Не забудет никто никогда школьные годы

Сашка до сих пор помнит, как шли фамилии одноклассников в школьном журнале: Глазачева,  Долгобородов,  Едемская, Ельцова, Истомина, Каличкин, Кузнецова… Он вообще много чего помнит из своей школьной жизни. Через  год наступит полувековая дата окончания школы. В прошлом году умерла их первая учительница – Зоя Михайловна, а на встречу  по случаю 40-летия выпуска ещё приходила, вспомнила всех своих учеников, хотя возраст подходил к девяносто годам. Эта встреча для Александра  была какая-то особенная, видимо от того, что  после  100-летия Шенкурской средней школы  он с одноклассниками не встречался, а с той поры прошло уже больше двух десятков лет. После этой памятной встречи в честь 40-летия выпуска  он будто скинул лет  двадцать и потом, вернувшись в Карпогоры, чуть ли не каждый день «развлекал» жену рассказами о том, какие девчата-одноклассницы молодые и красивые, как много было воспоминаний и приятных сюрпризов!
День встречи выдался как по заказу: тепло, солнечно, сухо, на небе ни облачка, и солнце с раннего утра до позднего вечера царствовало на голубом июльском небе. К назначенному часу у здания школы собралась приличная компания выпускников 1973 года. Сашка не узнавал многих, но когда «незнакомец» или «незнакомка» представлялись,  каким-то загадочным образом в памяти всплывал лик одноклассника, и незнакомцы тут же превращались в давних знакомых. Одноклассницы – оживлённые, симпатичные, нарядные – украшали ряды выпускников. Мужики чуть подкачали: все, как один, седые, хотя шаловливый взгляд некоторых ничуть не смущался седины, а рот рассыпал комплименты налево и направо.
После того, как все устроились в кафе, сняли нахлынувшее волнение бокалом вина, начались воспоминания. Каждый уносился мыслями в то «прекрасное далёко», грустил, смеялся, вспоминал…
В 7 классе они учились во вторую смену, всего два класса -  «А» и «Б». Где-то после третьего урока школа пустела, и шесть десятков школьников становились хозяевами положения. И позволяли себе много разных шалостей. Девчонки боялись выходить в коридор во время переменок, там обязательно неожиданно выключался свет, а в осенние и зимние вечера наступала полнейшая темнота. Девчонки кричали, визжали, чем доставляли немалое удовольствие шутникам-одноклассникам.
 Однажды  все вместе сбежали с урока – выбрались через окно и пошли в кинотеатр «Победа» смотреть фильм, на который «дети до 16 лет не допускаются». И хотя кое-кому из них  ещё и четырнадцать не исполнилось, тётя Тася, контролёр, пропустила всех. Удивительно, но за срыв урока их только крепко пожурили,  родителей в школу не вызывали. Обошлось.
Хоть с одеждой у Сашки всегда было неважно, доставалась зачастую одежда после старшего брата, да и с обувью та же история, но он ходил в школу опрятно одетый, в наглаженных брюках и начищенных ботинках. Вот с ботинками-то однажды приключился казус. Как назло, у единственных ботинок отклеилась подошва, отец починил, но велел день подождать, не надевать, чтобы клей  хорошенько просох. Вся  «завсешняя обутка», т.е та, в которой можно было носиться по улице, в любое время и в любую погоду, лежала в  коридоре, в деревянном ящике из-под пряников, принесенном из магазина. Отправляясь гулять, каждый выискивал для себя что-нибудь подходящее.   Но тут уж, как говорится, кто первый проснулся, того и тапки.
Сашка на этот раз немного задержался, надо было выгладить пионерский галстук, который со вчерашнего вечера пролежал в кармане брюк и изрядно помялся.  Смочив алый треугольник водой под умывальником, Сашка старательно разгладил его руками на столе, а потом догладил прямо на электрической лампочке. Он уже давно приспособился так делать, легко и быстро. Разве дождёшься, когда нагреется тяжёлый,  как  гиря, электрический утюг!
Галстук-то погладил, а вот с обувью опоздал, достались ему  старые ботинки да к тому же на размер меньше. Раздумывать было некогда, кое-как натянул их и бегом в школу. Ботинки невыносимо жали, и во время урока Сашка тихонечко стащил их с ног, оставшись в носках. Вдруг слышит свою фамилию – Долгобородов, к доске! Ноги  лихорадочно задвигались под партой, вылавливая туфли. Но безрезультатно, они куда-то пропали самым загадочным образом.  Решив, что он сам задвинул ботинки слишком далеко, понял, что придётся идти отвечать в носках. «Авось учитель не заметит, встану сзади, за стулом». Учитель действительно не заметил отсутствие обуви на ногах ученика, он смотрел на остальных, сидевших за партами, и внимательно  слушал, как Долгобородов отвечает урок. Правда, несколько раз укоризненно качал головой, глядя на ученицу, которая сидела позади Сашкиной парты. Та еле сдерживала смех. Что же оказалось? Это она, обронив ручку и нагнувшись под парту, чтобы её достать, увидела снятые ботинки и оттолкнула их ещё дальше в сторону. Подшутила над соседом, никак не предполагая, что того вызовут к доске. И пока Сашка отвечал, давилась от смеха, будучи одна в курсе внезапной пропажи  Сашкиных ботинок. Во время перемены Сашка отыскал свою запропавшую обувь, а вот историю её исчезновения одноклассница поведала только через сорок с лишним лет на этой самой встрече выпускников.
Однажды на уроке физики (а это было уже в десятом классе) Сашка неожиданно для себя и учителя получил пятёрку.  Учитель записывал на доске задачу, которую предстояло решить ученикам. Сашка внимательно следил на  записью и, как только Валерий Павлович закончил писать, оставив место для ответа, выдал  этот самый ответ. Цыкарев удивился: «Ты что, Долгобородов, подсмотрел в моём конспекте ответ?» Но Сашка ничего не подсматривал, он последовательно, вслед за записью учителя, решал в уме. И решил правильно! И заслужил пятёрку! А отличникам – Ольге Глазачевой,  Саше Теремецкому и Коле Семакову -  достались четвёрки. У Валерия Павловича было твёрдое правило – пятёрка только тому, кто первым решит правильно. Валерий Павлович уже тоже покинул этот бренный мир навечно…