно скорее освободить дыхательные пути от чёрной  вредной пыли. Превратившись на время разгрузки в негритят, посмеивались над своим  внешним видом, с бодрым гиканьем и улюлюканьем, один за другим погружались в тёмное лоно вагона.  Затем на смену одним в вагон «ныряли» другие, так же обвязанные тряпицей по самые глаза. 
Вагонов было несколько, и работа продолжалась с небольшими перерывами почти сутки. Надо отдать должное руководству училища – несмотря на выходные дни,  бачки с горячей  едой привозили несколько раз, и еда была отменной: наваристый мясной суп, вкусные котлеты с жареной картошкой. Таких деликатесов курсанты в училище не видали, такие блюда готовились только для иностранных курсантов, а тут этой вкуснятиной попотчевали отправленных на схватку с цементом «добровольцев».
Инструктор, который был направлен с курсантами для организации работы и надзора, искренне жалел молодёжь, видя, как трудно достаётся цемент, подбадривал, как мог, а к концу разгрузки  позвонил в училище и голосом, не терпящим возражений, потребовал  баню для черномазых курсантов. И хотя  на другом конце провода пытались возразить, мол, какая баня, день-то выходной, да ещё и праздничный, всё же к приезду бригады  баня была готова. Кто-то уснул ещё в автобусе, пока ехали  со станции, до того вымотался.  Но в тёплой бане все оживились, даже начали шайками с водой друг в друга плескать, холодной, естественно! 
Отмытых, взбодрившихся, их ждал отменный ужин. Тут уж не то что мясные котлеты, перед  каждым на тарелке лежал большой кусок свиной отбивной и стояла бутылка «Жигулёвского». В общем, сделал дело – ешь вкусно!
Частенько курсантов отправляли в наряд на завод железобетонных изделий, на стройку, на другие объекты, где требовалась срочная молодая сила, там уже платили зарплату, выдавая её сразу по завершению работы. Тут, конечно, всегда выявлялись добровольцы, а Сашка был один из первых. Разве плохо – заработать не просто копейку, а рубль, да не один, потом купить вкусной еды и наслаждаться ею где-нибудь в тиши обеденного зала заводской столовки,  сводить девчонку в кино, угостить её шоколадкой. Да мало ли жизненных удовольствий можно получить на честно заработанные деньги!